Здравствуйте Гость | RSS

Главная страница | Работы пользователей | Зарегистрироваться | Войти
     Здесь вы почувствуете себя Творцом, научитесь рисовать, как настоящий художник, писать интересные книги, делать необычные фотоснимки, снимать кино, лепить из различных материалов и заниматься прикладным искусством, сможете показать свои работы другим, обсудить их и получить объективную оценку.

Меню

Категории каталога
Серия "Dark Drow" [7]
Рассказы [111]
Серия "Судьба-война" [9]
Серия "Равнины смерти" [10]
Серия "История Сумерек" [8]
Цикл "Силиантские баллады" [24]
Серия "Три Руны" [0]
"Утро пятнадцатого дня" [11]

Мини-чат:
Посетители:
    Онлайн всего: 1
    Гостей: 1
    Пользователей: 0
    Пользователи:
Связь с администрацией:
E-mail: creatorsclub@mail.ru

ICQ:    459532266


 

Начало » Статьи » Фэнтези » Серия "Dark Drow"


Книга 1-я, глава V (2)
Волшебник

Туманное утро, на небе – облака
Волшебник появляекться без предупреждения,
Отбрасывая тень, творя заклинанья:
Смешные одежды, звенящий колокольчик.
Он никогда не разговаривает,
Просто продолжает идти,
Вызывая свое волшебство.
Силы злап исчезают,

Демоны встревожены, когда рядом волшебник.
Он обращает слезы в радость.
Когда появляеться волшебник – все счастливы.

Он никогда не разговаривает,
Просто продолжает идти,
Сея свои чедеса.

Солнце сияет, облака разошлись.
Все люди счастливо вздыхают.
Он прошел, оставляя свой злак,
Оставаляя людей в добром расположекнии духа...

За то немногое время, что провел Эльжир у Оллена, он прочел десятки песен и стихотворений. И если горный житель оказался хорошим собеседником; гном рассказал эльфу множество полезного и интересного об обитателях тех краев, через которые проходил путь Эльжира. Оллен ковал доспехи и оружие на заказ, как людям так и самим гномам, переводил произведения эльфийских хронийов и писал свои, но на вопрос эльфа отчего он сам не живет где нибудь в гномьем царстве на юге в Сизых горах, он ничего не ответил. Про себя лично, откуда он с какой целью здесь. Оллен сказал лишь, что ему надоела однообразная жизнь в хирде и он пожелал странствий , а затем состановился тут, возле людей.
Эльнсир пробыл у гостеприимного гнома четыре дня. За это время они крпеко сдружились, Оллен помог излечить постоянно терзающую боль за утрату бывших путников Эльнсира – юную Нэльн и мудрого Истроса. По вечерам они садились у камина и весело, но также и спользой вели разговоры. Оллен рассказал Эльфу о тех существах, в бою с которыми застал его Эльнсир.
- Это корры. Богомерзкие создания, взращенные темными эльфами. Эти существа двольно сильны в бою: боевые навыки даются им с рождения, несмотря на конусообразную голову, они не обладают глубоким разумом. В своих коварных и черных распрях глубоко под землей на юге, драу с помощью тяжелейшей магии призвали, а если быть точнее, создали эту рассу. Но корры орказалиь не та глупы и бесчувственны, как того хотели темные эльфы. Они уничтожили дома драу и чудом выбрались на поверхность. Теперь они живут здесь неподалеку, я не раз сталкивался с ними, также их теснят люди с юга, а эльфы – с запада и севера. Корров осталось значительно меньше, а поэтому они выбрали наиболее смышленного вожака – Ницака. Но скорей всего в Тристе поселилось всего их небольшая часть, про остальных ничего не слышно. Хорошо спрятавшись, они умели выживать подземлей, а здесь на поверхности это куда легче. У них волшебное оруждие драу, корры смогли перенять закалку и изготовления необходимых доспехов и оружия. Также они хорошие следопыты, но некудышные стрелки. У корров отсутствует кровь, у них совершенно иной организм, нет как такового рта, лишь три полосы для дыхания, а чем они питаются никто не выяснил. Вот так – Оллен, жмуря глаза от предвкушения, забил резную трубку эссильской табачной травой и закурил. Причудливые узорные кольца из дыма заполнили залу.
После того, ка Эльнсир, в свою очередь, подробнее поведал гному о его недавних приключениях Оллен сказал, то, что он совсем не ожидал услышать.
- Я наконец, принял решение, мой друг, - хозяин вовсю теребил кустистую коричневую бороду. Я отправлюсь к пещерам Дремающих камней, по сей день там живут мои сородичи, клан Барнон. Очень надеюсь, что мне удастся поднять их подгорное войско на борьбу с Брандулом и Ахиром. Мы свободны Тристан и двинемся на Аххрорр. Гном с размаху ударил кулаком по крыышке стола, что аж посдуа пошла ходуном.
На этом глава не заканчивается, чтоб утомлять читателя длительными и нудными походами наших героев через однообразные равнины и остроги северных скал, мы сразу перенесем его на три недели вперед. 20 апреля, в четверг, Эльнсир вышел на Восточный тракт, который шел из захваченного города Тристана дальше на юг – к Сиристрессу и на восток – к Эйывеннисту. За две недели до того, Эльнсир расстался с его новым – гномом-отшельником Олленом, сыном Одрена. Оллен пошел к пещерам Дремлющих скал, где стоял город подгорных гномов, его родных и близких из клана Барнона. Наугрим дал обещание привести не меньше десяти тысяч сородичей и отвоевать Тристан.
Тем временем, далеко на северо- востоке, сквозь пургу и метель пробирались Идильдион с его отыскавшимся отцом – Байльнором или, как его прозвали восточные тирельские эльфы - Гласстор, что значит Защитник. Еле живые они добрались до ущелий Ангмора и решили на какое-то время остановиться там.
В одной из многих неглубоких пещер Ангморской горной цепи слабыми лучиками света выдавал себя костер. Две черные еле различимые тени, стояли возле входа и шепотом переговаривались. Свистел суровый ветер, кружился рыхленый снег. Вскоре и сюда свирепо накинулся буран. Темно-синее небо было сплошь затянуто эбеновыми и ватными тучами, которые не уставая изрыгали на Долину Слез все новые потоки ливня и града. Лишь изредка, сквозь туман и вьюгу, проглядывалоо зыбкое солнце. Светлые лучи тщетно пытались коснуться грубой кожи земли, но вновь скрывались за неумолимо двигающимися тучами. Грозный мороз сковывал, непреодолимо крался в щелки через одежду и обжигал, точно раскаляенное железо.
Идиль растирал ладони и пальцы рук, сидя около костра; огонь помогал, но все же слабо. Отец Идиля, закутавшись в плотный балахон также сидел на рюкзаке и о чем-то размышляя, смотрел на палящие язычки огня. Полчаса назад они скудно поужинали и решили, что разжигать большой костер будет опасно, но холод не оставлял иного выбора. Топливо и провиант были на исходе, а до спасительных руин, где по предположению Байльнора их ждала бы хоть какая-то помощь, оставлась неделя. Где-то запределами пещеры прозвучал вой, точно ножом проевли по коже. Затем снова, уже ближе – кровь стыла в жилах. Гласстор затушил костер грудой снега рядом; Идиль вынул из ножен град. Пальцы сводило от холода, еле слушаясь они держали гладкуюи длинную рукоять клинка. Отец Идиля схватил белый посох с навершнем в виде ангела, расправляющим могучие крылья и прошептал:
- Йети, - Байльнор закрыл глаза. – и целая свора волков - Идильон переступил с ноги на ногу.
Раздался свирепый рык и своды пещеры, из бушуещего за пределами бурана, вошел семифутовый снежный монстр. Йети раскрыл клыкастую пасть и взревел во всю грудь, затем гигантским прыжком оказался в пяти шагах от Идиля и Байльнора. В тот же миг чародей с зкалинанием на устах навел посох на врага и Йети превратился в сплошной горящий факел. Йети с душераздирающим стоном бросилдся вперед; Идиль успел увернуться и монстр врезался в стену, а затем упал на снег – там и затих. Пещеру наполнил густой и приторный запах паленого мяса и шерсти. На выходе уже стояло два огромных горных волка и жадно клацали челюстями.
- Скорей, отец! – один из зверей дерзнул кинуться, но сразу же упал с отрубленной головой, - меч Тираттила был острей с каждой смертью врага. А тем временем, в пещеру вошло еще два йети, они оказались смелее волков и сразу же бросились на пришельцев. Внезапно из-под земли вырвались два ледяных шара и закрыли собой двоих попавших в беду магов. Все твари остановились не в силах ступить дальше, а из ледяных глыб вырвалась два голема. Два двухметровых гиганта в полтора метра шириной и ручищами, похожими на скрепление нерушимых горных утесов, двинулись все громадой на жалких йети. Они, как невесомую пушинку сдули монстров с рассеченными от подбородка до пояса ужасающим ранами. Летели клоки шерсти; зубы воков и когти снежных людей ломались о твердый лед големов. Теплая кровь щедро обагрила снег и скалы, звери разбегались кто куда перед могучей бесстрашного Гласстора. К сожалению, вызов големов не мог длиться вечно, но простояв на выходе с полчаса и два понять, что «крепость» несокрушима, они бесследно растаяли.
Деваться было некуда – вьюга все сильнее начала заметать. И путники решили провести ночь здесь же. Они сварили мясо из волков и тех же злополучных йети. Оказалось вполне съедобно. Чтоб хорошо выспаться и с полными силами отправиться на утро дальше, Гласстор наложил на вход пещеры охраняющее заклинание. Но непрекращающийся вой неустанно теребил их всю ночь напролет.
Наутро понурые и плохо выспавшиеся, они позавтракали и двинулись дальше, держа пут строго на юг, к мосту. Ветер по-прежнему завывал и закручивал полы плащей. Облака чуть рассеялись и посвежели. Мирное солнышко лениво слепило и все же старалось подбодрить путников, пробиравшихся по колено в сугробах и не теряющих надежду на скорое убежище от непроглядных вечерних туманов и метелей.
Временами натыкаясь на засады йети и небольшие стаи волков, Идиль и Байльнор медленно приближались к мосту. Еле заметная от наметенного снега дорога вела вперед, не петляя, она шла от руин давно сгинувшей столицы людей дальше на восток. Было уже не столь холодно и по пути стало попадаться больше живности: русаки, а порой и снежные олени нередко попадали на ужин к путникам. А снег все скрипел и скрипел под кожаными сапогами отца и сына.
Через восемь дней они почти без происшествий достигли моста, который на высоте восьмидесяти локтей от реки, величаво перекинулся на южный берег Дивной. Слабо блестели каменные изваяния в виде царственных львов, смирно сидящих по углам перил. Гладкие мраморные плиты были чуть покрыты синим инеем; по ту сторону моста было ничего не разглядеть; непроглядной густой туман вновь окутал снежные долы.
Недолго любовавшись Идиль и Байльнор ступили на камень и двинулись через реку. Затем перед их взором встала древняя и могучая вдалекие времена стена, высота и ширина которой терялась во мгле и сумраке. Во многих местах она была разрушена, у ворот виднелась большая воронка и груда скелетов, пронзенных копьями и стрелами. Голая пустыня, трескающий мороз, множество занесенных строений, ржавое оружие, брошенное впопыхах, полусожженая сторожевая цитадель и башня. Будто город был уничтожен десять лет назад, а не десять декад. Все увиденное навевало грусть и предчувствие тошноты и смерти.
Они прошли вглубь столицы, отыскали старую башню, что была неподалеку от восточных стен, и там устроились на ночлег. Окна наверху были напрочь забиты досками – видимо враги брали город много людей и каждое строение превращалось в отдельное укрепление. Во всяком случае, здесь не было явного сквозняка и это место наиболее подходило для ближайшей ночи: из высоко расположенных бойниц были хорошо видны окрестности, а вой так и следовал за ними по пятам.
Было далеко за полночь, когда Идильдион проснулся, и, оглядевшись по сторонам, понял, что отец куда-то ушел. Он находился на втором, самом обширном этаже башни; прислушавшись, Идиль различал какие-то голоса сверху, и не спеша стал подниматься по искореженной каменной лестнице. Яркие звезды осыпали черный безоблачный небосвод причудливыми волшебными созвездиями; дул ленивый ночной ветерок и стояла густая непроницаемая тишина. Казалось, все вокруг захлебнулось в тиши. Выбравшись на последний этаж, Идиль пригнулся словно окружено каменными зубьями, а под ними стояла одинокая скамья, на которой сейчас сидело два человека и молча глядели вдаль. Идильдион в одном из них узнал своего отца, - тот задумчиво курил трубку – второго он не знал. Достаточно тихо, только так, чтоб слышал Идиль, человек, слегка наклонив голову, произнес:
- Пойди сюда, Идильдион, сын Байльнора, здесь хватит места и тебе.
- Человек сделал приглашающий жест рукой и вновь отвернулся. Идиль подошел к скамье и в растерянности спросил:
- Вы знаете меня и моего отца, но я не встречал вас ранее. Только сейчас он заметил, что отец крепко спит.
Прошу прощения, молодой человек, я думал ваш отец давно представил меня или по крайне мере предупредил о встрече. Незнакомец с улыбкой бросил взгляд на старика, прикорнувшего на скамейке. Мое имя Дораван, просто Дораван, я хранитель Зарвенских руин уже не одну сотню лет. Я ждал вас, правда не рассчитывал на то, что вы прибудете пешком, но теперь ясна причина задержки. Дорован низко поклонился, а затем сказал, - Пожалуй, мне пора, когда будите готовы в главной цитадели, я у вижу вас. Не хочу будить твоего отца, до встречи. Загадочный человек неслышно вышел из башни, а затем растворился в ночной темноте.
Идильдион присел рядом с Гласстером, а тот как ни в чем ни бывало прошептал:
- Вот, ты и встретился с мислером, сын- новые домовые фигуры медленно поплыли по воздуху.
- Почему ты не сказал, что здесь будет этот Даравен?
- Всему свое время, он пришел сюда лишь час назад и сказал, что готов проводить нас до Пиков Величия, старый чародей слегка повернулся в сторону сына. Иди спать. Завтра мы сразу же идем в путь, давай. Я еще посижу здесь, мне надо кое о чем поразмышлять.
- Хорошо, доброй ночи.
Хорошо выспавшись на утро 1 мая они легко перекусили и со свежими силами двинулись к разрушенной цитадели.
Доравен уже ждал их там. Под нависающей перекошенной крышей одного из сожженного домика, он мирно сидел на какой-то деревянной балке и что-то тихонько под нос напевал.
- Утро доброе, путники! – негромко приветствовал их мислир. Вижу ночь прошла без происшествий, ну и славно. Теперь нас ждет долгая дорога.
- Доброе, Доравен. Ты прав, мы отлично спали, чего не было за последний месяц. Кстати, наш путь пройдет через эльфийский лес?
- Именно так, Гласст, это лучше всего. Думаю, тирельские лунные эльфы будут гостеприимны и не откажут в приеме. По крайней мере, если их главный остается царственный Эльдис, то нас так просто точно не отпустят – губы мислера тронула улыбка.
Позже, уже в дороге, Идиль понял, что Даравен далеко не в первый раз встречается с его отцом. Он узнал также, что этот мислер является внуком того знаменитого полководца, которого отец упоминал в войне и в противоборстве Брандулу, тысячелетие назад. Сам Доравен, наверно, как и все его сородичи, был одет просто и со вкусом: гладкая, без пуговиц кожаная рубашка, безрукавка, тонкий черный ремень, прилегающие к телу черные штаны и такие же плотные сапоги. Идиль нисколько не удивился отсутствию какого-либо оружия, правда за достаточно аккуратно сшитыми красными наручами мог скрываться кинжал, но… он подозревал, что там его нет, все это так странно.
Их небольшой отряд стал плавно продвигаться по направлению к лесу лунных эльфов, а в компании разговорчивого хранителя руин время и впрямь потекло быстрее.
В мире, где каждую секунду что-нибудь происходило, то ли доброе, то ли не очень, а то и совсем скверное, всегда можно было натолкнуться на какое-либо чудо. Этот совсем небольшой мир под, казалось бы, обыкновенным названием Даль, был буквально переполнен, бившей через край силой. Магической силой, странной, непонятной; множество всенародных легенд рассказывали на разный, но все же сходящийся в одно смысл того, что в Дали живут некие сказочные существа, могут быть кем угодно, а предметами, в которых сосредотачивалась их власть над волшебством, может оказаться простой книгой, сферой, посохом или камнем, размером с яйцо. Они держат и всю остальную силу, ежедневно и ежегодно даря власть всем желающим ступить на извилистый путь магии. Огонь и вода, воздух и земля, жизнь и смерть – все едино, все сильно. Каждая может неким образом спасать, но в то же время разрушать. В этом мире больше привыкли доверять мыслям, свиткам и умению сконцентрироваться. Конечно, воинов было если не в три, то точно в два раза больше магов, но… Один адепт круга смерти мог вогнать в землю сотни хорошо вооруженных панцирников, и лишь мог быть повержен минимум другим адептом другого круга магии.
Но всему есть предел, даже определенная сила магии имеет рамки. Правда, лишь немногие способы найти в них какой-либо изъян, к примеру, круг огня: нельзя быть мастером этой стихии одновременно с другими видами силы. Есть поблажки, вторая ступень огня и вторая земли или воздуха, конечно, нужно понимать, что не воды. Быть магом поверхностного знания двух или даже трех магических сил, кажется, очень даже престижно, не так ли? Один серый маг хорош в смешанном виде войск, а один на один с чародеем пятой степени воды или другой одной стихии уже не выстоит. Конечно, кому как не душе, к чему больше сердце лежит; обучиться первым трем ступеням любой стихии можно без особых проблем, остальным трем только у высших чародеев и заклинателей. Кроме… магии света и тьмы. Волшба смерти и жизни считается наиболее сильной и значимой силой Дали. Лишь один из сотни выпускников разных наземных и подземных магшкол способен к обучению этих видов волшебства. И в отличии от других магий, эти делятся натри начальные и три сильные ступени. Только две – первая и последняя: вершины могущества добра и зла. Поистине страшно даже представлять, на что способен такой кудесник второй ступни магии смерти, аль жизни. Может воскрешать сотнями или одним щелчком пальцев, уничтожать разом пять городов, что первое придет на ум? Безграничная власть и неуязвимость. Но так ли это? Хмм.. смерть. Да, ей и только ей все подвластно, все мы встретим ее в конце пути. Все, так или иначе.
Вот и долгожданный тракт. Не прошло и месяца, как Эльнсир вместе с Олленом отправились к Бурому Каньону. На этом долгом и опасном горном переходе ему повстречались друзья и враги. Врагов было больше, на вторую неделю своего путешествия по каньону, эльф наткнулся на трех бесшабашных серых корров, которые жили в отрогах восточных хребтов. Однажды днем, когда снег начал валить с плотно затянутого тучами неба, он различал некое подобие гладких ступеней, уходящих куда-то вглубь скал. Застигнутый мерзкой и опасной погодой врасплох, Эльнсир, недолго думая, начал спуск. За поворотом слышалась возня и переговоры, кто-то раздувал угли для костра. Вытащив саблю и меч, эльф выскочил на встречу судьбе; перед слабо разгоравшимся огнем сидел черный, как ночь, корр и помешивал палкой какое-то варево в котелке. К счастью, он был к Эльнсиру спиной; второй стоял неподалеку от первого и чистил изумрудно-зеленые доспехи войлоком.
Внезапное предчувствие собирающейся силы где-то позади, скорее всего, спасло эльфу жизнь. Эльнсир кувырком, в самый последний момент, откатился в сторону костра, как появился третий корр и разнес в каменную крошку стену, где только недавно находился случайный гость. Тот, что начищал амуницию, сразу схватился за клинок, но было уже слишком поздно. Лезвие острейшего эльфийского меча с хрустом рассекло три дыхательные линии врага. Одновременно с этим, сабля воинственных темных эльфов беззвучно пробуравила затылок второго. Бряцнул клинок, ни крика, ни стона, лишь мертвые тела без звука повалились на каменный пол, опрокинув котелок и потушив без того малое пламя на углях.
Следующая черная стрела немного успела зацепить сапог проворного эльфа. Не обратив на разъедающийся от смертоносной кислоты сапог никакого внимания, Эльнсир двинулся на мага.
Два безупречных острия сделали решающий выпад в горло и грудь; и… столкнулись с непроницаемым чародейским щитом! Корр-маг вновь начал нараспев читать следующую бестию, как вдруг его глаза без зрачков расширились от изумления: черная витая и гладкая сабля, грациозно описав дугу, засветилась фиолетовым огнем изнутри, и как ни в чем не бывало, проигнорировала щит, поставленный чародеем. Лезвие прошло насквозь; через шею и плечо кора. Синеватое свечение магщита испарилось, сам маг грудой шмякнулся об пол. Ни раны, ни, конечно, крови не было.
Эльнсир со вздохом и несказанной усталостью упал на колено, обронив бесценную саблю. Оллен предупреждал на счет чудодейственной силы драувского оружия. В старых рукописях, очень малочисленных и редких, гном вычитал, что темные жители земляных глубин куют клинки, ворующие жизненную энергию хозяина взамен сокрушения любых преград. Такие клинки не оставляют следов на теле и не ржавеют, также не теряют свою мощь даже на поверхности, где все остальное снаряжение темных эльфов приходит в полную негодность, вплоть до тления и испарения одежды. Такое оружие ковали исключительно для выдающихся личностей и королей. Но что оно делало в костлявой руке столетнего мертвеца? Это неразрешимая загадка.
Последующие неоднократные стычки в ночи, а также и при дневном свете с коррами участились. Было похоже, что сам Ницак – вожак этих ловких отродей – начал нагло и в открытую охотиться за эльфом-одиночкой. В конце концов Эльнсир еле ушел от негостеприимных жителей Бурого Каньона.
Он тяжело продвигался к родному лесу, в надежде поскорей обнять милую, нежную Айстиль.
За рекой-странницей перед давно пройденными пиками Преткновения, все время стоял густой дым. Эльф понял сразу, горе-таки город Людей, Тристан, неужели враг так легко взял столицу? Нет, быть не может, определенно. Со всемогущей колдовской силой или иными изощренными способами, только так не иначе. Сине-белые стены огромного речного града могли бы выстоять десятилетия перед самой грозной армией; купол нерушимости и нейтрализации любой магии охранял Тристан. Роты всадников на грифонах также следили за его границами, за ближними деревушками и поселениями. Что же? Что же помогло взять Брандулу этот оплот человека? Разве что нескончаемый приход демонов-бейлоров через врата Бездны? Невозможно, думал Эльнсир, даже самый могучий баал или тиамат не смог бы удерживать врата больше часа. Другое, нечто другое, что откроется позже, рассуждал про себя эльф.
Смешанные чувства овладевали сознанием Эльнсира. Уж почти месяц, как он был вновь одинок и представлен самому себе. Друзья покинули его, а его путь продолжался дальше. Все же Эльнсир любил одиночество, любил размышлять и мечтать. Его мысли летали повсюду, они забегали за грань мира, скользили по его краю, ничто их не удерживало. Очень часто, когда он еще находился в передовом отряде Эрсваля, то все свободное время от строительства и взращивания растений он, вместо того, чтобы со всеми веселиться и петь песни, любил уйти поглубже в леса. Собратья не понимали его уединения, но и не упрекали, каждому свое. Все мы разные. Он достиг совершенства в следопытстве и стрельбе из лука, наблюдении за окружающей его природой и живностью стало для него наилюбимейшимзанятием. Заметив это, Эрсиваль стал повседневно отправлять Эльнсира на разные разведки то дальше то ближе. Все шло отлично до того проклятого дня, когда из-за горизонта появились полки вороных рыцарей.
Эльнсир бросил взгляд на исковерканную застежку кожаного сапога; кислотная черная стрела, такая могла мгновенно пройти сквозь любой доспех и мучительно убить всякого встречного на своем пути. Такие стрелы присущи магии смерти, но какая магия смерти у обыкновенного чародея коров? Неужто Драу вложили в свое творение приспособленность к этой разрушительной волшбе тьмя; это похоже на них.
Пред эльфом гордо и загадочно раскинулась долина сумерек. Плыли густые туманы, летали высоко в небе черные птицы, покинутая всеми дорога неприветливо тянулась на юг. Переборов озноб и сгущающуюся тоску, Эльнсир побрел на ту сторону долины. Путь неблизкий, до границы эсильских Перворожденных оставалось чуть больше недели.
Затем ночь стала неотличима от дня: однообразный серый, мрачный пейзаж, тусклые лучи солнца через нависшие кучные облака; все это внушало оптимизма, не зря у этой долины такое печальное название. Но у одинокого лесного эльфа не было выбора – это был наикратчайший путь к его родным местам. Он старался поменьше отдыхать, а на время для сна он уделял лишь пару часов. В долине Сумерек нельзя было как следует выспаться, не из-за того, что неистребимый, как сама смерть, холод проходил чрез любые одеяла, нет куда хуже. Когда все-таки удавалось проваливаться в дрему, то на все сознание неотрывно начинало давить металлическим прессом. Тени обступают со всех сторон, кошмары – самые худшие воспоминания из жизни преследуют тебя в сновидениях, они бродят по всем закоулкам разума, на давая покоя ни на секунду. Липкий, мерзкий и холодный пот прошибает насквозь и нет от этого спасения; хочешь бежать, пока ноги не сотрутся до крови и ты не упадешь обессиленным и изнеможенным до полусмерти. Эльнсир старался не подчиняться теням, держаться до конца, еда здесь приобрела безвкусный старый запах и плоский неаппетитный вкус, от которого начинало тошнить. Через силу эльф ел и шел дальше, бежал часами напролет, а ночью ярко разжигал костер и сидел, лишь прикрыв глаза. Иногда тени и сумерки нагло обступали место его ночлега, и тогда Эльнсир, держа саблю в одной, а горящий факел в другой руке, начинал громко напевать староэльфийскую песню или балладу про времена царствования владычицы золотых эльфов – Исуэль. И тогда черные тени расступались перед этим именем. Так, в полузабытьи, прошло, прошло семь дней, на утро восьмого Эльнсир увидел на горизонте зеленую полосу границы мощного родного леса под ласковым названием Эсиль, что в переводе означало «вечнозеленый».

Вот во тьме горит наш свет,
Весь тот сон сойдет на нет,
Весь тот сон сейчас растает,
Солнце разум пробуждает!

А под вечер эльф-одиночка наконец ступилпод кроны долгожданного леса. На небе плыло красное солнце. В деревьях гулял слабый ветерок; на душе было спокойно и легко.

Мы плывем по бескрайнему небу,
Подобно глазам сияют звезды
Вздыхает темная ночь
Луна в серебряных мечтах
Падает в лучах
Свет ночи,
Земля, багровое зарево
Сапфирной дымки,
Держится своей орбиты.
А внизу, под деревьями
В прохладном ветерке плещется
Серебряный звездный свет,
Что рассеивает ночь

Не останавливаясь, Эльнсир бежал легко, как могут бежать лишь легконосные эльфы: бесшумно, бесследно и неуловимо. В голову пришла та самая песенка, что не раз он напевал, будучи совсем молодым и беззаботным. Чудные воспоминания о давно забытой и прекрасной жизни минувших времен посещали светлого эльфа, а сердце так и прыгало от радости, его буквально распирало от восхитительных чувств при втсрече с рОдиной. Ведь из ста семидесяти лет, прожитых Эльнсиром, что пятьдесят он провел здесь; в Сирестрессе и этом вечнозеленом бору. Деревья приветствовали странника своими мягкими бархатистыми листьями, которые густо облепили шумно шелестящие прочные ветви. Они в такт ветру мерно покачивались, будто звали, теперь же красные лучи заходящего алого диска пронзали изумрудный шатер и отдавали тень на восточные хребты Сизых гор. Эльнсир, завороженный захватившей его до самого дна красотой края, неспеша, словно во сне, двинулся дальше. Через бор, к сородичам. Уже на опушке его окликнули:
- Остановись, путник, из-за соседнего ствола могучего ясеня неслышно вышел лесной эльф. Его лицо, чистое и божественное источало дружелюбие и понимание. За плечом – резной и превосходный Лу и колчан с туго набитыми серебристыми стрелами, одежда сплошь зеленая. На плечи и грудь немолодого стража спадали струйные, словно пороги реки, золотые локоны, а руки были скрещены, что означало мирные намерения.
- Я приветствую тебя ,собрат – страж поклонился. Мое имя Сендиль, я главный пограничных застав Эсиля. Вот уже неделю, как мы ожидаем трех разведчиков, посланных сюда с крепости леса Стироса. Не известно ли тебе, что-нибудь о них, быть может…
- Да, Сендиль, мое имя Эльнсир сын Эрвейна, а я и есть разведчик передового отряда, сторожившего Границы Рокового Леса и моста через Акиниль. Эльнсир одев лук на плечо, также низко поклонился стражу, про себя отметив, что с боков слева и справа уже тсоят два эльфа, видно подчиненные Сендиля.
- Но что же произошло, где еще двое твоих спутников? – видя пронзенное болью лицо разведчика, Сендиль слегка качнул головой. Ладно, вижу тебе и так несладко, поговорим позже, а сейчас отправимся на заставу. Тебе, Эльнсир, необходим отдых, это недалеко, и четыре лесных жителя медленно пошли на юго-восток, в сторону Сизых скал.
Среди родных и близких сородичей Эльнсир потерял ту грусть и печаль, он поведал обо всех его приключениях; о смерти его недавних спутников и лица окружающих их эльфов омрачились.
- Не печалься, Эльнсир, сын Эрвейна, у каждого своя, неведомая другим, судьба, свой путь. Ты сделал все, что было в твоих силах. Эльнсир поведал о гноме-рангторе и о его клане, о том, что Тристан запылал багровым огнем; о демонах, что толпами являются через врата Бездны. Лица становились все угрюмей и серьезней по мере новостей, узнаваемых от разведчика. Но находчивые и вечно оптимистичные лесные эльфы безудержно верили в то, что все обойдется, как и прежде все будет хорошо. Ничто не было способно надолго опечалить их, эти вечноживущие и очень странные, даже наивные создания покоряли каждого своими чудными мелодичными песнями и трелями. Их успокаивающие, переливчатые голоса убаюкивали и расслабляли, легкие напитки и еда полностью восполняли потерянные силы в долгих странствиях. Все это Эльнсир уже успел позабыть, так долго его тело нуждалось в покое, чуть голова коснулась мягкой постели, как он, а точнее его астральное тело глубоко провалилось куда-то под крышу мира.
Наутро он проснулся, будто вновь родился; как говорилось, руки чисты, сердце горячо, а голова холодна. Бодрящий завтрак стоял на столе, приготовленный заботливыми стражами, за границами родного леса, из распахнутого настежь окна врывался веселый, зовущий порыв утреннего свежего ветерка. Все располагало к доброму началу дня, а когда Эльнсир был полностью готов спуститься к Сендилю, в комнату с темным взглядом, чуть приоткрыв дверь, заглянула голова молодой эльфийской девушки.
- Ниэ, ты что-нибудь хотела?
- Привет» Сендиль уже отправился на северную заставу, а мне сказал передать тебе вот это, девушка с белокурыми волосами и гибкой стройной как у всех эльфиек, фигурой протянула Эльнсиру новый недавно сшитый плащ, цвета леса и гладкий черный пояс, с пряжкой в виде головы единорога.
- Я сшила это для него, но он сказал, что тебе это понадобится больше. Пусть Имехель хранит тебя, а ВОЗДУХ придает стойкость и волю, их взгляды встретились и девушка легко потупилась.
- Благодарю тебя, Ниэнна, - Эльнсир нежно принял дары из рук молодой эльфики. Я уже как раз собрался на выход, время не терпит.
- Знаю, может мне составить тебе компанию в Сирестресс?
- Не думаю, Ниэ, твое место здесь. Мне не впервой в одиночку, так даже привычней. Эльнсир собрался, он был не голоден, поэтому уложил провизию в сумку, ничто его не держало здесь больше.
- В таком случае желаю удачи. Ниэна подошла и провела рукой по щеке Эльнсира, затем прошептала так тихо, чтоб Эльнсир чуть расслышал. Удачи, Эльнсир, сын Эрвейна.
На улице задувал шаловливый, но очень нежный ветерок, кроны лениво покачивались, а бархатистый, сверкающий бисером снег, звонко хрустел под сапогами одинокого путника.
Время шло, все реже стали попадаться развалины и все чаще деревья, по-прежнему заметные снизу до верху зимой, несмотря на довольно теплую погоду. Похоже снегу «чихать» на весну он все равно не отпустит.
Прошла еще неделя и они, наконец, вступили под ветвистые своды вековых деревьев леса Лунных эльфов.
Предчувствуя теплый прием этих милых созданий, они шли легко; было не столь холодно, но и не так, чтоб тепло. В дороге Идильдион узнал много нового из разговоров отца и Доравена; по его словам, та самая тайная тропа,

Категория: Серия "Dark Drow" | Добавил: Drow (2006-12-29) | Автор: Drow
Просмотров: 1040 | Рейтинг: 0.0 |

Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
 
 

 

 


Войти

Поиск по каталогу

Друзья:
 

TOP 5 книг:
Внимание: все книги представлены только в ознакомительных целях. Администрация сайта настоятельно рекомендует приобретать печатные издания.

Основы рисования. Техника исполнения
Моделирование из воска для ювелиров и скульпторов
Живопись маслом. Как создать красивую картину
Как рисовать пастелью
Как писать масляными красками


Последнее на форуме:
  • Гороскоп друидов на 2010 год... (15)
     
  • Музыкальные ассоциации (12)
     
  • Интересные сайты (85)
     
  • Анонимный взлом почты! Любые доказательства! (0)
     
  • Администраторам ресурса! (0)
     

  • Новости Клуба:

    Подпишитесь на рассылку

    Получать на E-mail:

    rss2email.ru

    Статистика:
    Rambler's Top100
     

    Баннеры





    Copyright Creators'Club © 2006
    Хостинг от uCoz