Здесь вы
почувствуете себя Творцом, научитесь рисовать, как настоящий художник, писать
интересные книги, делать необычные фотоснимки, снимать кино, лепить из различных
материалов и заниматься прикладным искусством, сможете показать свои работы
другим, обсудить их и получить объективную оценку.
которая ведет меж темных сумерек к дому хозяев Тиреля, должна обозначиться через два дня, в полнолуние. В самом лесу снега лежало на удивление мало, повсюду торчали мрачные стволы буков с оголенными и устрашающими изогнутыми ветвями, которые так и норовили выколоть глаза кромешной тьме. Время будто остановилось. Ни ветра, ни скрипа снега… В неописуемом изгибе вывернулось тело Доравена за миг до того, как стрела пронзила его сердце. Мгновенно поставленный щит небесного покрова умелым Гласстером, отбил еще две. Со всех сторон ринулись враги, закованные в белые блестящие доспехи, из неизвестного материала. Тесную опушку на краю лунноэльфийского леса огласили крики надрываемых глоко ледяных варваров. Чем-то эти создания напоминали орков, но были несколько умнее и жаднее, их кожа была темно-синей – этот народ селился исключительно в самых холодных краях Дали. В последний момент отвел голову от неминуемого ятагана мислир, и с такой же ловкостью всадил в горло двум невысоким ледянникам по сюрикену. Те в предсмертной агонии, со струйками крови повалились на красный снег. Доравен прикрывал магов, разбрасывая повсюду смертельные звезды и рубя точно в грудь и голову своим, неизвестно откуда взявшимся, ножом с красной рукояткой. Гласстор с Идилем тоже не теряли время зря: огненные шары и заклинания обезоруживания действовали лучше всего. После того, как пал десятый ледянник, круг расширился, даже стреляя перестали ломаться о небесный щит. Варвары расступились и вот вышла ведьма: закутанная в белое с тусклыми грязными волосами до пояса и с лицом, переполненным яростью. Ведьма была человеком и сейчас с угрожающим видом направила посох на Байльнора. Конечно, никто не дал ей произнести даже слова: одним движением руки Гласстор снял магщит, другой с помощью медальона в виде змеи на цепочке наложил паралич. Ведьма, издавая истошные мычания, выронила палку и точно бревно врезалась в снег лицом. Реакция ее слуг была очевидна – никто даже не попытался спасти «королеву», с гамом и шумом они скрылись за ветвями густого леса, через секунду все крики затихли окончательно. - Давайте, вперед, я вас догоню. - Гласстор неспешным шагом двинулся к поверженной женщине. - Пошли, ИДиль, поверь вскрытие сознания не самое приятное зрелище, сам Идильдион знал, что недавнее столкновение с ледянниками никак не могло быть обычным делом, такую засаду эльфы бы просто не допустили бы. Было что-то не так, ведь эти полуорки селились за горами Милдарда, что они делали здесь? Лишь через двадцать минут на их новом лагере появился Байльнор. Выглядел он хмурым, видимо, допрос ведьмы принес не самые лучшие новости. - Не видать нам эльфов, маг с явной горечью бросил посох на снег, затем присел к костру. Ушли неделю, может, раньше назад. Без никакой явной на то причины, неизвестно куда. Поставляли все, теперь эти изверги там поселились. Что могло произойти, ум Ане приложу! Недоуменные взгляды мислера и Идиля буравили мага, но тот же не вымолвил больше ни слова, лишь плотно закутавшись и поставив охранное заклятие, лег набок и через минуту захрапел. Идиль бросил взгляд на Даравена. Тот с задумчивым лицом крутил ловкими пальцами свой нож, только теперь Идильдион заметил на его лезвии четко вырисованного красного дракона, плавно взмахивающего крыльями. Было уже порядком поздно, да и ветерок стал наглее хлестать по итак разгоряченным щекам, наст инея сказочно светился на угрюмых кустах и черной земле. - Да, Идильдион, нам еще предстоит выяснить причину столь странного ухода лунных эльфов из их родного леса. Мислир даже не посмттрел в его сторону, его взгляд блуждал по яркому от изобилия звезд небосклону. Нож плавно ходил меж его пальцами. А пока давай хорошо выспимся. Нож, подброшенный не очень высоко внезапно расплющился в воздухе филолетовым бликом, а может это просто показалось Идилю? Магия, магия повсюду… ничего, Идильдиону еще предстоит узнать откуда у загадочного мислера вообще взялась куча сюрикенов и этот нож, и как Дораван смог узнать о летящей в его грудь стреле. Идильдион чувствовал, что им предстоит открыть еще множество тайн и загадок. Магия, магия повсюду… Наверное нужно иметь огромный опыт, чтобы вот так, зная, что в округе шатаются ледяные варвары, спокойно проспать до утра, полностью положившись на охранное заклинание. Или просто настолько устать, что просто наплевать на каких-то полуорков. Они смогли бы перебить десятки этих тварей, но те все равно бы бросились мстить за их ведьму. Идиль не знал последствия изъятия разума да на проведение этого ритуала тоже. Но за отсутствием эти тварей он сделал вывод, что его отец пощадил человеческую женщину. Лишь чуть-чуть промыл ей мозги, скорей всего. Теперь ведьма вряд ли продолжит подчинять себе глупых ледянников, а те просто прирежут ее за все хорошее. Казалось, Идиль спит очень крепко, на самом деле так оно и было, но даже во сне он продолжал размышлять. Несмотря на это, он действительно хорошо выспался. Сон было крепким и здоровым, охранное заклинание работало очень грамотно, и если в округе появлялся потенциальный враг, недремлющий и вечно бывший начеку мислир не спеша выходил в дозор. У этого загадочного человека, которым он казался снаружи, было непроницаемое лицо, за его движениями можно было наблюдать бесконечно, отчасти от того, что он не делал их просто так. При любом разговоре его руки и ноги находились в покое, а не жестикулировали, как привыкли многие, и у кого это отложилось на уровне подсознания. С Даравеном можно было общаться исключительно на любую тему, везде он был готов тебя поддержать и ни в чем не упрекнуть. Также весьма охотно делился накопленными за века знаниями, от него же Идильдион узнал, что народ мислиров уже две тысячи лет как изобрел нечто, что могло поддерживать их жизнь значительно дольше человеческой. Прямо скажем на колоссальную долю человеческой их старцам давно перевалило за семь сотен. Секрета никто не знал, кроме самих мислеров, а те с двусмысленной улыбкой на всех советах говорили про клятву, лишь изредка давали понять, что рецепт долгожительства очень и очень прост. Что и говорить, не зря эльфы всей Дали выбрали их своими учениками и любимцами, мислеры проникли и без помощи. Перворожденных в самые глубины знаний о сотворении мира сего, поняли смысл жизни, чего, наверное, не мог, да и не смог бы больше, добиться никто из смертных . И в тот миг поняли, что стали изгоями, люди люто возненавидели племя мислеров, племя мыслителей, и мислеры поняли, что это плата, неминуемая плата и решили уберечь глупых людей от знания, они возжелали добра и справедливости. И за это были наказаны, расплатились родным и близким сердцу краем. Что им та сила? Меньше знаешь, лучше спишь. Природа раз и навсегда изменила мыслителей, их суть, их веру. Их мышление и волю. Он продолжали овладевать знанием, изучали историю других народов: их суть, их веру и мышление. Потом… потом произошло поистине необыкновенное, мислеры достигли вершины, возможно с помощью эльфов, людей, гномов. И поняли, они непобедимы, да. Если бы они захотели завоевать мир, они бы это сделали за считанные годы. Но что им это? Они стремились к этому, они упорно продолжали копить информацию. Совершенство в рукописном бою пришло скоро, пусть не сразу. Даже молодой, ученик другого, мислир был способен победить в одиночку пять, семь, десять любых воинов, любой расы. А магия здесь даже ни причем. Эти могучи елюди стали предвидеть шаг, бросок, мысль каждого противника. Их движения становились все отчетнее и смертельней. Отпала нужда в ношении любого другого доспеха, а зачем? От смерти не уйти никому. Что для них смерть? Хм… еще одна жизнь? Мислире и эльфы – единственные знают, что после смерти ждет каждого, так зачем трястись при ее приближении. Наверно только из-за таких рассуждений с каждым веком сокращалась численность этих загалочных существ. Мислиром невозможно родиться, только стать, пробыть учеником, подняться духовно, оставить все плотские утехи и довериться силе знаний. Стать выше всего, одновременно ниже всякого – так кажется гласило их учение. Днем позже, Доравен ответил-таки на вопрос Идиля об исчезнувшем в блике ноже, на летящем на лезвии красным драконом. Обыкновенная способность каждого мислира – последнее слово Доравен произнес с такой интонацией, какую очень трудно получить даже знаменитому актеру. Не понимаю, почему отец не рассказал тебе, все мы способны помещать определнную часть вещей в параллельном пространстве, мире или астральном уровне. Вы, маги, тоже частенько пользуетесь силой астрала, но у нас у каждого по мере повышения знаний, появляется, а затем возрастает то количество вещей, которые мы способны туда «класть». Когда захотим – брать, своеобразный рюкзак . не правд али? Губы мислера посетила приятная улыбка. Глазами он предугадал следующий вопрос Идильдиона. Около двадцати различных предметов, Идиль, включая одежду, медальоны, оружие, книги, а также всевозможные припасы и топливо для костра. Я –мислир четвертой ступени, если так грубо подсчитывать. Первому уровню пять предметов логично. Доравен слегка развел руками. А в чем еще сила четвертого уровня и сколько уровней или ступеней вообще? Теперь ИЛильдион с неподдельным вниманием ловил каждое слово собеседника. - Хороший вопрос. Право, думаю, ступеней бесконечно, но максимальную, какую имеет Великий Диктар, это девятую. Я тебе говорил про него, этому старцу больше семисот лет вот недавно он вновь ушел в поисках новых знаний и приключений. Безумный мислер! Доравен от души рассмеялся самым чистым смехом. В чем конкретно заключается моя четвертая ступень? Так это не только во вместительности рюкзака, конечно, это время. Что значит четыре секунды, Идиль? За четыре секунды я могу отследить твои действия наперед. Чем больше ступень, тем больше дар мгновенного предвидения. У меня это время – четыре секунды. Как ты теперь понял Великий Диктар может предугадать действия девяти людей одновременно, к примеру. Я ответил на твой вопрос о стреле? –Доравен проницательно и чуть смешно посмотрел на Идильдиона. - Вполне. Поистине этот народ достоин восхищения, подумал Идильдион. - А все остальное, мысли друга, например? - Пусть это тебя не волнует. У всех мислеров это происходит само собой и только в категорическом случае. У меня нет силы вызывать четырехсекундное предвидение когда вздумается. Поверь на слово. Был глухая темная ночь, Гласстор маг со стажем в полторы тысячи лет, сидел сейчас, и вовсю смакуя попыхивал трубкой. Обычный старец, прикорнувший под небольшим оврагом и привалившийся спиной к ясеню. Завтра, завтра, они узнаю причину столь спешного ухода лунных эльфов из Тириля. В этом маг не сомневался, он всецело доверял своим знанию и опыту. Также старец чувствовал нечто угрожающее, произошло нечто ужасное, из ряда вон выходящее. Будто у стула ни с того ни сего вырвали одну из четырех ножек, резко без церемоний. И мир покачнулся. Слабо, но чувствительно. Возможно ли, что это и есть та причина ухода тирильских Перворожденных? Множество угадок и домыслов словно черви, буравили мозг старца. Тропа открывалась лишь тем, кого лунные эльфы рады были бы видеть у себя в гостях. Никак иначе невозможно найти их крепость, хотя сам лес небольшой, магия Перворожденных действует безотказно. Дорога причудливо вилась между толстыми мрачными стволами буков, ясенни и тополей, густо разросшийся кустарник неприветливо раскрыл мохнатые лапы и выпустил трех путников. Первым выскочил человек, с ног до головы закутанный в черную плащовку, и синими глазами цепко осмотрел вокруг. Затем, друг за другом на дорожку чародеи, один из них сгорбился и громко пыхтел, второй же наоборот статно выпрямился и поддержал первого. Человек в плаще и с горячо горящим синим взором поинтересовался: -Еще немного? Хм.. Байльнор, может, нужно было все-таки свернуть восточнее? Я здесь так давно не был… - Мы на правильном пути, Доравен. Теперь потихоньку пойдем на юг. Еще через пятнадцать минут они остановились окончательно. Вокруг была темнота, хоть глаз выколи, и луна, как назло, скрылась за тучками. Голос мага по-старчески скрипнул. - Подождем, - затем старик кашлянул и с помощью посоха тяжело прислонился к дереву. Уже сидя, он стал не спеша, словно на каждодневной экскурсии по скверу забивать трубку. Мислир задумчиво окинул взглядом дорогу, по-прежнему убегавшую на юго-запад, и тоже присел поодаль. Идильдион завел разговори как и до этого, обо всем насущном, и так они сидели бы довольно долго, пока облака окончательно не рассеялись и блик луны не пронзил сумрачный мир. Свет отразился от зеркальной поверхности ледовой корки на коре деревьев, от серебрящегося настила снег, лежащего повсюду и сказочно упал на протоптанную тропинку так незаметно уходящую от основной дороги. Глаза Идильдиона широко раскрылись от неописуемой красоты, что являла собой доселе незаметная тропа: ажурные, иссиня-розовые, переливчатые узоры щедро плелись сами собой по направлению на юг. По девственному покрову инея, бежала все дальше эта чудесная. Неземной красоты дорожка. Дорожка из нитей судьбы и любви. Похоже, Идиль был единственным из троих, кто не видел этого зрелища… Гласстор слегка задел его, выведя из приятного оцепенения, у указал в сторону, куда уходили тропы. - Нам пора, у нас не так много времени. Доравен кивнул и они отправились по тропе в глубь Тиреля. Ноги вступали на гладкую поверхность наста, узоры плелись, уходя все дальше на юг, затем стали забирать чуть к востоку. Казалось, смуглые деревья стали гуще и черней. Несмотря на укрытие желтого ночного диска за кучными облаками, тропа не меркла, а, наоборот, горела все ярче, слепя сумрак. Через пару часов, гнетущая тишина стала чувствоваться сильнее, однако чувство недавней сказки двигало вперед. Магия лунных эльфов переполняло сердце, она скользила по воздуху, зиждилась в каждом кустике, каждом ясене или буке. Внезапно идущий впереди, Даравен резко остановился, будто на стену налетел. Идильдион уже успел подумать, что вот опять неприятности, как Гласстор сказал: - Имехель, - дух воздуха леса. Стойте спокойно, очистите разум. Пусть мысли будут чисты и бескорыстны. Опершись на посох в виде ангела, старец призакрыл очи. Поправив лямку походной сумы, Идильдион встал спиной к отцу, с негодованием подумав, что не успеет даже приготовить нужное заклинание на случай атаки: по непонятной причине половину из них сожгло алым пламенем днем позже, прямо в суме. Хорошо хоть без последствий. Идиль не решился сообщить отцу, может он сам в чем-то недоглядел? К сожалению, он не мог знать как глубоко он ошибался. Ужас, все впереди. Они стояли вот так спиной к спине, пока земля не пошла буграми и раздался треск корней ясеней и шум опавшего с ветвей снега. Дрожь прокатилась в земле и отдалась в мозгу. И перед взором наших путников, прямо из ниоткуда, обдавая всех светом, вырвалось существо. - Как я устал за сегодня… - существо сладко потянулось. То никого за сотню лет, то вторые за день. Свет перестал обжигать глаза, столь непривычно после многочасового блуждания в потемках. Казалось Даровен был чем-то удивлен, а Байльнор так и вовсе прикорнул. - Друзья, с чем пожаловали в столь глухие места моего дремлющего Тиреля, Лунного бора? – мальчик по-ребячьи заложил хрупкие ручки за спину. Да именно мальчик. Он лукаво бросал взгляд то на одного, то на другого гостя. Что до одежды и внешности вообще, то мальчик выглядел обычно, желтый с зеленым сюртучок и рубаха, взъерошенные белые волосы и задирчивый нос кверху. Уши, как у настоящего эльфа – длинные и остроконечные. Этот вид мальчишки внушал доверие, и мнение о хорошо воспитанном молодом человеке лет двенадцати, не больше. - Здравствуй, могучий Имехель, хозяин Тиреля и всех лесов Севера! - после секундной заминки отвечал Гласстор. Все трое низко поклонились. - Идем с Альнстора мы, я и сын мой, мислир Дораван тоже приветствует тебя. - Знаю его я, продолжи, - Имехель слегка качнул головой в знак приветствия. Совсем ни как двенадцатилетний мальчишка… - Пришло лихо на бескрайний Север. Тревожные мы вести несем королю. Надеюсь на добрый эльфов приют, друзьями мы были задолго до лиха. Дальше путь нас под гору ведет, что Кайриль на наречии лунном зовут. Мудрый Диктар али Дистар, сын его. На помощь одного из них надеюсь я. Не время сейчас все странствия пересказывать, что выпали нам. Сейчас к гостеприимному Эльдису держим путь мы, пропустишь ли ты нас? Старец все крепче сжимал палку, со стороны, наверно, могло показаться странным ,что глубоко пожилой человек так разговаривал, раз этак десять младше него. Но то, что у парнишки были седые кудри уже наводила на странные мысли. И совсем не детская ,не озорная улыбка тронула мальчика с загадочным именем Имехель, а вековая грусть, печалью лицо омрачила. Уперев подбородок в руку, он все также мрачно произнес, скорее обращаясь к себе самому: - Непростительную ошибку допустил я, - внезапно Иехель уставил взор на Байльнора, глаза поддернула оранжевая пелена. Идиля посетила мысль о скорой расправе. - Маг! Не могу помочь вам на пути высшем, столь трудном, опасном. Совет я вам дам: не верь никому, жди лжи и ножа – на немой вопрос Идильдиона Имехель ответил сразу: Друга я пропустил, лишь сейчас разобрав, что недруг он вовсе. Не найдете вы Эльдиса, лишь неделю назад покинули край, столь эльфы волшебны. Дрожь воздуха ощущаю я, Агрнрок на свободе. Но не то. Нечто серьезней, опасней произошло. – одна бровь мальчика в глубокой задумчивости приподнялась. Идите, идите быстрей. Помочь попытаюсь я, но … Силы стали покидать меня, чувствуешь маг? – Имехель с интересом взглянул на расставленные ладони, затем перевел взгляд на старца. Неторопливо отряхнул рубаху от белого снега, и задумчиво, не спеша, стараясь выбирать хорошее место, куда поставить ногу, прошел через стоявших путников, и побрел прочь. Еще глубже в лес. Все трое смотрели на двенадцатилетнего мальчишку с заостренными кверху ушами и седой шевелюрой, пока тот бесследно не растворился в тумане. Они стояли так, глядя на то место куда ушел мальчик, каждый размышляя о своем. Мимо них ветер игриво нес пушистые ласковые снежинки. Хлопья особо крупного снежка плавно покачивались в незатейливом танце. Стояла мертвая тишина, лишь изредка скрипела очередная лямка или повязь с мечом. Через пару минут Байльнор глухо сказал: - Пора. Предостережение дано. Будьте начеку. Наверно, больше старик обращался к Идильдиону, Доравен был начеку всегда. Все такие же молчаливые и задумчивыые они прошли по чудо-тропе еще с час. Было уже с пол пятого ночи, когда трое угрюмых путника раздвинули последние кусты-лэнья и выбрались на каменистую поляну. Взору открылся храм, несколько мраморных ступеней, ведущих на высотную площадку, на которой, как и говорил Гласстор стояли красивые фонтаны. Искусно сделанные из резного красно-фиолетового камня, подставки, блюдообразная чаша, прозрачная родниковая вода, бившая из середины вверх, и множество лежащих на ее чистой глади листьев лэнья. Два чудных одинаковых фонтана располагались с разных сторон, а посередине… Посередине, чуть поодаль, возвышалась каменная статуя мудрой царицы Лунных эльфов. Иллюмель, горда воительница перворожденных, грустно опустив голову, стояла с наоженной на тетиву лука стрелой. Глаза закрыто почти до конца. Зеленоваты йблеск был заметен в них лишь самую малость. Закутанная с ног до головы в магический плащ-пивафви, эльфийка будто призадумалась, - пропустить или нет? Статуя зачаровывала, манила невидимыми чарами; талантливые скульпторы потратили не один год на такое неземной красоты творение. Эльфы… никто другой из народов, кроме них, был просто не способен натакую крастоту:каждая незаметная мелочь в их руках наливалась талантом и божественной силой. Все, все вокруг пропиталось их духом, их мыслями, их песнями, которые сейчас несли почему-то горе, непостежимую беду. Неприятное глухое чувство не больно кольнуло сердце старца. Небольно, но очень ощутимо. - Быстрей! Гласстор, перехватив палку другой рукой, быстро рванулся дальше, по ступеням, по тропе, в город. К сожалению, их ожидания полностью оправдались. Город Лунных эльфов был пуст, заброшен. Лишь трупы нескольких ледяных орков валялись по разным углам между домами. Здания по-прежнему выглядили очень мистично и волшебно: стены дугообразным образом уходили вверх, двери о окна были такими же изогнутыми и сказочно прозрачными. Но так могло только показаться, за ними, если взглянуть снаружу, можно было разглядеть некие цветы, поющих птиц, разнообразных животных и тому подобную флору и фауну загадочной дали. Сияние звезд ярко отражалось от каждого небольшого эльфийского строения, плыли облака, словно мягкая воздушная вата, гулял ветерок, все также норовя ущипнуть незакрытое место. Стояла мертвая тишина, которая угнетала, жалобно скрипела когтями по душе. Доравен обошел трупы, затем остановился и сказал подошедшим магам: - Там, в глубине города. Сияние. На центральной площади что-то происходит. Второго раза повторять не пришлось. Все трое бесшумно, насколько позволяла прыть, двинулись на центральную площадь. На встречу судьбе, беспощадной судьбе. Вот ограда, вот проход, вот и человек. Путники остолбенели. Нет не от ужаса, скорее от наглости того, кто как ни в чем не бывало стоял перед ними. - Добрый вечер, добрые господа, - маг в синем балахоне легко поклонился. Говорил, мы вновь свидемся, Гласстор, - старик с ухмылкой потирал серебристую бородку. В левой руке у него был посох с навершием в виде ангела, раправившего могучие крылья. Безусловно, он ждал их. - Ахир, вот какого бывшего друга пропустил Имехель…- проговорил Идиль, вспомнив про тропу и про духа, пропустивших только друзей. - Низкий человек, тебе не жить долго, - Доравен с брезгливым выражением лица сложил руки на груди. - Выходит, дух в курсе, - нам миг показалось, что лицо предстателя чуть изменилось. – Что ж, пусть, не помеха. Теперь медлить не стану. Как и в прошлый раз в пещерах Милдор, маг в синем безумно засмеялся, затем, резко развернувшись лицом к друзьям, оттянул руку от набалдашника посоха. От ангела прямо в раскрытую ладонь мага последовал мощный пучок энергетической молнии. Ахир, по-прежнему ненавистно улыбаясь и не обращая никакого внимания на трех приготовившихся к бою путников, бросил шесть синих сгустков вокруг. Шары энергии быстро окружили, стоявших посередине, затем также быстро превратились в шесть трехметровых демонов-бейлоров. Они щелкали раскаленными клыкастыми капканами. Красно-зеленая морщинистая кожа источала мертвецкий смрад, а глаза прожигали насквозь желтыми зрачками, способными лишить воли каждого. Длиннющий и острый, как бритва, хвост ходил туда-сюда, голова же каждого из демонов была оснащена четырьмя рогами, то уходящих вверх, то закручивающихся книзу. Ахир злорадно посмеялся в последний раз и отошел назад. Идильдион вытащил Град, другой свободной рукой сжал один из кубиков-воздуха. ВТО же время Доравен спокойно, без резких телодвижений скрестил пальцы в замок. Гласстор нарастив что-то шептал, атака началась столь же неожиданно, как старец взмахнул буквально раскаленным посохом. Три алых, объятых пламенем, шара, вырвались из ниоткуда и поразили нападавших чудищ, кого куда. Один, простояв с секунду, шлепнулся на грудь, - шар из огня и дыма разнес ему голову на куски магмы и черной крови. Второму поразило грудь, разбросав ошметки в разные стороны, третьему повезло больше: отойдя вперед, шар попал в лапы, но бейлор не упал, даже не заметил. С другой стороны дело обстояло куда хуже; грозно рыча и размахивая смертельными когтями, бейлор попытался разорвать Идильдиона. Но то проворно кувыркнулся под лапу монстра лишь неглубоко задевшего за спину. Затем Град с хрустом рассек громадное красное бедро демона, из которого потоком хлынула черная густая масса. Сжав крепче куб, Идиль оглянулся. Доравен легко уклонился от рассекающих воздух когтей вниз, затем – от второго удара хвостом. Сразу два демона атаковали его с разных сторон; Мислир с умопомрачительной скоростью вонзил нож с красным дрэйком на лезвие по самую рукоятку в лапу, завывающего монстра. Сделав еще один прыжок от очередного удара справа, Доравен всадил полутораметровое копье в живот врага и в следующую секунду был сбит всеми тремя когтями на красной лапе бейлора. Прлетев метра четыре, Мислир жестко приземлился на каменную ограду, пробив ту и разнес комки камня по земле. Демон со злобными желто-черными глазищами и пораненной лапой, медленно вышагивал к оглушенному Мислиру. Молния, вырвавшаяся из кубика-талисмана Идильдиона, поразила врага в алую спину. Полетела черная смесь, обугленные мышцы и Бейлор в предсмертной агонии упал перед самым Доравеном. Еще один враг пал, но осталось еще четверо, и преимущество оставалось на их стороне, несмотря на все успехи друзей. Перехватив меч поудобнее, Идиль бросился в атаку, опьяненный предыдущим успехом. Град вошел в брюхо чудищу наполовину и начал сжигать изнутри, монстр опешил и с жестокостью и неверной силой подмял под себя низкого человека. Пришла пустота, тьма накрыла металлическим тазом. Демон разорвал ключицу и плечо Идильдиону в сплошное месиво из костей и крови. Молодой чародей бухнулся об землю, придавленный сверху громадной тушей монстра. Видя главную опасность только от мага с желтым посохом, все три демона кинулись на Байльнора. Тот, кому он разорвал огненным метеором грудь, уже пришел в себя и с рыком гнева двинулся вперед. Но не так просто было взять старика. - Элен Энкуэ Фалма! Гласстор взмахнул прозрачным шаром на золотой цепочке и с пронизывающими дребезгом разбил его об мраморные плиты. Наружу вырвались тысячи осколков, которые разом поразили всех стоящих вокруг мага. Полетели лапы, головы, рога, три демона искалеченные и беспомощные повалились грудами красных тел подле старца. - Бесполезно, мой милый друг. - Все ваши усилия тщетны! Секунда, и еще шесть сгустков энергии воплотились в трехметровых монстров с рогами, хвостами и лапами. - Я вас в порошок сотру! - Ахир поднял посох, такой же синий как его одеяние, над головой. Умрите, наконец! Доравен начал приходить в себя только лишь затем, чтоб вновь броситься в бесполезную атаку, как вдруг все разом остановилось. Все семеро демонов стояли и моргали красными веками, хвосты ходили туда-сюда, но вот время… Время дало дрожь, воздух исказился, и на середину городской площади ворвался ослепляющий свет. Демоны с утробным стоном и рыком пытались закрыться, но свет пожрал их буро-зеленые туши. Через миг их не стало, даже трупов и грязных ошметок. На площади появился мальчик. Имехель, не спеша, под пристальным взором двух друзей и испуганного Ахира подошел все же к нему и, схватив ручками за голову мага с двух сторон, взорвал ее. Безголовое тело шлепнулось о бурый от крови камень. -Жалкий предатель, - все, что произнес мальчик. Доравен поднялся, отряхнувшись, понял, что раны не столь глубоки, затем оглянулся на друзей. Ужасу не было предела: Идильдион с разорванным боком лежал ничком на мраморе, а Гласстор с обуглившейся грудью и кровавыми глазами – возле ограды.
