Пылинки медленно кружились в лучах утреннего солнца, пробивавшихся сквозь мутное оконное стекло, взлетали при малейшем движении воздуха подобно снежинкам, повинующимся каждому порыву ветра. В комнате было душно, пахло опилками и смолой. Бревенчатые стены закрывали многочисленные ковры с изображёнными на них животными, людьми или просто пейзажами. У единственной двери стояли, опираясь на секиры, два сонных стражника в юшманах, ожидающие окончания дежурства.

    - Воевал раньше?

    - Что? – встрепенулся Найт, последние десять минут разглядывавший висевшую на стене огромную карту в деревянной рамке.

    - Воевал, говорю, раньше? – раздражённо повторил бородатый мужчина, сидевший за заваленным стопками пергамента столом напротив наёмника.

    - Одно время состоял в ополчении. Пришлось однажды оборонять городок от падших.

    - Падших, - протянул мужчина, скрипя пером по желтоватому листу пергамента. – Оружие есть?

   Найт откинул плащ, демонстрируя серебряную рукоять ятагана.

    - Даже так? – бородач сложил пергамент конвертом и посмотрел на Найта. -  Лошадь?

    - Да. Эээ... кобыла.

    - Кобыла, кобыла... – задумчиво повторил мужчина. – Ну ладно, будим считать, при оружии, с лошадью, опыт имеется. Пойдёшь в гильтары. Пятая сотня, третий десяток. Вот держи, отдашь командиру, - он передал наёмнику пергамент.

    - И... куда мне теперь?

    - На юге в двадцати минутах езды будет портовый городок Нексель. У его северной стены стоит лагерь, спросишь там... Левьери, десятника. Чёрт, где эта печать? – он нервно зашелестел бумагами, заглянул под стол, в конце концов выругался и направился к двери. – Подожди меня здесь. 

   Найт покосился на клюющих носами стражников и вздохнул. Прошёл уже час с того момента, когда он, ведя под уздцы свою гнедую кобылу со страдающим от похмелья Марком в седле, вошёл в ворота Брельна. Путники, решив не терять зря время, сразу направились к княжескому замку. Естественно, князь Герс Аврийский самолично наёмниками с большой дороги заниматься не соизволял, так что они по совету одного из стражников отправились к его адъютанту, у которого вот уже полчаса и сидел Найт.

   В который раз окинув взглядом комнату, наёмник подошёл поближе к висевшей на стене карте. Большую ей часть занимала изрезанная ветвистыми полосами рек светло-серая территория, вдоль которой красовалась изящная надпись: «Земля Чёрного пламени». Именно её имели в виду, употребляя выражения вроде «...во всём известном мире». Сотни мелких княжеств и королевств, ханств и царств, объединённых единой верой в непобедимое и беспощадное Чёрное пламя, независимые, но фактически управляемые Святым Магистратом. Однако, помимо государств, Земля Чёрного пламени делилась на пять больших областей: Келсарию, охватывавшую холмистую местность в центре, Есгилию, на северо-западе, где и находились Росские княжества, Триберию на юго-западе, Пранские степи на юге и юго-востоке, и Орапию на востоке и северо-востоке.

   Приглядевшись, Найт нашёл на севере тёмную ленту реки Неохольм, впадающую в не имеющий названия океан, треугольник суши, глубоко вдающийся в реку - Брельн... цепочку островов в правом верхнем углу карты, отмеченную надписью «Тёмные воды». Эта, как и все крайние части карты были прорисованы плохо, по большей части из-за того, что эти земли были малоизученны. Хлопнула дверь. Адъютант, неся в одной руке доживающую последние минуты свечу, в другой похожую на миниатюрную кадку печать, быстро пересёк комнату и уселся за стол.

    - На, держи, - он протянул запечатанный пергамент наёмнику, - деньги будишь получать каждый месяц у Левьери. Давай, зови своего приятеля.

***

    - Вот сволочь! – проворчал Марк.

    - Брось, это лучше, чем служить в гильтарах, - сказал Найт, прихлёбывая из небольшой глиняной кружки пиво.

    - Я с пращей обращаться не умею.

    - Этому тебя может научить любой местный крестьянин. Хозяин! Принеси ещё фасоли!

   Стоявший у стойки трактирщик еле заметно кивнул и исчез в ведущей на кухню двери. Таверна «Счастливая подкова» была почти пуста, благо час был ещё ранний.

    - А чем плохо служить в гильтарах? – спросил Марк, безуспешно пытавшийся поймать деревянной ложкой катающуюся по тарелке горошину.

    - Это лёгкая конница, предназначенная для ударов с фланга. Туда набирают всякий сброд, лишь бы лошадь была, да хотя бы дубинка, лук или копьё. Первый бой переживает, как правило, только десятая часть.

    - Хм... Вы ведь тоже на север стремитесь?

    - Ну?

    - Можно идти вслед за княжеской армией.

    - Идти за армией? – переспросил Найт, допив пиво. – Нет, у нас только одна лошадь, да и на подготовку к такому переходу придётся потратиться. И потом, даже если не заблудимся и не помрём в первую же неделю с голоду, что вряд ли, наверняка мы рано или поздно столкнёмся с местными, и в этом случае у нас двоих шансов нет.

    - Эх, - вздохнул монах, прислонившись спиной к каменной стене и закинув ноги на лавку, - безопаснее всего записаться в ополчение, отслужить месяцок-другой, потом арендовать корабль в Некселе или ещё где, набрать людей и самим отправляться на север.

    - Ну тогда уж лучше сразу в княжескую дружину, - засмеялся Найт. – И где это, Марк, ты видел ополченцев, которым платят... ого, почитай тысяч пять в месяц, а?

    - Можно ещё куда-нибудь. Я ведь говорю о возможной перспективе! – усмехнулся монах.

   Повисло молчание.

    - Вы помните её? Ту эльфийку? – наконец заговорил Марк.

    - Хе, такое не забывается. Она нас чуть на куски не разорвала.

    - Да, - лицо монаха приобрело серьёзное выражение, подобное тому, которое бывает у человека, вспоминающего давно минувшие трагические события. – Господи, я думал, это миф...

    - Ну, знаешь, раньше люди думали, что падшие – монстры из сказочек, которыми матери пугают детей. Пока однажды несколько племён не объявились в Топях Якова и не стёрли с лица земли десяток сёл.

   Снова повисло молчание. Найт уплетал остатки яичницы. Марк, чьи мысли витали где-то далеко, задумчиво смотрел на край стола. Скрипнула дверь. В таверну вошли несколько человек. Подошёл трактирщик с фасолью.

    - Интересно, а куда попадает души эльфов после смерти? – спросил монах, после продолжительного раздумья.

    - Глупо об этом рассуждать, если учесть, что ни ты, ни я понятия не имеем даже о том, что происходит с душами людей.

    - То есть как? Всё ведь подробно описано в Альманахе Чёрного пламени.

    - А, этой Книге Веры? Ну да, ну да, если жил честно, не грешил и платил Святому Магистрату налоги, значит попадёшь в Энель, где получишь компенсацию за все земные страдания. А если всю жизнь бегал от инквизиции – скорее всего угодишь в Апок, где тебя вечно будут пытать, варить в котле, душить цепями, что там ещё? А, ну конечно ещё и поджаривать на сковороде. До сих пор удивляюсь, какие только садисты это сочиняли?

    - Богохульствуйте потише! Ваше отношение к церкви мне и так известно...

    - Марк? – вдруг раздалось за спиной у Найта.

   Наёмник обернулся. Перед ним стояла невысокая девушка в монашеской рясе с откинутым капюшоном. Мягкого тёмно-русого оттенка волосы были собраны в хвост, на немного бледноватом лице играла еле заметная улыбка, а прозрачные серые глаза смотрели на немало удивлённого монаха.

    - Бринн? Господь всемогущий, что ты тут делаешь?

    - Я? Ты-то как тут оказался? Ты же должен был ехать с братьями к аббату Дэлю!

    - Решил свернуть с пути богослова, всё равно из меня бы даже толкового священника не вышло...

   Марк принялся пересказывать события последних двух дней, начав с их прибытия в «Смерть похмелью» и заканчивая сегодняшнего посещения княжеского адъютанта. Бринн слушала, широко раскрыв глаза, периодически поглядывая на Найта, словно в поисках подтверждающего слова монаха кивка. Однако тот только неспешно жевал фасоль, изредка переводя взгляд с блистающего красноречием Марка на подсевшую к нему Бринн.

    - ...вот так, собственно, мы здесь и оказались. Уф, в горле пересохло, - монах отпил из кружки и только сейчас вспомнил о сидящем напротив Найте. – Ох, извините, сир. Бринн, познакомься – Найт Джиховски, тот самый, о котором я рассказывал. Сир, Бринн Элленс, фактически подруга детства.

   Бринн приветливо улыбнулась. Найт попытался улыбнуться в ответ, но движение его рта больше походили на нервный тик – усталость начинала брать своё.

    - Бринн, ты не ответила. Ты как здесь?

    - Отец Авель теперь священник в местной церквушке. Я и ещё несколько братьев и сестёр помогаем ему. Я, кстати, в церковном хоре пою.

    - Хоре? Бринн, у тебя за плечами восемь лет в семинарии и ты поёшь в хоре? Да, - Марк покачал головой, - амбиции твои прямо таки бьют через край.

   Девушка только пожала плечами.

    - Мне это нравиться. И места здесь хорошие. Как по мне, так это лучше, чем проповедовать или не дай Бог быть миссионеркой. Ты сам-то, в конце концов, почему сбежал?

    - Потому что не захотел остаток жизни провести завывая о грехах в образе священника, потом на старости лет свихнуться и стать каким-нибудь юродивым пророком, голышом сидящим на городской площади и орущим о конце света или до скончания дней своих биться лбом о пол в душной кельи, моля Господа и Чёрное пламя о спасении. К тому же дня не проходило, чтобы отец-настоятель не обещал отлучить меня от церкви и прилюдно выпороть.

    - А вот это пошло бы тебе на пользу. И вы собираетесь идти с княжеской армией? – спросила девушка, переводя взгляд с монаха на наёмника.

    - Вот сидим, решаем, - ответил Найт. – Для начала было бы не плохо заглянуть в лагерь под Некселем.

    - Некселем? Слушайте, там же стоит наша церквушка!

    - Правда? – оживился Марк. – Вот теперь я точно не вижу повода здесь задерживаться.

   Найт уныло посмотрел в опустевшую кружку и пошёл расплачиваться.

***

   Дорога, ведущая к Некселю, пролегала на открытой местности в некотором удалении от берега реки. Солнце пекло нещадно, накрывая своей душной пеленой окрестные нивы, раскинувшиеся по обеим сторонам дороги. Редкий порыв ветра, гладивший колосья, гнавший вдоль полей золотистые волны казался тем мимолётным спасеньем, которое мог превзойти только внезапно хлынувший дождь. На небе, как назло, не было ни облачка. Впрочем, это не мешало Марку и Бринн, словно не замечавших жары, оживлённо болтать всю дорогу. Разморённый Найт, прижавшись к щеке лошади, едва ли не дремав, шёл сзади, и трудно было сказать, кто кого ведёт – наёмник лошадь или она его.

    - А вы тоже хотите попасть в Рескаль? – вдруг спросила Бринн, повернувшись к Найту.

    - Что? А... нет. Просто думал заработать немного денег.

    - Неужели? – лукаво прищурилась девушка. – И за этим вы решили отправиться неизвестно куда с княжеской армией? Вы не похожи на тех глупцов, что готовых сгинуть в заснеженных степях ради пятисот золотых.

    - А на кого же я похож в таком случае?

    - Ну, - Бринн оглядела Найта с ног до головы. Внимательный взгляд её серых глаз скользнул по серебряной рукояти, выглядывающий из-за плаща, и остановился на лице, - вы давно странствуете. Не воин, но сражаться вам приходилось. Хм... Может... может вы были лишены наследства или что-нибудь в этом духе. Мне кажется, вас гложет чувство какой-то... несправедливости что ли. Я угадала?

   Найт молчал, отведя взгляд на дорогу. Он почувствовал, как его рука под плащом с силой сжимает рукоять ятагана. Потому что она угадала. Он знал, кем были его предки, кем должен быть он. Знал, почему лишён этого. Знал, что ему ничего не вернуть, что он должен начать писать историю рода с чистого листа. Он знал всё это. Но лишь глубже в его душу запускали свои ледяные когти та бессильная злость, то отчаянье, что не причиняют ничего кроме страданий. Те, что легко запереть в своём сердце, но всё труднее заглушать, когда они снова и снова напоминают о себе, накрывая душу обжигающей сетью.  

    - Извините, - тихо сказала Бринн, не отрывая взгляда от окаменевшего лица наёмника.

    - Всё в порядке.

    - Ммм... Но... вы всё-таки не ответили, что вас влечёт на север? – осторожно спросила девушка.

    - Бринн, отстань от человека, - заговорил Марк. – Ну не хочет он говорить, тебе-то что неймётся?

    - Мне просто интересно... Я... я пишу книгу. Вернее пытаюсь. Эдакий сборник разного рода историй, понимаете?

    - Вряд ли кого-то заинтересует моя, - улыбнулся Найт. – Да и рассказывать истории лучше вечером перед камином, а не в чистом поле на самом пекле.         

    - Пришли, - подал голос Марк.

   Вдали на берегу реки показались невысокие толстые стены Некселя, выглядывавшие из-за них покрытые черепицей крыши. У стены были видны нестройные ряды жёлтых прямоугольников палаток и ведущие к ним тропинки, отходящие от дороги неподалёку от городских ворот.

    - Вон наша церковь, - Бринн указала на строение, стоявшее немного левее, на холме. Внешне оно ничем не отличалось от традиционных церквей Чёрного пламени с их разноцветными витражами и двумя башенками по обе стороны от алтаря, разве что перед этой, образовывая круглую площадь, ютились несколько двухэтажных зданий с высокими крышами и небольшими, огороженными заборами задними дворами. И всё это заключалось в кольцо довольно высоких каменных стен. К церкви вела проходившая через эту площадь дорога, берущая начало на распутье, где и стояли путники.

   Попрощавшись, Бринн повернула налево.

    - Она всё-таки славная, Бринн, - заговорил Марк, глядя на удаляющуюся фигурку девушки. – Только через чур любознательная. Впрочем, поверьте, это худшая из её черт. Знаете, ведь для неё мир всегда выглядел просто: есть добро, есть зло. И нужно жить, стараясь следовать первому, - монах усмехнулся.

    - Может это и к лучшему, кто знает. По крайней мере, она не похожа на тех, кто разделил всё на добро и зло, чтобы всегда иметь возможность оправдать себя. Пусть уж лучше живёт в каком-то своём мирке, но остаётся чиста душой.

   Найт посмотрел на парящего над нивой ястреба и, немного помолчав, добавил:

    - Ладно, идём. Может и нам посчастливиться сегодня отобедать.

***

   В лагере было неестественно тихо. Почти все пращники, расположившие свои палатки ближе всех к дороге, ещё утром разбрелись по тавернам, корчмам и борделям Некселя. В лагере остались только десятники и сотники, предпочитавшие шатаниям по утопающему в духоте городку отдых в прохладных палатках. Сотников было всего двое, так что найти командира Марка не составило труда.

   Найту же пришлось немало походить по лагерю. Рядовые гильтары в большинстве своём разъезжали по окрестным сёлам или устраивали скачки где-то в полях. В конце концов Найту таки попался один из всадников, хорошо сложенный бледный мужчина лет тридцати,  решивший освежиться в холодных водах Неохольма.

    - Левьери? Вон его палатка, - гильтар кивнул на украшенную Аврийским гербом палатку, стоявшую на крутом берегу в двухстах шагах от них. – А ты собственно кто такой?

    - Новобранец, - сухо ответил Найт, переводя взгляд с палатки на гильтара. Вода доставала ему до плеч, несмотря на то, что он стоял всего лишь в пере метрах от берега. – А что, имеет значение?

    - Имеет. Я тоже из его десятка. Леко из Кроводонья.

    - Найт Джиховски.

    - Джиховски? Фамилия что ли? Ты вообще откудова?

    - Из Триберии.

    - Ого. Я слышал, тамошние короли развлекаются тем, что то и дело объявляют друг другу войны. Чего ж ты в такую даль попёрся?

    - А вот это уже не имеет значения.

    - Ну, как знаешь, - Леко повернулся к реке и неспешно поплыл в сторону противоположного берега.

   Найт представлял себе десятника Левьери как минимум покрытым шрамами ветераном, успевшим поучаствовать не в одной военной кампании. Впрочем, он не сильно удивился, когда десятником оказался бледный прыщавый парень, немногим старше его, формами очень похожий на пухлого трактирщика Овера. Гильтары сами по себе походили на наспех сколоченную банду степных разбойников, готовящихся к своему первому налёту.

   Однако пращники, гильтары, линейная пехота – лёгкая пехота с круглыми щитами и примитивными мечами были костяком княжеской армии, основной атакующей массой, с потерями которой считались в последнюю очередь. Их набирали из бродяг вроде Найта, искателей приключений, крестьян и горожан, решивших подзаработать, одним словом тех, кто профессиональными солдатами не являлся. Были здесь и более опытные и дисциплинированные наёмники: пешие и конные латники, арбалетчики, пистольеры - своего рода символ богатства князя.   

   Огнестрельное оружие распространялось очень медленно. Земля Чёрного пламени состояла из небольших небогатых государств, чьи правители не могли себе позволить массовое производство ружей, пистолей, пушек. Гораздо сподручней было в случае войны вооружить деревенских мужиков самострелами, нежели тратиться на обучение и оснащение аркебузиров и пушкарей.

   Не было ничего удивительного, что Святой Магистрат сплотил эти края единой цепью, чьи концы сжимал стальной кулак Инквизиции. За словами о вере стояло не только Чёрное пламя, но и мощнейшая армия во всём известном мире, многочисленная, превосходно оснащённая и обученная, фанатично верная Магистрату и Чёрному пламени.     

   Разговор с Левьери не занял и десяти минут. После недолгого изучения пергамента, десятник принялся доходчиво объяснять, в чём, собственно, задача Найта, как гильтара, состоит.

    - ...А вообще ты главное с девками местными особо не проказь. А то охота мне потом разбираться, кто тут из вас, засранцев, с кем нашкодил. Усёк? Воот. А, выступаем, значит, завтра в полдень...

    - Завтра? Разве нас не будут поддерживать корабли Магистрата?

    - Да ты дослухай сначала, а потом пасть разевай! Умный больно нашёлся! Не было ещё никаких кораблей. Тут вроде как неладное чего-то с одной дерёвней. Воот. Значится, приказано разобраться, чего да как. Воот. Так, палатка твоя – та, что в двух рядах от моей, у дерева. Лошадь можь пристроить тут иль в городских конюшнях, ток там за деньги. Ну и всё. Давай, иди отсудова, не мозоль глаза!

   Остаток дня Найт провалялся в палатке, прямо на земле, подложив под голову сложенный несколько раз плащ. Ближе к вечеру один за другим начали возвращаться люди Левьери, всего их оказалось семь. Первым пришли двое есгильцев, близнецы Келгеран и Элгей. Оба в свободных светлых рубахах и штанах, невысокие, широкие в плечах и короткими копьями в руках, одинаковые, как две капли воды.  Немного позже подошли молчаливый орап Ривий и трое загорелых узкоглазых верданцев, говоривших только на родном лающем языке, из которого Найт не знал ни слова. Когда солнце скрылось за горизонтом, явился Леко. И тут же завалился спать. Вопреки ожиданиям, вопросов к Найту было немного. Имя, откуда он да и в общем-то всё. Разговаривали мало.

   Близнецы зажгли толстую, короткую свечу, перекусив, поставили посреди палатки перевёрнутый ящик и сели играть в грейнс – старую, как мир, игру, похожую на шахматы, но с полем со сторонами в восемь и шестнадцать клеток, восемью одинаковыми фигурами и костями. Каждый из игроков бросал кости и двигал фигуры вперёд. Количество пройденных клеток зависело от выпавшего числа. Когда фигуры оказывались друг напротив друга, каждый бросал кости, и кому больше выпадет, тот «съедал» фигуру противника. Если же выпадали одинаковые числа, кости бросались снова. Атаковать по диагонали было нельзя. Побеждал тот, чьи фигуры останутся на поле.

   Найт перевернулся на бок. Его взгляд замер на подрагивающем пламени свечи. Периодически гремели об игральную доску кости. В полумраке еле слышно переговаривались верданцы, обгладывающие жаренного барашка. Застрекотало какое-то ночное насекомое. Где-то за палаткой переступали с ноги на ногу и фыркали лошади, привязанные к прибитому к двум вкопанным столбикам бревну. Иногда снаружи мелькали чьи-то силуэты, освещённые потрескивающим у соседней палатки костром. Найт медленно закрыл глаза и, сам того не заметив, уснул, убаюкиваемый похрапыванием Леко.