Темная тропа

         - Вот они! - крикнул Бек, въезжая на поросший мелкой травкой холмик. - Вперед! - он пришпорил коня и по раскисшей от осенних дождей, черной дороге понесся в сторону едва видневшейся вдали повозки.

         Следом за Беком скакали четверо. Все они были солдатами доблестной тильхорской армии, которая под командованием императора Хорна III уже второй год подряд победоносно шествовала в южные земли. Народы покорялись один за другим. В Столицу нескончаемым потоком шли обозы с драгоценностями и рабы.

         Вчера вечером в ожесточенном сражении тильхорцами была разбита вторая объединенная армия народов юга. Отряд гарадоса Бека преследовал верховного шамана племени Райур, который сбежал с поля боя, прихватив с собой сокровище - кисть Бийхала, древний артефакт, являющийся ключом к магии шаманов. Получить кисть жаждали монахи Хладного Храма, чья боевая магия была, пожалуй, главным секретом успеха Хорна. Без поддержки монахов император, являясь весьма посредственным стратегом и полководцем, ни за что бы не решился на поход.

         Солдаты настигли беглецов у излучины реки Орх. Колеса повозки почти по самые оси увязли в густой грязи. По обеим сторонам дороги возвышались голые серые стволы ринского сухостоя. Все небо было покрыто сплошными темными облаками, из которых беспрестанно моросил дождь. Над дорогой вился белесый туман испарений. Пахло смолой, грибами и преющей листвой. По временам ветер доносил со стороны расположенного чуть западнее болота необычайно зловонные миазмы.

         В ветхой, запряженной двойкой лошадей повозке были шаман, его жена, две его дочери и возница. Шаман лежал на дне укрытый шкурами. Это был щуплый седовласый мужчина лет шестидесяти с татуировками по всему телу, одетый в майгебт - похожее на кафтан ритуальное одеяние со множеством лент и золотых подвесок, изображавших фигуры животных, с длинными металлическими пластинами на рукавах и груди. Из его виска торчал оперенный конец стрелы. Не смотря на это, шаман был еще жив, и когда повозка остановилось, даже предпринял попытку подняться.

         На женщинах были длинные, до колен, бледно-карминные туники с разрезами по бокам, которые доходили до талии, а также тицианового цвета штаны, свободные и довольно широкие в верхней части, и зауженные в нижней.

         Молодые, с черными, как смоль, длинными волосами, дочери шамана жались к своей матери, которая, словно загнанная в угол волчица, со страхом и злобою, насупив брови, мрачно глядела на тильхорцев.

         - Норд, зайди спереди! - приказал Бек одному из своих воинов, высокому, широкоплечему, с короткими светлыми волосами, суровым, словно вырезанным из камня лицом и заплетенной в три косы русой бородой.

         - Норд, спереди зайди! - противным писклявым голоском повторил из-за спины Бека низенький, щупленький, с выкаченными на лоб воспаленными глазами Чмок, и с обожанием уставился на своего гарадоса.

         Норд, и без всякой указки знавший, откуда ему зайти и что делать, залепил в затылок вознице болт, объехал повозку и спешился, преграждая беглецам дорогу.

         - Догнали, наконец! - пробасил Бом, останавливая лошадь справа от телеги. Он извлек из кармана серый платок и отер пот со своего красного, с тремя подбородками, лица.

         Приземистый, мощный, с раскосыми глазами,  Земма, обнажив оба своих прямых, узких, обоюдоострых илда, зашел слева.

         - Где этот паскудный шаман?! - Бек, сверкая единственным глазом, запрыгнул в повозку. - Ого! он еще жив! Вставай, пес недобитый!

         - Да, вставай, пес недобитый! - пропищал вслед за гарадосом Чмок.

         - Заткнись, попугай хренов! - рявкнул Бек. Чмок еще сильнее выкатил глаза и выпрямился в струнку.

         Бек взял своей мощной рукой шамана за шиворот и потянул вверх. Тот застонал. Его жена бросилась на гарадоса с ножом. Бек перехватил ее руку, заломил за спину, отнял нож и врезал ей кулаком в затылок. Женщина, потеряв сознание, упала.

         - Старуха поганая! - Бек крепко пнул ее по ребрам.

         Дочери шамана, прижавшись друг к другу в углу повозки, беззвучно рыдали.

         Бек двумя руками схватил шамана за грудки и рывком поднял на ноги.

         - Где твоя шаманская дребедень? Ну-ка, что у тебя в руке? - Бек ухватил шамана за запястье и принялся разжимать его кулак, в котором была костяная трехпалая кисть какого-то зверя. - Норд, Бом, - смотрите, вроде бы точь-в-точь как на картинке, которую показывал монах? Похоже?

         Норд кивнул.

         - Может похоже, - с сомнением произнес Бом, - а может, и нет. Дракон его разберет. Пускай монах сам определяет.

         - Э-нет! Его мы дожидаться не станем. Он этого ублюдка живьем взять хотел, - Бек с ненавистью смотрел в тусклые, безжизненные глаза шамана. - Сколько из-за его фокусов тильхорцев вчера полегло! Половину моей гарады своей шаманской дрянью выкосил! А теперь оставлять его монаху, чтобы он его исцелил? - Бек двумя руками резко толкнул шамана в грудь, и тот, зацепившись ногами о борт повозки, головой вниз слетел в лужу. Бек схватил за руку одну из его дочерей, вырвал из объятий сестры, отвесил крепкую пощечину и тоже скинул в грязь.

         - Держи ее, Чмок!

         Чмок подскочил к распластавшейся на земле девушке и с видимым удовольствием наступил ей сапогом на горло.

         - Бек, ты что задумал? - насторожился Бом.

         - Я не собираюсь оставлять эту тварь в живых, - Бек спрыгнул с повозки, поднял шамана из грязи и прислонил его спиной к колесу. Тот шевелил губами, пытаясь что-то сказать. - До чего живучий ублюдок!

         - Ублюдок живучий! - тут же повторил Чмок и, издав противный смешок, перенес весь вес тела на ногу, поставленную на шею девушки. Та захрипела и вывернулась.

         - Девку удержать не можешь? Недоумок! - рассердился Бек. - В сторону! - он оттолкнул Чмока, поднял дочь шамана на ноги, разорвал ее измазанную в липкой грязи тунику, спустил штаны и снова швырнул лицом в землю. - Смотри внимательно, шаман! Сейчас я устрою для тебя представление!

         Шаман что-то шептал.

         - Что он там бормочет?

         Чмок склонился над шаманом, приставив ухо поближе к его рту.

         - Не по-нашему. Ничего не разберу. Может Земма поймет?

         Чмок уступил место Земме.

         - Он говорить, - с сильным южным акцентом сказал Земма. - Чтобы мы его семья не трогать и вернуть рука Бийхала райурам. Иначе проклятие, и Бийхал прийти для нас.

         - Он угрожать мне вздумал! - Одной рукой Бек прижал голый зад дочери шамана к земле, а другой принялся расстегивать ремень на штанах.

         - Подожди, Бек! - вмешался Бом. - Что мы монахам скажем?

         - Отдадим эту костяную погремушку, и дело с концом.

         - А если они начнут задавать вопросы?

         - Тогда ты, жирная голова, на них ответишь! А сейчас лучше займи очередь. О! эта кобылка чудо как хороша! Слышишь, шаман? Славные у тебя дочурки! Земма, переведи ему!

         Спустя два часа, когда на дороге показалась фигура человека в синем плаще, жена и дочери шанама были убиты и закопаны в лесу. Сам шаман тоже был мертв - Чмок, большой талант в деле пыток и изощренных убийств, засунул ему в задницу раскаленную, в локоть длиной, спицу. Шаман умер от внутренних кровотечений, хотя с виду этого никак нельзя было заподозрить: не осталось никаких следов, и ни у кого не должно было возникнуть сомнений, что причиной смерти стала засевшая в его голове стрела.

         Солнце догорало и медленно падало за горизонт. Быстро темнело. Усилившийся ветер разогнал тучи. Похолодало.

         Тильхорцы сошли с дороги на обочину, привязали коней и устроились на привал. Бек дремал, привалившись спиной к стволу здоровенной рины. Чмок сидел неподалеку и затачивал нож. Бом уплетал за обе щеки жареных цыплят с луком и хлебом. Земма тренировался со своими илдами, а Норд был в дозоре.

         Норд громко свистнул. Остальные разом прекратили свои занятия и вышли на дорогу.

         - Что там? - спросил Бек, потирая единственный глаз тыльной стороной ладони.

         - Монах идет.

         - И охота ему пешедралом понтировать, - удивился Бом.

         - 0н лошадей боится, - сказал Бек.

         - Почему?

         - Откуда я знаю? Из этих монахов каждый второй с головой не дружит. Дракон его ведает, что с ними в Хладном Храме вытворяют, чтобы они в силу вошли.

         - Это точно, - согласился Бом. - Я вот одного видел, так он завсегда вперед задницей ходил! То-то потеха была, когда...

         - Тихо! Он уже близко.

         Монах, не говоря ни слова, прошел мимо солдат, остановился у повозки, заглянул внутрь, обошел ее кругом, недовольно покачал головой и вперил взгляд в Бека.

         - Ты нашел кисть Бийхала?

         Бек вынул из кармана кость, что отнял у шамана, и показал.

         - Отдай ее мне.

         Бек молча отдал. Монах внимательно оглядел артефакт и убрал его куда-то за пазуху.

         - Вам следовало взять шамана и всех, кто был с ним, живыми. Почему вы убили их?

         - Когда мы догнали повозку, там были только шаман и возница, - сказал Бом. - Возница сопротивлялся, и его пришлось утихомирить, а шаман и так был при смерти - вы же сами видели, как ему около таверского ручья стрела в голову попала. Он сдох час назад.

         - Вам повезло, что вы достали кисть. Иначе за ослушание вы предстали бы перед судом храма, - монах ничуть не сомневался, что Бек и его люди нарушили приказ. Он заподозрил это сразу, оглядев повозку, и убедился окончательно, уловив в воздухе затихающие эманации боли, гнева и ужаса, которые всегда возникали в местах насильственной смерти людей.

         - Я должен был отомстить за свою гараду, - решительно заявил Бек.

         - И ты отомстил. И я повторю - тебе повезло. Теперь, гарадос, ты должен сопроводить меня в лагерь, чтобы я передал эту реликвию братьям.

         На небе горели звезды. Веяло ночной влагой.

         Монах, в окружении конных, шел по широкой лесной дороге. Деревья по обеим сторонам стояли голые, больные, темные. Ветер печально завывал, путаясь в тонких сухих ветвях.

         - Какого дракона тут происходит! - Бек натянул вожжи и остановил коня. - Мы уже давно должны были быть в лагере. Мы что, заблудились?

         - Как тут заблудишься? Дорога-то - вот она, - сказал Бом.

         - Здесь что-то не так: когда мы гнались за шаманом, проскочили этот лесок - и не заметили. А теперь он какой-то бесконечный. Полночи выехать не можем!

         Монах, призывая к тишине, поднял вверх руку. Он к чему-то напряженно прислушивался.

         - Что такое? - спустя некоторое время, спросил Бек.

         - Нужно идти. Скорее, - монах двинулся вперед.

         - Дракон знает, что творится! - пробормотал Бек, ударяя коня пятками в бока.

         Монах побежал, причем с такой скоростью, что конные едва поспевали за ним. Деревья и кусты по бокам мелькали так быстро, что сливались в сплошные темные стены.

         Скоро монах остановился. Лицо его выражало тревогу и смятение. Он начал пятиться.

         - Да объяснишь ты, наконец, что тут происходит?! - выкрикнул Бек, осаждая коня. Гарадос был одновременно и рассержен, и напуган.

         - Что-то идет сюда, - дрогнувшим голосом сказал монах.

         - Что идет?

         - Не знаю. Давайте назад!

         Монах развернулся, и увидел, что дорога заросла лесом. Путь к отступлению был закрыт.

         - Великие боги! - пораженно воскликнул Бом. - Куда делась дорога?!

         Из лесу донесся какой-то не то стон, не то вой.

         - К оружию! - приказал Бек, выхватывая меч из ножен.

         Дорога позади зарастала лесом буквально на глазах. В считанные минуты из крошечных зеленых побегов развивались исполинские деревья. Во тьме меж ними мелькали смутные силуэты.

         Звезды и луна исчезли. Ночь стала непроглядной. И в этой тьме ослепительно сияла кисть Бийхала, которую монах держал в вытянутой вперед руке.

         - Идемте, - сказал он. - Нельзя здесь задерживаться.

         Шли молча. Света от реликвии райуров хватало лишь на то, чтобы осветить дорогу шагов на десять вперед. Высоко в небе оглушительно грохало, и багровые всполохи на мгновения освещали клубящееся, бурлящее, черное, с фиолетовым отливом, висящее почти над самой землею покрывало туч. Отовсюду слышались чьи-то шепоты, крики, вопли ужаса, вздохи и смех.

         Чмок поотстал от остальных и ехал почти у самого леса.

         - Но! но! проклятая! - ругал он лошадь и сильно дергал за поводья, но животное не желало слушаться и жалось все ближе к лесу.

         - Чмок! Рядом держись! - приказал Бек.

         Лес громко шумел на ветру. Казалось, деревья о чем-то меж собой шепчутся.

         - Лошадь сама вправо забирает, - Чмок спрыгнул на землю и взял кобылу под узду. - Что с тобой, Чернушка?! - из лошадиной пасти на землю хлопьями летела белая пена. Лошадь заржала, вздыбилась и ударила Чмока копытами в грудь.

         В то же время кобыла Бека укусила Бома за ляжку. Тот взвыл. Все лошади словно взбесились. Конь понес Норда в лес. Невозмутимый воин ударил животное топором по голове и вместе с ним свалился на землю. Обезумевший жеребец Земмы сбросил хозяина и принялся его топтать. Земма извернулся, и вонзил оба свои илда коню в грудь.

         - Во имя Хладного Пламени! - монах вскинул обе руки вверх, а затем резко опустил. У лошадей Бома и Бека взорвались животы.

         Из лесу донесся чей-то полный ненависти вопль.

         - За мной! - приказал монах.

         Монах бежал первым. Остальные пытались не отставать. Небеса разверзлись. С неба полился кровавый ливень. Лес зашумел еще сильнее, радуясь обильному подношению.

         Капли крови падали на дорогу и размывали ее, будто вода написанное чернилами письмо. На ее желтом песке образовывались дыры, так что скоро она стала похожа на ломтик сыра. И сквозь эти дыры видна была тьма, наполненная светом далеких звезд. Скоро и лес, и завывания, и ветер - все пропало, и изъеденная каплями кровавого дождя дорога оказалась зависшей на невообразимой высоте среди холода, безвременья и пустоты.

         - Я не могу больше! Подождите! - взмолился Бом, падая на колени. Легкие его разрывались от боли, сердце бешено колотилось. Он часто-часто с хрипом дышал.

         Бек на миг прервал свой бег.

         - Не останавливайся! - приказал ему монах.

         Гарадос видел, как земля под Бомом пропадает, и он падает вниз, в темную, забытую всеми богами бездну.

         Бек снова побежал, перепрыгивая через зияющие под ногами провалы.

         - Граница ливня! - воскликнул монах, указывая вперед, где покачивалась на ветру багровая дымка.

         Монах сиганул в нее первым. Остальные не раздумывая последовали за ним. Бек со своими людьми оказался на широкой, выжженной до тла, абсолютной черной дороге, окаймленной с двух сторон стенами яростного белого пламени.

В небе, зажав в когтях орущие отрубленные головы, парили огромные, похожие на грифов, птицы. Бек обернулся, и увидел приближающуюся сзади огромную толпу людей в одеждах племени райур.

         - Райуры! - воскликнул он, обнажая меч.

         - Убери оружие! - прошипел монах.

         - Это же райуры, дракон тебя дери! Мы должны сражаться!

         - Гарадос, если хочешь выжить, слушай меня! Я говорю - долой оружие! Ты не понимаешь, где мы находимся. Мы на темной тропе Бийхала. По ней идут его мертвые слуги, чтобы обрести вечный покой в его утробе. Мы далеко в астрале, и если ты будешь махать здесь железякой, нам отсюда не выбраться! Нужно затаиться, не привлекать внимания. Мои братья найдут нас. Им известно, что артефакт мог затянуть нас в это место.

         Чмок таращил глаза и как-то по-щенячьи жался к своему гарадосу. Невозмутимый Норд хмурился, крепко сжимая в руках рукоять топора. Земма стоял на коленях, молитвенно сложив руки на груди, и, закатывая вверх глаза, что-то тараторил на языке райуров.

         - Земма, вставай, - гарадос подошел к воину и положил руку ему на плечо.

         Земма резко вскочил, обнажая оба свои илда.

         - Ты навлечь проклятье! Не трогать меня! - острия илдов смотрели Беку в грудь.

         Земма несколько мгновений колебался, а затем развернулся и побежал к райурам, голося что-то на их языке. Поток мертвых поглотил его. Некоторое время ничего не происходило, а затем раздался жуткий крик, и одна из огромных птиц спикировала на землю и взлетела, держа отрезанную, но все еще живую и вопящую голову Земмы в лапе.

         - Медленно идем вперед, - сказал монах. - Сейчас я наложу заклятие. Они нас не увидят. И вы тоже на них не смотрите. Глядите под ноги. Поняли?

         Монах сотворил заклятие. Воины шли во главе колонны мертвых. Райуры брели на зов своего бога по темной тропе словно тени, безмолвные, тихие, страшные.

         В какой-то момент воздух над тропой начал дрожать. Послышался громкий треск.

         - Ткань реальности рвется! - шепнул Беку монах. - Мои братья пробиваются сюда!

         В вышине из черноты показались источающие жемчужное сияние когти исполинской лапы.

         - Сейчас они прорвутся.

         - Меня кто-то сзади за плащ дергает, - сказал Бек.

         - Не оборачивайся!

         Бек не обернулся. Однако он чувствовал, что кто-то вцепился в край его плаща, и уже не просто дергает, а тащит его на себя. Гарадос быстро расстегнул застежки, и плащ со свистом слетел с него. Какое-то время он шел спокойно, а потом почувствовал, как кто-то толкает его в спину.

         Дышит в самое ухо.

         Гарадос упрямо продолжал брести дальше. Однако когда в его горло вцепились чьи-то руки и начали его душить, ему не оставалось ничего другого, кроме как защищаться. Он выхватил меч и, развернувшись, наотмашь рубанул. Острие меча описало полукруг и встретилось с плотью.

         Позади Бека стоял шаман племени райуров в своем измазанном грязью майгебте и улыбался. В голове его засела стрела, а его правое предплечье теперь болталось, словно маятник, на тонком лоскуте кожи. И, несмотря на это, шаман улыбался. Позади него стояли его жена и дочери. Улыбка шамана стала совсем жуткой, гротескной. Кожа на уголках губ начала рваться, и улыбка росла вширь, пока не захватила все лицо от одного уха до другого. И тогда шаман начал хохотать, и безмолвные тени, наконец, обратили свои взоры на чужаков и устремились к ним.

         Монах упал на одно колено и выставил перед собой руку, в которой была зажата кисть Бийхала. Его и воинов от мертвых отделила невидимая преграда. Райуры, под перераставший в жуткий вой хохот своего шамана, обрушивались на нее со всех сторон, пытаясь сломить. Преграда поддавалась, и с каждым ударом сердца мертвые становились все ближе и ближе.

         - Я не могу защитить всех, - выдохнул покрасневший от напряжения монах и опустил руку.

         Теперь невидимая преграда окружала только его. Монах облегченно вздохнул.

         Бека, Норда и Чмока со всех сторон облепили райуры. Чмок стояли чуть впереди остальных, и умер первым. Его повалили на землю, искололи ножами и отрезали голову. Тут же за ней с неба спикировала птица. Бек и Норд пытались отбиваться, но сопротивление их было недолгим. Их головы уже отделяли от тел, когда чернота темной тропы взорвалась, и внизу открылась бушующая бездна белого пламени. Оттуда поползли черные извивающиеся щупальца.

         Райуры взревели: "Бийхал! Бийхал!", и с удвоенной силой набросились на монаха, но пробить окружавшую его невидимую скорлупу не могли.

         - Скорее, братья! - молил монах, вздевая руки вверх. Над ним выросла чудовищная жемчужная лапища. Она загребла его и потащила вверх, прочь из ужасной обители кровожадного Бийхала. Из огненной бездны донесся могучий рев. Щупальца устремились вверх, обвили жемчужную лапу и потянули ее вниз. Противоборство было недолгим. Вся сила монахов Хладного Храма была ничто, по сравнению с могуществом хозяина пылающей бездны, даровавшего, по своей прихоти, часть своей бессмертной плоти смертным. Жемчужное сияние рассеялось, и монах под  рев торжествующих райуров, полетел вниз, в объятия древнего и свирепого божества.

         Бийхал принял в свою утробу всех своих слуг. Вопли, источаемые головами поверженных врагов, услаждали его слух и были достойной приправой к его трапезе. Он поглотил всё: райуров, врагов, птиц и даже пламя, и посреди звенящей пустоты осталась лишь угольно-черная тропа, по которой через сотни лет к нему придут новые слуги, и, в обмен на силу и покровительство, утолят его пробудившийся аппетит.