Посвящается всем тем, кто никогда не сдавался…

Приближался полдень. Жаркое южное солнце заглянуло в темную камеру, стальные прутья на окне разрезали его свет, поделив на равные части. В ярких золотых лучах виднелись крошечные пылинки, они парили в воздухе, неспешно и вяло. С улицы доносились крики, народ приветствовал и провожал своих любимцев – бойцов арены. Эти звуки… порой думалось, ими пропитано все: стены, пыль, песок на полу. Угадывался некий ритм. Будто огромный горный тролль колотил берцовой костью своей жертвы по барабану. Ритм, который со временем становился просто невыносим.
На человеке, который сидел в камере, не было ни цепей, ни кандалов. Никаких меток раскаленным железом, никаких татуировок с номерами. Хозяева, по-видимому, рассчитывали в скором времени от него избавиться. Он вел себя пассивно, подчиняясь всем приказам. Наверное, ссылался на судьбу. Сейчас просто сидел в углу на примятой соломе, опустив голову. Мягкий свет падал на него с окна, ласкал кожу и грел мускулы. Солнце, будто жалея молодого пленника, одаривало его своим теплом. А он даже не шевелился.
Обнаженная спина была разукрашена шрамами. Нет, это не плетка оставила их здесь. То были напоминания о прошлой жизни, жизни воина, солдата. Раны затянулись, но чудовищные рубцы поселились тут навечно. Никуда они не сгинут, как не сгинет и память о море крови, в котором он купался. Ему не хотелось искать оправдания за те дела и поступки, из-за которых он стал тем, кем стал - рабом. Он просто шел по зову своего сердца.
Скрипнули петли, ветер влетел в комнату, проплыл над грязным песком и, помирая от скуки, коснулся волос невольника. В камеру зашли двое: здоровый загорелый рубака с кнутом и тощий лысый мужичок в сером халате.
- Надеюсь, ты тут не свихнулся? – лысый обвел оценивающим взглядом комнату и вздохнул. – И как можно содержать человека в таких условиях? – чуть ухмыляясь, заметил он.
Раб поднял голову и посмотрел на странных гостей. Тощий встал на середину камеры. Сложив руки на груди, он заходил взад-вперед, морщась от яркого солнечного света.
- Итак, и у тебя есть выбор, - начал он. – Ты можешь быстро умереть, умереть медленно и умереть, как мужчина. Ты умрешь быстро, если откажешься от моего предложения, умрешь медленно, если нагрубишь мне, и, в конце концов, умрешь, как мужчина, если примешь мои условия. Я предполагаю, что ты – человек разумный, поэтому выберешь естественно, третье. Я прав?
Раб молчал.
- Я прав, - удовлетворительно кивнул мужик. – Итак, вот мои условия. Там, - он ткнул пальцем на дверь, - свобода. Но её, как и всё в этом проклятом мире, нужно заслужить. Так как ты – солдат, причем, солдат неплохой, твое мастерство можно на эту самую свободу выменять. Ты находишься под ареной. Арена – это вся наша жизнь. Я предлагаю тебе выйти на неё и сражаться. Победишь троих подряд - велю тебя отпустить, дам денег и лошадь. Если проиграешь, всё, что от тебя останется, скормят львам. Твой выбор?
Пленник ничего не говорил.
- Ты что глухонемой?! – рявкнул здоровяк.
- Тише, - мужик в халате положил руку на плечо гиганта. – Дорогой мой, друг, - теперь он вновь обращался к рабу. – Ты не в том положении, чтобы упрямится. Я, между прочим, оказываю тебе огромную услугу, другие на коленях молят меня об этой чести. Но я пришел сюда! Пришел, потому что вижу, ты – человек достойный! Я обращаюсь к тебе, не как к рабу, а как к деловому партнеру и поэтому…
- Пора, - сказал здоровяк, заслышав вдалеке пение труб.
- Пойдем? – тощий мужик присел на корточки перед пленником и протянул руку. – Ты получишь свободу, я верю!
- Против кого я буду драться? – сухо поинтересовался раб.
Лысый засиял от радости.
- Против гладиаторов! – помпезно заявил он. – Они убийцы! Настоящие мясники! Едят детей на завтрак, а таких как ты укладывают пачками! Но у тебя будет шанс!
Единственное, что у тебя будет, это меч и шанс!

***

Они шагали по узкому, полному духоты и смрада, коридору. Через дыры на потолке сюда проникал солнечный свет, мелькали решетки. За ними, сопя и обливаясь потом, тренировались другие борцы за свободу. Каждый день они оттачивали свое мастерство, чтобы однажды выйти на арену и умереть, зная – жертва того стоит. Пленники кружились на огороженных веревками площадках, орудуя деревянными мечами. Рычали, потирая ссадины, скрывали злобу, дожидаясь заветного мига, и тогда… Тогда…!
Раб смотрел на них пустыми глазами, без понимания и жалости.
- Не отвлекайся! – бросил пленнику здоровяк.
Коридор кончился, раб и его хозяева свернули в небольшую комнатку с деревянными полками и ящиками. Везде лежало оружие, на стенах красовались кольчуги и щиты, по углам ютились латы и копья. Казалось, весь мир хранил здесь свою ненависть к благодати и покою.
- Выбирай! - тощий мужик указал на полки. – Но прежде подумай! Ты лучше меня знаешь, какую роль в бою играет оружие. Здесь есть всё: северные топоры, гномьи кувалды, южные глефы…
- Я хочу свой меч, – молвил раб.
- Он сломался. Да и доспехи не в самом лучшем состоянии. Но здесь есть клинок такого типа, - сказал мужчина в халате. – Обоюдоострый полуторник, латы, шлем и треугольный щит. Кажется, так ты был экипирован?
Пленник кивнул.
- Отлично, - тощий подал знак здоровяку. Через минуту подходящее снаряжение отыскалось.
И вновь коридор. Теперь уже лишенный каких бы то ни было окон и дверей. То была прямая и темная дорога на арену. Они шли неспешно, будто нарочно оттягивая тот миг, когда пленнику надо будет коснуться горящего песка и встретить свою судьбу. Раб не чувствовал страха. Сколько уже было этих самых сражений? Волос на голове не хватит, чтобы сосчитать. Но, даже не смотря на это, дурное предчувствие незримым драконом парило в душе вооруженного невольника. Что-то случится. Что-то обязательно произойдет.
- Сколько человек получило свободу подобным образом? – раб проверял застежки на поножах.
Здоровяк и тощий переглянулись.
- Миг радости будет вдвойне приятен, ибо ты будешь знать, что первым вырвался к воле таким способом! – напыщенно молвил лысый. – А вообще… не думай об этом. Я буду, откровенен с тобою, гладиаторы сильны. Каждый новый превосходит в умении предыдущего. Но их всего трое! В любом случае, долго это не продлиться.
- А гарантии где? – сурово произнес пленник. – Выпустят ли меня после боя?!
- Единственна гарантия - моё слово! – огрызнулся тощий. – Пусть тебя это не беспокоит. Никто и никогда не называл меня лжецом. Никто и никогда!
- Хватит задавать вопросы! – прорычал здоровяк. – Думай о бое. Это единственное, о чем тебе сейчас нужно переживать. Бой – твоя судьба!
Гул толпы заметно усилился, из тьмы выплыли ворота. Массивные двери отделяли невольника от смерти, сейчас слуги распахнут их и грань сотрется. Новоиспеченный гладиатор выхватил меч и хлопнул забралом.
- Не спеши, - ухмыльнулся мускулистый вояка. – Ты все равно не проживешь и минутой дольше запланированного богами.
- А ведь есть в этом что-то заманчивое, правда?! – тощий рассмеялся. – Я знаю! Ты тоже это почувствовал! Драться на глазах у толпы! Тысячи зрителей! Вой и овации! Тебя полюбят. Полюбят, и ты захочешь остаться! Даже ошейник раба не будет тебе мешать. Появится всё: вино, женщины, слава. Ради этого стоит жить! Не так ли?!
Иди, мой раб! Сегодня я поставлю на тебя. Поставлю и обязательно выиграю!
Старый механизм пришел в действие, цепи и шестеренки ожили. Тонкая полоса света коснулась глаз пленника, сквозь щель просочились звуки, народ звал своего героя, чтобы тот пустил кровь врагу.
- Либо сам поделился ею с золотым песком, - с горечью подумал раб.
Гладиатор вышел на свежий воздух, ворота сомкнулись за ним. Вновь стало темно.
Тощий мужик и его приятель-здоровяк неспешно шагали назад, к рабским камерам. Шагали и молчали.
- Давно ты в этом бизнесе? – неожиданно спросил мускулистый.
- Семь лет, - вздохнул тощий. – А ты знаешь, этот особенный. Даже… как-то жалко.
- Ну-у-у! Хватит, - огромная рука легла на хрупкое плечо. – Пусть уж так, нежели с голоду да от пыток. Тем более – доход, - хмыкнул рубака.
- Все равно жалко, - тихо подытожил лысый мужчина. – Человек все-таки.

***

Пустынный ветер поднимал в воздух пучки засохшей травы и гнал их по золотистым барханам. Солнце никого не щадило. Весь день оно нависало над песками, подвергая пыткам их жителей и случайных путешественников. Весь долгий южный день. Здесь нет теней, способных спрятать человека от неистовой злобы небесного светила, но жизнь не уходит из этих мест. Жизнь борется.
Он сидел на крыше своего дома и болтал босыми ногами. Поднимал взор и щурился, раскладывал камешки, рисуя причудливую мозаику – в общем, не работал. Отец был безумно зол на него за это, ведь раб должен трудиться. Но на этого мальчишку правила не распространялись. Казалось, ничто на свете не могло заставить его смириться со своей участью и покрыть юные руки мозолями: ни розги, ни уговоры, ни обещания. Он был упрям, как гномий король.
Хозяйство отца находилось вдали от людных мест, много дней надо было ехать, чтобы попасть в ближайший город. Небольшой каменный дом, перекошенный, местами рухнувший, забор, старый сарай, зловонные помещения для скота, глухой колодец. А вокруг песок. Он, будто море, окружал этот странноватый островок жизни, и, казалось, с каждым днем прилив лишь усиливается. Вскоре вода поглотит это место.
- Отец! – мальчишка вскочил на ноги и приложил ладонь ко лбу.
Его родитель возился во дворе, не обращая внимания на зов.
- Отец, там кто-то едет! – ребенок вытянул тонкую руку, указывая на северные барханы. Мужчина вскочил с земли и подбежал к забору. Вдалеке все плыло.
- Иди в дом! – сурово приказал он.
- Но, отец, я…
- Кому говорят, иди в дом?! – мужчина сорвался на крик. Малыш топнул ногой и помчался к старой деревянной лестнице. В свои неполные двенадцать он был необычайно ловок, несколько мгновений, и его ноги уже топтали жгучий песок.
- Живо! – отец приблизился, развернул сына и толкнул в спину.
По пустыне скакали всадники. Их было трое. Что есть силы, они гнали своих измученных жеребцов к дому мальчика и его отца. Малыш заметил их, как только они выскочили из-за прикрывавшего горизонт холма. Будто хищники, решившие застать свою жертву врасплох.
- Не пойду! – ребенок вырывался из рук родителя. Мужчина пыхтел. В конце концов, он просто закинул сына на плечо и потащил под крышу. Мальчишка лягнул его и тут же освободился. Отец рассвирепел, и, если бы не странные гости, которые уже стояли возле хилых ворот, он бы, наверное, придушил мелкого негодника.
- Спрячься! – сдерживая гнев, рыкнул отец.
Мальчишка показал ему язык.
Мужчина поспешно направился встречать гостей. Отперев засов, он низко поклонился и не поднимал головы пока всадники не въехали во двор. Таков был удел раба. Гости остановились в центре. Слезли с коней, подвели их к столбам и привязали. Ленивым жестом один из них пригласил хозяина в дом, тот не медля, подчинился. Двигаясь к строению, он ещё раз осмотрел двор, проверяя, скрылся ли его непослушный сынок. Шел он последним, поэтому гости ничего не заметили.
- Ах, так?! – мальчишка изо всех сил вдарил по соломенному горшку. Плетеный сосуд подскочил в воздух и отрикошетил от стены дома. Последовало ещё несколько тумаков. Наконец, ребенок успокоился и присел на корточки. В такой позе он пробыл довольно долго. Ветер посыпал голову малыша пылью, дряхлый забор не мог удержать разгулявшуюся стихию. Злость прошла, и её место заняло любопытство. Юнец встал и отряхнулся. Беззвучным шагом он обогнул дом, и присел возле окна. Голоса были отчетливыми, словно след, оставленный на мокрой глине.
- …мы ничего не решаем, нам просто надо выполнить приказ, - один из приезжих достал оружие. Мальчишка понял это по характерному шипению ножен.
- Но, я не понимаю… - отец мальчика попятился к стене и уперся в старый шкаф. Глиняные миски посыпались на пол.
- Тебе и не надо понимать.
Взмах!
Мальчишка замер, слезы медленно поползли из глаз. Этот звук он запомнит на всю жизни. Звук входящей в плоть стали.
- Назад! – мысленно приказал он появившимся соленым каплям. – Не смейте приходить! Вы мне не нужны!
- Здесь его сын, - вздыхая, промолвил один из гостей. Видимо, тот, что совершил убийство. – Иди, прирежь мальчишку, итак время много потеряли, - бросил он соратнику. В доме послышались шаги.
- Прирежь мальчишку?! – сердце в груди ребенка чуть было не остановилось. – Ну, уж нет, господа-хозяева! Позвольте мне самому решать, когда и где я должен буду попрощаться с жизнью!
Ребенок, словно испуганная антилопа, кинулся за дом и спрятался за углом. Один из всадников вышел на улицу.
- Нет, – подумал мальчик. – Мне не убежать от них, разве что…!
Давным-давно он, ковыряясь в песке, нашел ножик. Впрочем, назвать эту ржавую железку ножом можно было лишь с большой натяжкой. Отец мальчика вообще сказал, что это деталь от телеги, но ребенку искренне хотелось верить, что в руки к нему попало таинственное магическое оружие. Как бы то ни было, малыш с недюжным старанием над своей находкой поработал: заточил, выстрогал ручку и даже (лишь высшим силам известно, как) добился ничтожного, но баланса. Самодельный кинжал исправно втыкался в бревна, и малыш был счастлив. Отец же, пару раз отобрав у сына опасную игрушку, начал подумывать над тем, чтобы отдать свое чадо на обучение кузнецу. Что же касается ножа, то он всегда возвращался к своему юному хозяину, куда бы его ни прятали. Что и говорить. Магия!
«Волшебный нож» жил в крохотном тайнике за домом, деля кров с парой медных монет и кусочком слоновой кости. И вот однажды крышка секретной комнаты отпала, ребенок схватил свое оружие, полюбовался игрой солнечных лучей на его лезвии...
Крик вывел малыша из транса.
- Его нигде нет! – отрапортовал убийца, обойдя двор.
- Что значит «нигде нет»?! Ты же не хочешь сказать, что он убежал в пустыню?! – голос, доносившийся из дома, стал раздраженным.
- Да говорю же – нет его! – молвил гость, выходя из терпения.
Дряхлая дверь дома со скрипом отворилась. Во двор вышли остальные всадники.
- Сарай проверял?! – деловито поинтересовался один. В ответ кивнули. Люди обменялись какими-то знаками и выхватили мечи.
Мальчишка робко выглянул из-за каменного забора. Дрожь в руках не унималась. Напуганными глазами он проводил спины своих палачей и пополз дальше. Его путь лежал к лошадям.
Звери стояли на открытом воздухе, опустив головы. Пот стекал с их боков, копыта били землю. Ребенок бесшумно поднырнул под жеребцов. На секунду он замер, огляделся, проверяя, нет ли опасности. Тишина. Убийцы отца бродили где-то за домом, перекрикиваясь и ругаясь. Малыш улыбнулся, радуясь победе. Не медля, он перерезал чудо-ножом ремни, державшие седла на двух лошадях. На третью аккуратно взобрался сам.
Раньше ему приходилось ездить верхом, правда, лишь в сопровождении родителя. Но отца уже нет, он больше не погладит по голове, не сделает из глины рыцаря с мечом, и даже не отшлепает. Теперь ты один, малыш. А ездить на коне не страшно… ну, вернее… почти не страшно.
- Тише. Пожалуйста, тише, – ребенок прижался к гриве и погладил жеребца. Конь фыркал и крутился на одном месте. Вот сейчас он заржет и все будет кончено.
Однако животное успокоилось.
- Ты ведь тоже раб, да? – мальчишка поудобнее уселся в седле. – И я раб. Только вот меня ещё и убить хотят не понятно за что. Помочь мне некому… кроме тебя. Понимаешь?
Конь молчал.
- Вперед! – скомандовал ребенок и рванул поводья. Конь промчался по двору, пролетел через открытые ворота и пустился галопом по песку, оставляя за собой облака пыли.
Мужчины услышали шум и тут же прибежали к стойлам. Двое кинулись к лошадям и… оказались на земле. Сверху их накрыло седлами. Третий мужчина стоял возле ворот и глядел на удаляющуюся фигурку юного всадника.
- Куда он едет? Кормить скорпионов? - один из гостей тоже подошел к воротам, потирая ушибленный бок. - Маловат ещё, для того чтобы дорогу найти.
- А с какой стороны мы приехали, дурья твоя башка?! – взревел третий. – По-твоему, он не видел?! Думаешь, так трудно разглядеть следы на песке?!
- Не переживайте, нагоним, - ещё один мужчина приблизился к выходу. – В конце концов, это всего-лишь ребенок.
- Будет, что рассказать за кружкой браги, - вздохнул третий. – Отличная история про трех дураков, которые остались в пустыне благодаря… всего-лишь ребенку.

***

- Ваше вино, господин, - молодая служанка поставила на стол бронзовый кувшин и два кубка.
Хозяин арены кивнул в знак благодарности, девушка беззвучно удалилась.
- Угощайтесь, Каземат, - напиток наполнил кубки.
- Благодарю, но, вы же знаете, я не употребляю хмельного, - мужчина, коего представили, как Каземата, сидел в роскошном плетеном кресле, расположенном в нескольких шагах от тряпичного тента, защищавшего хозяина игр от солнца. Сегодня этот великолепно сложенный и элегантно одетый человек пришел сюда, как гость. Такое было впервые. Их скромная обитель находилась на самом верхнем уровне гигантского каменного сооружения, ежедневно впускавшего в свое лоно мириады людей, желающих увидеть грязную игру смерти. Отсюда различим весь комплекс. Замораживающая панорама, состоящая из сотен рук, овальной, посыпанной песком, площадки и двух ворот, из которых появлялись гладиаторы.
Хозяин арены любил это место. Гладиаторы! Бои! Представления! Все эти слова рисовали в его голове великолепные образы силы и доблести, отваги и чести. Жаль только, что в жизни доблесть зарыта под толстым слоем крови и пота. Впрочем, даже боль придавала всему этому некий терпкий аромат. Через несколько минут хозяин игр должен будет подняться со своего, обшитого бархатом, дивана и произнести речь, что станет сигналом к началу агонии. Время шло, заветный миг приближался.
- Взгляните на этих людей, Каземат, - хозяин арены встал с ложа и, держа в руке кубок с вином, приблизился к перилам. – Им так хочется узреть героя.… но, чемпион ушел, и арена стала выцветать.
- Вам не идут все эти напыщенные слова, коими вы кормите меня и моих бывших коллег, - Каземат улыбнулся. – Давайте о деле.
- Я хочу, чтобы ты вернулся, - резко вымолвил хозяин игр, обернувшись к своему гостю. – Хочу, чтобы люди вновь приходили сюда с одной лишь целью – увидеть тебя, мой друг. Увидеть, как ты кружишься в диком танце боя и дразнишь своего…
- Опять эпитеты, - вздохнул бывший чемпион. – Мой дорогой любитель золотых кругляшей, я не вернусь. Я говорил вам это много раз и объяснял причины, которые, к сожалению, вне вашего понимания. Прошу вас, забудьте обо мне и найдите себе нового сорванца. Подружите его с мечом, и толпа не вспомнит меня, отдав всю свою любовь новичку.
- Таких, как ты, больше нет, - хозяин игр вернулся к дивану и поставил свой кубок на небольшой круглый стол. – Думаешь, я не искал?! Да я каждый день прохожу мимо клеток! Каземат, почему ты ушел? – вздох. – Чего тебе не хватало? Ведь у тебя было все…
- Кроме достойного соперника, - закончил за него чемпион. – Ты не поймешь, но я попытаюсь. Скажи мне, что за жизнь, если ты, идя на войну, знаешь, что победишь? Что за жизнь, если в ней нет элементарного риска и азарта? А я игрок и мне нужен азарт! Я хочу, чтобы мастерство мое служило лишь тому, для чего и было мною выращено. Мне нужен настоящий бой. Маскарады, на которых мне приходилось резать неуклюжих рабов, меня не устраивают. Я долго ждал достойного соперника, не дождался и… ушел.
- Но твои выступления, они…
- Мы с тобой совершенно непохожи, - продолжал бывший гладиатор. – Арена для тебя – заработок, для меня – способ самовыражения. Я добрался до пика, достиг того момента, когда дальше дороги уже нет. Всю жизнь я шел к нему, и когда дошел, ужаснулся, потеряв цель. Я давно уже не раб, коим пришел сюда в первый раз. Звучит дико, но мне хотелось бы вернуться в то время. Прекрасное время, когда у тебя есть только меч, и шанс. Я потерял шанс на проигрыш, поэтому Каземата – великого мастера боя и чемпиона игр Фаизы больше нет.
- Ты прав, мы непохожи, - хозяин арены подошел к перилам. – Я все равно буду просить тебя вернуться. Даже умолять. И однажды, я знаю, ты вернешься.
Каземат лишь ухмыльнулся.
Солнце застыло на небосводе, поливая людей своим выжигающим светом. Долгожданный миг настал. Арена ликовала.
- Здравствуйте, жители Фаизы! - хозяин игр поднял руки. Толпа заревела. – Сегодня у нас особенный день, ибо мы увидим, как на арене будет драться… раб! Против него будут выставлены лучшие гладиаторы! Ни один из них не знает жалости! Кто же победит?! А наградой для раба будет… свобода!
Люди повскакивали со своих мест, аплодируя произносящему речь.
- Чтобы получить волю, он должен выиграть три боя! Вы и я станем свидетелями великого противостояния! Мастерство против желания жить! Навыки против интуиции! Раб против хозяев! Поприветствуем же нашего героя! Героя, готового бросить вызов угнетению!

***

Ворота захлопнулись, отрезав пути отступления. Он стоял на горячем песке и смотрел вверх, туда, где с тысяч мест повскакивали люди. Они ждали его, приветствовали, боготворили. Робкие шаги приблизили раба к центру гигантского поля, солнце беспощадно нагревало шлем, а крики… крики будоражили кровь и, что просто немыслимо, давали сил.
- …Героя, готового бросить вызов угнетению! – услышал он. Напыщенная речь закончилась, представление началось.
На другом конце арены находились точно такие же ворота. Пленный солдат, завороженный радужными возгласами толпы, не заметил, как они хлопнули, пустив на поле боя второго гладиатора. Он абсолютно всем походил на раба: оружие, броня, щит.
Противник лишь на секунду отвлекся, позволив себе покупаться в славе. Но затем, видимо вспомнил, для чего он здесь. Бой начался.
- Ааарргх! – раб лишь чудом уцелел, выставив щит. Тут же голоса стихли. Люди замерли, узрев, как один боец преодолел арену и обрушил свой меч на голову соперника.
Пленник пятился назад, сдерживая натиск врага. Удар за ударом, выпад за выпадом, щит вмиг покрылся вмятинами. Гладиатор был сравним с диким кабаном, вконец обезумевшим от боли.
- Бей! – ревела толпа. – Бей его!
Раб отскочил, переводя дух. Закрываясь щитом, он пнул ногой песок, облако пыли ударило сопернику в глаза, последовал рывок. Мечи встретились, оглашая арену характерным звоном. Удар – защита, удар – защита, гладиаторы закружились в диком танце смерти, пыхтя и рыча. Только сейчас пленный солдат понял, что слово «игра» совершенно чуждо этому месту. Игр здесь не было, он участвовал в самом настоящем бою. Смерть сидела на одной из трибун, уже приглядываясь к обоим сорванцам.
Меч облизнул грудь, раб вовремя ушел вбок. Противник, вложивший в удар слишком много силы, споткнулся и, гонимый собственным весом, рухнул на песок. Толпа взвыла. Послышались приказы: «Добей его! Прикончи!».
- Не спешите, – раб закусил пересохшую губу. – Вы хотите зрелища, вы его получите.
Противник поднялся, поправляя шлем. С ним дрались честно – эта мысль никак не укладывалась в голове, такого здесь не бывает. Что ж, друг, не думай, что я поступлю точно так же.
Драка возобновилась. Оба клинка резво вертелись в руках хозяев, ни тот ни другой не уступал. Пот заливал глаза, струился под доспехами. Каждый шаг давался с трудом.
- Противник не прост, - думал раб, уходя от очередного, полного ненависти, выпада. Его черед. Удар! Расчетливый, несмелый. - Возможно, вся эта агония - мираж, созданный с целью ввести в заблуждение. Надо быть осторожным, присмотреться.
- Шакал! – брезгливо проронил враг. Меч прорезал воздух и лег на щит. Встретив преграду, он отскочил и тут же вновь пустился в полет, проскользил по лезвию собрата и коснулся правого наплечника.
Толпа обезумела. Противники на несколько мгновений поостыли.
Боль он почувствовал позже, лишь спустя две секунды после нанесения удара. Алая струйка поползла по руке, приближаясь к пальцам, раб поспешно перекинул меч в другую ладонь.
- Давай! – тихо произнес он. Так, чтобы слышал лишь враг. – Смелее, я готов! – пленник поманил соперника клинком, показывая, что мелкая царапина ничего не решает. Хотя оба знали, что в будущем эта рана ещё сыграет свою роль. Бой – тонкий процесс, здесь каждый миг и каждый жест может решить все.
Люди на трибунах притихли, гладиаторы продолжили свою битву. Мечи сверкали на солнце и слепили взор.
- Оба сдохнут, - проползло в толпе.
- Ясно дело, раненый обречен, - послышался ответ.
- Кто? Раненый!?
- А кто ж?
- Нее-е! Тот ещё малый!
Простой люд развлекался, делал ставки.
К бойцам подползала усталость, удары уже не были такими стремительными, выпады не восхищали своей грациозностью, тем более против двух дрался ещё один враг – солнце. Яркий небесный диск нагрел доспехи до такой степени, что к ним нельзя было прикоснуться. Гладиаторы варились на медленном огне.
Вот мечи встречаются. Отскакивают. Один, затем другой, целуют щиты. Снова встреча. Разворот, прыжок, раб закрывается, делает выпад, пропускает свистящий в пальце от головы меч, прыгает, бьет…
Толпа взвыла. Голова одного из бойцов отделилась от тела и покатилась по песку. Умелый удар пришелся прямо в точку – узкую брешь между шлемом и латами.
Раб падает на одно колено, прижимая окровавленный меч к груди.
- Победил! – стучит в голове. – Выстоял!

***

- Спокойно, друг, спокойно, - мальчишка погладил коня по носу. Животное волновалось.
Юный всадник стоял в самой гуще ликующей толпы, залившей небольшую площадь небольшого провинциального городка. У ворот он забыл узнать название поселения. Да и зачем? Ничего особенного здесь не было: стены, камень, пыль и вонь. Стражники в неухоженных доспехах, полуголые дети, нищие и воры, что снуют между путешественниками, умело срезая кошельки. Усталость, подаренная длительным переходом через пустыню, заставила забыть все эти мирские образы.
В самом центре площади возвышался странный аттракцион. Сбитый из досок, он протягивался на несколько метров, заканчиваясь у роскошного шатра. По всему пути были расставлены ужасающего вида механизмы: огромные цепы, как маятники, раскачивающиеся взад-вперед, ряд копий, что каждые две секунды смыкался, мешки с песком, чан с грязью, неуправляемый висячий мостик. Через все это должен был пройти человек. Испытание, способное выявить настоящего силача и ловкача. Многие пробовали, кто-то побеждал, кто-то отмывал грязь и зализывал раны.
Внимание толпы целиком и полностью было приковано к этому диковинному представлению, порой среди людей появлялись энтузиасты, желающие опробовать себя. Глашатай же постоянно комментировал тот или иной поступок испытуемого.
- А что получает победитель? – заинтересовавшись, мальчишка дернул стоящего возле него ремесленника.
- Исполнение желаний, кажется, - улыбаясь, ответил мужчина. – Вон, вишь шатер? Победитель туда забегает.
- И что? Исполняется? – продолжал мальчик.
- Все, кто побеждал, были довольны, - неохотно бросил собеседник, скрываясь в толпе. Проводив его взглядом, мальчишка потянул коня и начал пробираться к скамье писца, принимающего новобранцев.
Как выяснилось, игра завязывалась уже тут. Выступить и попытать счастье хотели многие, но писец кропотливо отбирал каждого нового участника шоу. Старики, например, отпадали сразу, женщинам предлагали пройти в палатку для «дальнейшего обсуждения условий», рослых же мужчин заставляли ждать до тех пор, пока они не начинали предлагать деньги за возможность участия. Выстроилась немалая очередь.
- Я хочу попробовать! – заявил мальчик, протиснувшись через негодующих людей.
Писец поднял голову, отрываясь от пергамента. Его пронзительный взгляд изучил мальчишку, губы растянулись в издевательской ухмылке.
- Мал ещё, - коротко ответил он, возвращаясь к записям.
- Я отдам коня, - не медля, вымолвил юнец. Перо остановилось, писец повертел его в руке, разглядывая лошадь. В уме он, наверное, уже просчитал, сколько получит от продажи животного. Несколько мгновений он ещё сомневался, затем с наплевательским видом указал мальчишке на шатер.
- Чего тебе?! – упитанный мужчина средних лет вскочил с кровати, женщина прикрылась одеялом. Ребенок, опустив тряпичную дверь палатки, сделал шаг вперед.
- Я буду участвовать в испытании, - гордо заявил он.
Толстяк завязал шнурок на штанах и кивнул своей подруге, чтобы вышла.
- А лет то тебе скока? – он приблизился к юному гостю.
- Не твоего ума дело! - мальчик сдвинул брови, шарахаясь от запаха дешевого вина. – Там конь стоит! Выйди и посмотри! Он хороший, боевой. В любом случае достанется тебе, не важно, пройду я вашу полосу, или нет.
- А ты то чего хочешь? – мужик забыл, что перед ним стоит дитя. Теперь он общался с деловым партнером.
- Как «чего»? Исполнения желаний, - произнес мальчик.
Мужчина улыбнулся.
- Да-а-а, - протянул он. – У тебя есть шанс. Иди сюда.
Они приблизились к стене. Толстяк отдернул тряпичную преграду и ткнул пальцем в роскошный шатер.
- Там, - вымолвил он. – Тебе, если ты дойдешь, предложат все, что захочешь. Любое желание исполнится! Это не блеф! Но… взгляни на полосу препятствий, не каждый взрослый её проходит.
- Взрослый, не взрослый! - мальчик ухмыльнулся. – Какая разница?!
- А ты мне нравишься! - захохотал мужик. – Ты достоин того, чтобы твои желания исполнялись.
Глашатай выступил вперед и поднял руки, приказывая толпе утихомириться. Кто-то недовольно фыркнул, кто-то замер, разинув рот.
- А сейчас, дорогие гости, вы увидите настоящее представление! – крик залил людную площадь. – Следующий участник нашей игры… - толпа замерла, - … ребенок!
Говоривший улыбнулся, видя, как между людьми пополз еле слышный шепот.
- Да, да, да! Вы не ослышались! Сейчас сюда выйдет дитя! Но, поверьте, его рост и возраст ныне не имеют никакого значения! Дабы каждый достоин шанса!
Люди захлопали в ладоши, послышался свист и одобрительные возгласы.
Мальчик вышел из палатки и приблизился к произносящему речь. Тот обнял его, прошипев сквозь зубы: «Улыбайся». Ребенок выдавил из себя ухмылку и поклонился толпе.
- Как тебя зовут?! – комментирующий опустился на одно колено и посмотрел на юнца.
- Никак. Имена вообще ничего не значат, важны дела! – мальчишка сжал кулаки. Толпа заревела от радости. Глашатай выпрямился и улыбнулся, подхватывая хорошее настроение присутствующих на площади людей.
- Ну, что ж! Думаю, достойный ответ достойного человека! Ты готов?!
Мальчик кивнул.
- Тогда начнем!
Люди на площади подняли руки и начали хлопать в ладоши, поддерживая нового игрока. Мальчишку отвели в сторону. Двое крепких мужчин стянули с него рваную рубаху, оголив загорелый торс, зачесали длинные черные волосы, чтобы те не лезли в глаза. Один из них пристально посмотрел на молодого участника шоу.
- Главное – не торопись! – назидательно произнес он. – У тебя есть плюс – ты мал и гибок. Используй это качество. Самая распространенная ошибка – идти напролом. Выжидай и угадывай.
Мальчик понимающе кивнул.
Через несколько секунд он встал на исходную позицию. Глаза нещадно вклеились в первую преграду – крутящийся волчком столб с вытянутыми палками. Они чередовались - вверх, вниз, вверх, вниз.
- Ничего сложного, - подумал мальчишка, делая шаг. Толпа замерла, представление началось.
Он бежал, крики людей подгоняли его и заставляли страх покинуть душу. Туда они приносили смелость и веру в себя. Он выжидал, как ему советовали, угадывал ритм и ловил заветную секунду. Все мышцы мгновенно срабатывали, заставляя прыгать, пригибаться, уворачиваться. Первое испытание далось ему с легкостью, второе - тоже. Третье и четвертое вынудили призадуматься. Гибкость, присущая лишь детям, действительно помогала. Он научился управлять ею, использовать для достижения цели. Уверенно и твердо мальчишка шел к финишу. Мужчины из толпы смотрели на него с завистью. Сегодня здесь были уже подростки, но чтоб ребенок, да ещё такой…
- Немыслимо! – ревел глашатай, искренне поражаясь сноровки малыша. – Вы только гляньте… ууу… как он проскочил между клинками! Тихо, тихо! Да-а-а! Не повезло нынче этой дубине, промахнулась старуха…
Хохот.
Крик сливался с оглушающим ревом сотен голосов. Мальчик не замечал уже поддержки, осталось совсем немного.
- Я смогу! – тихо твердил он сам себе. – Ведь смог уже удрать из дома отца. Смог обмануть его убийц.
Мысли о недавней смерти близкого человека пригнали злобу. Юнец унял её, скрипя зубами. Не сейчас. Никаких воспоминаний, сомнений, мыслей. Они излишни, мешают выполнению поставленной цели. А цель близка. Он уже чует её запах.
Десять шагов. Прыжок, наклон, рывок! Передышка, опять прыжок.
Ну, вот и все.
- Победа! – глашатай аж подпрыгнул, узрев, как малыш, проскочив последнее испытание, скрылся в шатре. – Он победил! Он победил всех и вся! Никто так быстро не проходил этот путь! Восхвалим же нового чемпиона! Безымянного мальчишку, бросившего вызов судьбе! Мальчишку, свершившего невозможное! Слава победителю!
- Сла-а-ава! – подхватили зрители.
- Слава юному герою! – продолжал глашатай.
- Сла-а-ава! – гудела толпа.
В шатре царил мрак. Где-то за спиной ещё слышались одобрительные возгласы и похвалы, но мальчишка их уже не замечал. Он робко двинулся в центр комнаты. В воздухе парили непонятные и чуждые ему запахи. Детский страх перед темнотой наполнил душу, минуту назад юнец был чемпионом и храбрецом, но сейчас он – просто ребенок.
- Не бойся, - из тьмы выступила фигура, закутанная в черную мантию. Казалось, часть непроглядного мрака отделилась от общей массы и обрела жизнь.
- Я не боюсь, - тихо соврал мальчик. – Просто я… ожидал другого.
- Я знаю, чего ты ждал, - под темным капюшоном проскользнула ухмылка. – Приблизься, - его поманили указательным пальцем.
- Хочешь? – взмах руки и в дальнем углу палатки вспыхнули свечи. Они осветили шикарное ложе, на котором растянулась молодая красавица. Женщина улыбнулась мальчишке, проводя рукой по оголенному бедру. Видимо, возраст победителя её ничуть не смутил. Мальчик посмотрел на девушку с подозрением и замотал головой.
- Тогда, может быть…
Очередной взмах рукой. Ещё один угол палатки выскользнул из мрака. Здесь размещалась мешки, целая куча, один лежит на другом, самый верхний распорот. Сквозь щель на пол неспешно сыпятся золотые монеты.
- И этого мне не надо! – топнул ногой мальчик.
- Чего ж тебе?! – мрак исчез, исчезла девушка и золото. Мальчик стоял в самом центре обычного шатра, на полу стелились ковры, свет проникал сюда через прорехи в ткани. Рядом с ним стоял молодой человек, его мантия чудным образом перекрасилась из таинственной черной в обыденную темно-серую.
- Ты – волшебник? – поинтересовался юнец, оглядевшись.
- Иллюзионист, - вздохнул колдун. Вздохнул и улыбнулся. – А тебя не проведешь.
- Ну, так как насчет желания? – мальчик уставился на чародея. Тот закусил губу.
- Знаешь… - начал он и полез под мантию. – Я, конечно, ещё далек от совершенства, в том смысле, что не могу пока ещё одаривать свои образы плотью, но я учусь! У меня тут есть пара леденцов и серебряник, я могу…
– Я ради конфет, по-твоему, жизнью рисковал?! – мальчик сдвинул брови.
- Ладно, - маг опустил голову. – Тебя обманули, согласен. Но, такова жизнь. Так что… извини. В следующий раз будешь более смышленым. Скажи хоть, чего хотел то.
- Солдатом стать, - сказал юнец. Маг покачал головой.
- Рановато, - с грустью заметил он. Однако в ту же секунду вдруг встрепенулся, глаза засверкали, и счастливая улыбка воцарилась на лице.