Старик Омар высматривал дно чаши сквозь остатки мутного пива. Его дряхлое тело тряслось – возраст таков, что знобит постоянно – пиво плескалось, кидало яркие блики свечей в глаза старику, а тот никак не мог разглядеть оцарапанное деревянное дно. Силился, глаза напрягал, пыхтел даже от натуги, от чего стол шатался больше, светлячки прыгали по густым масленым волнам ещё резвее, а старик Омар корил себя за неловкость.
«Посидит до захода солнца и уйдёт, - думал трактирщик, - тогда закроюсь, и спать…» Он спускался с верхнего этажа, держа в руках открытый ларец. Может, деньги там хранил или безделушки какие, милые сердцу? Неловко закрыл ларец - в тишине пустого зала раздался щелчок. Старик Омар вздрогнул, чуть не пролил пиво на свой кафтан, с укором покосился на трактирщика, но тот уже лез под стойку, не замечая недовольного взгляда. Повозился там и вновь явился миру, невозмутимый и довольный – всё же день доходным оказался.
Из кухни выплыла толстуха Марта, на ходу плавно разворачивая тряпку. Принялась стряхивать крошки и куски еды со столов, собирала огрызки, вытирала тёмные лужицы – перебрав лишнего, люди не всегда доносят пищу до рта, тем более всю. Омар оторвался от чаши и любовался плавными движениями Марты – уж очень хорошо они получались. Заметил усмешку Доброго Азара – трактирщик скрывал улыбку в густых усах и разросшейся бороде, но глаза его выдали. Поняв, что старик раскусил его, Азар легонько кивнул.
Загрохотал отодвигаемый Мартой табурет, нарушив идилию. Омар поморщился – не терпел громких звуков.
- А кто там у тебя поселился? – спросил старик.
- Да паренёк один… Лет восемнадцати, подмастерье чей-то? Не разобрал… Одет как-то невзрачно – небогат, но и не оборванец. Или может беглец какой? Обворовал кого-нибудь и теперь убегает? Кто его знает? Но заплатил неплохо. Завтра утром уходит дальше, говорит, ему вдоль тракта прогуляться больно надо. Вроде встретиться с кем-то должен…
Потому и прозвали Азара «добрым» - если иные хозяева постоялых дворов не чурались грабить беззащитных посетителей, деля куш с местными бандитами, то Азар и думать об этом не смел. Таким жизнь его воспитала, а не только правила, установленные благородным Акилой, вожаком разбойников, что промышляли в здешних лесах. Вежливость трактирщика уже перестала удивлять соседей и постояльцев, но всё же десять лет прошло.
- Как зовут-то? – перебил Омар.
- Не спросил… - упавшим голосом ответил трактирщик, хлопнул себя по лбу. – Как же я так?.. Вот дурак-то! Потом тот же самый Акила придёт, спросит про парнишку, а я даже имени не знаю!
- Сульда его зовут… - резко сказала Марта – а кому понравится объедки подбирать?
- О! Шустрая какая… - похвалил её Омар – он думать уже забыл про чашу и назойливые блики.
- Сульда, говоришь? – обрадовался Азар. – Молодец! Ой, как же я так запамятовал?.. Спасибо, Марта, спасибо… Выручила меня. Ни разу за десять лет не забывал о посетителе расспрашивать, а тут забыл!
- Ничего… - коротко ответила толстуха, не отвлекаясь от уборки.
Такая энергичная, словно не Азар здесь хозяин, а она. Энергичная и при том – плавная. Омар не жалел прошедшие годы – слишком уж много они в себя вместили, и женщинам там отводилось немалое место. Он и сейчас при желании мог доставить девушке удовольствие, только сами девушки в это не верили и проверять не рвались. И на Марту он смотрел скорее как на произведение искусства, чем на объект страсти. Он любовался ею словно прекрасным пейзажем (а формы Марты вправду создавали некий пейзаж), бесценным и неповторимым.
- Сульда… - продолжал тем временем трактирщик. – Имечко какое странное… Будто женское. Он вроде иноземец?
- Я только про имя спросила. Это же ваша забота с посетителями болтать, а моя – только уборка, готовка и обслуга, - Марта отвечала очень резко – видимо, устала за день. Доходные дни потому и доходные, что работать помногу приходится. Азара тон не задевал, привык он уже к толстухе, уже не один год работают вместе. А толстуха до сих пор к нему на «вы», хотя ведёт себя зачастую хозяйкой.
- Не встречал таких имён, не встречал, - трактирщик задумался, запустил ладони в густую копну волос. Омар и сам призадумался… Жизнь прожил долгую, может, слыхал такое имечко? Лишь Марта не впала в раздумья, а продолжала смахивать остатки каш, хлеба, мяса, потом ей надлежало пройтись по залу с метлой, вымести всё подальше от крыс, что завели привычку встречать рассвет на столах либо прямо на прилавке. Что делать с этими крысами Азар не знал, Марта же их нисколько не пугалась: некоторых прям за хвосты хватала да вышвыривала за порог к собакам али кошкам на поругание. Потом, правда, долго руки отмывала.
Так уж сложилось в деревне Бакстоун, что населяли её люди из разных стран.
Издавна, когда на остров посягала великая империя, через эти леса захватчики проложили тракт для быстрой переброски войска. Хотели даже вымостить камнем, но не успели – имперцы погрязли в междоусобицах, а потом их мощную, но ослабленную державу атаковали тысячи диких варваров. Многие легионеры так и не вернулись на родину, и тракт остался. И пока создавалось единое государство на острове, он разросся и в некоторых местах действительно облачился в каменные плиты. Начинался он прямо на выходе из портового города, вился среди густых лесов и бескрайных холмов, а оканчивался развилкой, на которой теперь разрастался другой городок, городок мастеровых, что уходили от тяжёлой и жадной руки господ. Где-то между портом и городком мастеровых располагался Бакстоун. Люди здесь поселились ещё во времена империи – насыпали оборонительный вал, огородились высоким частоколом. Возделывали землю, торговали или грабили – пока не было единой власти, жили чем могли. И вот, прошла не одна сотня лет, ноги, копыта и колёса телег вбили землю тракта так сильно, что она сама стала похожа на камень. Единое государство сложилось через великую кровь и страдание так, что лучше было бы всё по старому. Войны на своей земле приутихли, лишь север острова всё никак не поддавался, пошли воевать с другими странами. Дошли вплоть до горячих песков и колыбели нынешней веры. После этих походов появились на острове иноземцы, селились в деревнях, изучали новую и непонятную культуру, бывало, что вовсе оседали. Так случилось с предками Омара и Азара. Один имел изрядную долю арабской крови, другой – еврейской. И, несмотря на то, что их соплеменники вырезали друг друга сотнями и тысячами, прижились в одной деревне. И жизнь их нельзя было назвать счастливой и беззаботной, в этой христианской стране следовало осторожно решать вопрос веры. Священники очень зорко следили за неверными и отступниками; шаг в сторону от догматов Церкви – и тебя оклевещут и сожгут в науку остальным. Азару пришлось сменить пророка Мошу на Иисуса, Омару – Аллаха на Бога Единого, и в то же время Триединого. Долго старик в толк взять не мог, как Иисус мог быть распятым, приходясь сыном самого Бога. Разве мог Отец Вседержитель, Всемогущественный и Справедливый, допустить такое зло? Но христиане считали, что мог, а Омар был слишком стар, что бы спорить и пытаться разжечь огонь истинной веры в сердцах этих слабаков. Ему пришлось смириться. В целом же его окружали и впрямь неплохие люди.
Дверь заскрипела: не громко, но и не тихо – в самый раз, давая понять – посетитель явился! И не один. В трактир вошли парень и девушка: он в кожаной куртке, она в длинном плаще, оба с заплечными мешками, оба с мечами…
В миг оценив обстановку в зале, парень направился к Азару. Одна рука лежала на длинной в три ладони рукояти меча, другая придерживала ножны, где хранилось оружие. Девушка осталась возле открытой двери, глядя во двор. Марта встала статуей, тряпка вывалилась из её рук... Азар замялся, шагнул назад от стойки, наткнулся спиной на полки с бутылями вина. Бутыли зашатались, зазвенели, но удержались.
Омар даже не успел испугаться, настолько быстро это случилось. Едва мелькнула мысль: «Что-то происходит!», как парень заговорил.
- К вам сегодня заходил человек. Молодой… Моложе, чем я, - он не спрашивал – утверждал стальным уверенным голосом.
Трактирщик кивнул, косясь на ладонь незнакомца, потирающую рукоять меча.
Старик Омар только сейчас понял, что не знает этих двоих. Похожи на разбойников - может, из банды Фархада? Если так, то беспокоиться не о чем – Фархад опекал деревню, как от чужаков, так и от своих – никто даже из его ближайшего окружения не смел обидеть поселенцев, иначе обидчика ждало самое суровое наказание вплоть до лишения жизни. А если нет…
- Мне нужно знать, куда он ушёл? – тем же тоном спросил незнакомец.
- А зачем он вам? – вмешалась Марта. – Что вы его ищите?
Незнакомец обернулся – он был явно недоволен вопросом. Он желал слышать только ответы.
Старик Омар смог получше разглядеть лицо парня. На вид девятнадцать-двадцать лет, красивые тонкие черты, слегка вытянутый острый нос, губы скривлены в презрительной ухмылке. Девушка не старше спутника, чем-то похожа на него, как бывают похожи люди, долго совершавшие совместное путешествие. Черты лица плавные, гладкие, правильные – просто красавица какая-то!..
- Он нужен нам, женщина. Скажи, где этот человек?
Ладонь сжалась на рукоятке. Пальцы другой руки поглаживали ремешки на ножнах. Марта молчала, будто впала в задумчивость.
- Он здесь, - прошипел парень. Сначала Омар не разобрал, кому, но потом услышал мягкие шажочки – девушка отошла от входной двери, подошла к лестнице на второй ярус. Парень не сводил тяжёлого взгляда с Марты, словно пытался таким образом её раздавить.
И старику Омару вдруг почудилось, что-то не то. Происходило сейчас нечто тайное, скрытое от глаз его специально, что бы тайна та тайной осталась. Трактирщик, так быстро испугавшийся незнакомцев с оружием в ножнах, на себя не похожий. Марта, отягощённая неоправданно внимательным взглядом парня. Сами незнакомцы, неожиданно ворвавшиеся в трактир.
Азар нарушил паузу:
- Кто вы такие?
Всю вежливость как корова языком слизала.
Парень всё смотрел на уборщицу. Девушка, заправив роскошные локоны под плащ, недвижимо стояла возле лестницы.
- Вы от Фархада? От Акилы Бугая? – не дождавшись ответа, допытывался Азар.
- Он приходил один? - не обратив внимания на расспросы трактирщика, спросил незнакомец.
Марта молчала.
- Он один… - выдохнул парень. Пальцы сорвали ремешки, меч с тихим шелестом выскользнул, приветственно блеснув гладкой сталью. Старик Омар уже видел, как меч входит в тело Марты, как оседает она на пол с глухим стоном… Но незнакомец не напал на уборщицу.
- Уходите отсюда… - приказал он и двинулся в сторону лестницы.
Марта как сорвалась, бегом выбежала во двор. Азар растерялся: во-первых, похоже, намечалась разборка, и это в его-то трактире… Во-вторых, странное поведение Марты не вносило ясности, а только больше сбивало с толку.
Омар встал.
- Эй, вы что, драться собираетесь? – закричал Азар.
- Я же сказал, вон отсюда! – взревел незнакомец и повернулся к Доброму Азару. Из-под коротко остриженной шевелюры незнакомца по лбу стекали три кровавых нити, лицо исказилось от боли и напряжения, а в глазах плескался жидкий огонь. Азар хотел было что-то сказать, но подавился подступающими словами и попятился задом к выходу, потом вовсе развернулся и вылетел из зала.
Омар последовал его примеру.

- Эгмонт, не думаю, что в этом доме стоит нападать, - сообщила девушка.
Все местные уже выбежали из трактира. Эгмонт тяжело дышал, справляясь с защитой. Огонь в глазах то разгорался, то затухал, следуя некому рваному ритму, известному лишь парню.
- Он потому здесь и прячется… - прохрипел он.
Они топтались возле лестницы, не решаясь взойти на неё. Их клинки отличались, как их характеры: тяжёлый, массивный для полуторного меча у Эгмонта, и узкий лёгкий у девушки.
- Я наведу на него морок, - предложила девушка. Эгмонт через силу кивнул.
- Всё! – выкрикнул вдруг он. И сразу же над лестницей бесшумно вспыхнул воздух: всего на миг полыхнул призрачный огонь, прокатываясь снизу до верху, сжигая невидимые барьеры. Дом качало, словно началось землетрясение. Потом всё утихло. Защита снята.
Кровь течь перестала. Парень вытер лоб рукавом. Огонь в глазах угас. Эгмонт осторожно ступил на первую ступеньку. Она жалобно скрипнула. Словно прислушиваясь к чему-то, он ступил на вторую… На третью… На четвёртую… Дальше и дальше… Следом так же осмотрительно шагала девушка. Лия. Сверху донёсся рык чудовища – иллюзии, призванной Лией, для устрашения неведомого противника. По стенам метались многолапые тени, изгибаясь, скребясь в деревянную дверь, оставляя как будто настоящие борозды-царапины.
- Зачем лесному духу, давно ушедшему к людям, выгораживать этого монстра? – вопросил Эгмонт.
- Причин много, - ответила девушка. – Поэтому я не советую тебе нападать здесь. Это её дом.
- Она уже давно обессилена, разве ты ничего не почувствовала?
- Или же сила её сокрыта от нас, - парировала Лия.
Эгмонт не ответил – остановился, остановилась и девушка. Морок всё ещё бесился ярусом выше, но теперь по-другому. Всё ближе и ближе к лестнице. Мимо них пролетел большой кусок доски, вырванный то ли зубами, то ли когтями. Наваждением такое не предусматривалось – то, чего нет, не способно разрушать реальные вещи!
Они задержались ещё чуть-чуть, что бы увидеть как из-за косяка, попутно кроша его в щепы появилась зубастая морда, уставилась на них большими чёрными глазами, а затем громко зарычала. И тут они рванули вниз. Дверь во двор закрылась прямо перед носом. Лия дёрнула её, но та не поддалась. Эгмонт с разбега врезался в дверь плечом и отскочил, схватившись за ушибленное. Дверь даже не дёрнулась. Зарычав не хуже чудовища, Эгмонт рубанул дверь мечом – жалобно звякнув, меч разломился на две половинки, не оставив на дереве следов от зарубки. Пока он тупо разглядывал половинки, Лия пыталась открыть ставни…
- Он же зачарованный! – недоуменно вопросил Эгмонт, мысленно произнося мечу заупокойную.
Чудовище никогда не пользовалось ступеньками, поэтому скатилось по ним, переворачиваясь и подскакивая. Кое-как встав на шесть лап, вновь уставилось на людей. Зубастая пасть раскрылась, являя миру змееподобный язык и три ряда клыков. Лия бросила безнадёжное занятие и обратила всё внимание на чудище. Эгмонт очнулся. Тварь медленно двинулась к ним.
А потом прыгнула.
Эгмонт сделал шаг вправо и выставил остаток клинка, зажатый в двух руках. Чудище проскочило мимо, ударившись о стенку. От удара содрогнулся весь дом. Эгмонт отбежал подальше от раздосадованной твари. Лия, тем временем, лепила шар с кипящей смолой – колдовство требовало от неё всего средоточия сил и разума. А, значит, Эгмонт должен отвлекать врага.
Шестилап готовился к новому прыжку. С одного его бока ручьём текла тёмная кровь – всё же Эгмонт успел ранить его. К сожалению, на стремительности чудища рана пока никак не сказалась. Возможно, он и вовсе не знал о ней. Следующим прыжком Шестилап настиг ненавистного человека, однако человек как-то проскользнул между когтистых лап и воткнул обломанный меч чуть выше хвоста. От этой раны тварь пострадала сразу же – дёрнулась так, что Эгмонт не успел вытащить остаток клинка – тот остался воткнутым, доставляя чудищу ещё больше боли и мешая передвигаться. Шестилап отчаянно изгибался в попытках зубами достать стальную занозу, но только пасть себе изрезал. Когда до него дошла тщетность стараний, шестилап кинулся на обидчика. Безоружный Эгмонт отпрыгнул в сторону, успев как следует ударить чудище табуретом. Табурет разломался, чудище взвыло ещё сильнее. От обиды оно двигалось всё быстрее. Несколько раз Эгмонт чуть не попал под когти шестилапа, прежде чем вступила Лия. Сгусток кипящей чёрной массы обрушился на тварь, заставляя забыть о нанесённой раннее боли, поскольку эта боль ни в какое сравнение не шла с прежней. Она взвизгнула, попыталась дёрнуться, но обваренные мышцы уже не позволяли ей таких движений. В конце концов, шестилап свалился бесформенной обожжённой грудой, повалив несколько столов и скамеек.

Ветер задел листву, похожий на торопливого прохожего. Ветер спешил. Непростой ветер, волшебный, посланник. Что же за послание он нёс?
Мужчина в ярко-зелёной мантии, опоясанный золоченым ремнём с резным деревянным посохом схватил рукой ускользающего торопыгу. Торопыга дёрнулся пару раз и подчинился, приняв оскорблённый вид. Распознав великую силу пленителя, ветер не стал скрывать послания. Мужчина считал его и отпустил торопыгу, а тот дал дёру, словно за ним гнались все демоны мира.
Теперь мужчина знал, откуда и куда направлено послание. А, главное, зачем… И в лишний раз удостоверился – он на правильном пути, и скоро доберётся до цели.

Когда Омар выскочил во двор, Марты уже не было видно. Азар склонился возле плетня, огораживающего большую часть двора, и часто дышал. «Кто такие, откуда, чего надо?» - бормотал себе под нос трактирщик, пытаясь отдышаться и согнать страх.
- Маги это, не видать что ли? – крикнул ему Омар. Подошёл к Доброму Азару, заглянул в глаза. Тот и так всё прекрасно понимал, просто не хотел верить в это. Если маги начнут разборки проводить в его заведении, то трактиру придёт конец, если не всему селу. Перед глазами до сих пор разгорался пламенный взор незнакомца, вроде молодого парня, а теперь чёрт знает кого! Маги на многое горазды, а уж сменить внешность для них малая проблема. Наверное… Азар никогда не сталкивался с магами напрямую. Лишь слышал о них. А слухов про них ходило – не счесть!
- Так и что? Раз маги – всё позволено? – слова то и дело заглатывались. Азар успокаивался, но медленно. – Надо кличь дать, мол, безобразничают… Сделаешь?
- Успеть бы, - покачал головой Омар. – Куда уж мне старому так бегать быстро… Но, я сделаю это.
Он только вышел за ворота, как раздался оглушительный скрип. Двухъярусный дом трактира раскачивало из стороны в сторону. Шаталась каждое бревно, каждая досочка обрела собственную жизнь и теперь распоряжалась ею, как приспичит. Ставни второго яруса вдруг раскрылись, выпуская струи огня, прозрачного такого, бледного. Огонь вырвался в небо и сразу же растворился. После этого скрип прекратился. Дом более не ходил ходуном. Всё замерло так же внезапно, как и началось. Омару почудилось, что сейчас то дом и развалится, не пережив такой встряски. Но трактир стоял монолитный и несокрушимый.
После громкого шума наступившая тишина не внушала доверия. Азар последними силами держался за плетень, шепча то ли молитвы, то ли проклятия. Омару не требовалось никуда бежать – люди повыскакивали на улицу, тревожно всматриваясь в трактир, стараясь понять, что происходит. Самые смелые подходили почти ко двору.
Однако отскочили… Из трактира раздался бешенный рёв, топот и царапания. Затем прекратилось… но возобновилось буквально через миг с устрашающей силой.
- Дверь открыта! – крикнул кто-то. И тут же дверь захлопнулась сама по себе. Омар успел заметить перепуганную девушку в дверном проёме, за ней бежал тот самый парень. Но они не успели. Их же заметили и другие.
- Там что, люди? Что случилось? – тревожные крики не смолкали, пока не возобновился рев неведомого чудовища.
Азар отползал от двора, ему помогли встать, тут же набросившись с вопросами. Быстро и путано он всё же пересказал про девушку и парня, про себя, Омара и Марту…
Марту?
Марта! Где же она?
- Она вроде в конюшню побежала, - силился вспомнить Азар.
Конюшня примыкала к трактиру, так что желающих выискивать Марту обнаружилось не много: три человека, в том числе и старик Омар.
- Мне терять нечего, отжил своё, - говорил он.
- Совсем разум из-за бабы потерял! – пробурчал Добрый Азар. Омар не стал спорить – пусть себе думает, что хочет.
Весь народ уже отошёл от трактира на добрую сотню шагов, глядел из-под заборов, из окон ближайших домов, забрались на крыши, в канавы… Шум борьбы не прекращался. Рык переходил в визг, ломались табуретки, столы – всё это было хорошо слышно.
Омар и двое крепких мужиков двинулись к конюшне. Мужики захватили с собой вилы. Прошлись вдоль плетня, стараясь не подходить близко к трактиру. Сзади перешёптывались о сдуревшем старом пне – Азар умел распускать сплетни. Вздрагивая от каждого удара, троица подошла к конюшне. Животных там не было, а если бы и были, давно разбежались бы от страха.
Зато нашлась Марта…

Людям и даже магам не дано видеть мир, как дано это лесным духам. Слишком слабо зрение простого человека, точнее, оно совсем иное. Они чувствуют запахи, но не распознают их цвета; они слышат звуки, но не видят их направления. Разве способны разглядеть они приближающуюся грозу, что нагрянет лишь через сутки? Или найти тропку мелкого насекомого? Когда выходят они в степь – горизонт для них застлан дымкой – дух же различает отдельные колоски, что растут намного дальше самого горизонта.
Так же они с лёгкостью распознают Истинные Вещи.
У Марты дыхание перехватило, когда она заметила, что лежит в заплечном мешке совсем молодого паренька по имени Сульда. Материал сумки не сдерживал ослепительного свечения Истинной Вещи, оно лилось со всех прорех. Конечно же, люди не видели этого. А затем Марта смогла рассмотреть настоящий лик паренька. А паренька ли? Странный путник в миг превратился в загадочную персону. Каких только предположений она не придумала! Кто он такой? Что же хранится в сумке? Куда и откуда путь держит?..
Впрочем, зачем вспоминать, что было несколько часов назад, когда тут такое твориться?! Она сжимала выкопанный из втоптанных сена и опилок амулет: деревянную мордочку волка. В трактире началась драка – ожившая иллюзия набросилась на своих вызвавших её. Марта улыбнулась – слишком редко ей удавалось проявить подобное мастерство. Уж если живёшь среди людей, скрывай своё нечеловеческое происхождение.
Сейчас был особый случай – крайне важно, что бы Сульда не попался в лапы этих двоих магов. И пока они боролись с шестилапом, Марта поставила новый слой защиты на втором ярусе. Предыдущий сожгли – не такая сильно намаговал таинственный обладатель Истинной Вещи. Теперь этим двоим придётся здорово попотеть, наверное, до утра, что бы снять новый слой. А к утру что-нибудь придумаем. К тому же захлопнутые двери и ставни ни за что не выбить ни оружием, ни магией. Посидят там вдвоём…
Интересно, узнали они в ней лесного духа?..
Шестилапа убили. Марта почувствовала сильную магию, направленную на чудовище, после чего шум боя прекратился. А затем она услышала скрип и шарканье – то искали её деревенские мужики и… старик Омар! Вот уж кого не ждала, так это Омара! Влюбился на старости лет что ли? Марта и сама не молодая, но Омар ей в отцы годился! Это по внешнему виду, а на самом деле, возраст Марты превышал стариковский раза в три! Мужики недоверчиво оценивали наступившую тишину, а Омар выглядывал в полумраке конюшни её.
- Тихо... тихо... мы это, Марта... - заметил наконец, мягко ступал, что бы ни тихого скрипа. Марта тотчас изобразила на лице испуг, даже всхлипнула, мол, от страха.
- Что ж ты, дурёха, сюда рванула? - ласково спрашивал Омар.
- Что ж это за разбойники такие? - сквозь частые вдохи и выдохи прошептала Марта. - Бесы, а не люди...
- Пойдём отсюда подальше, - старик помог ей встать. Его дряхлые руки оказались на удивление сильными. Обняв уборщицу, Омар повёл её к выходу. Она послушно шла, зажав в кулачке так, что бы никто не видел, маленькую деревянную голову волка.

Солнце село. Алая заря медленно волочилась вслед за ним... И редкие цепочки облаков убегали далее, на запад.
Наступала ночь.

- Вот попались! - сокрушался Эгмонт. Он бродил неприкаянный из угла в угол по растерзанному боем залу. То и дело пинал тушу монстра, который, как положено любому наваждению, должен был исчезнуть, только не исчез. Да и до смерти монстр вёл себя крайне неподобающе для иллюзии. На правой щеке Эгмонта зеленел широкий лист - шестилап изрядно порвал парню щёку, вот девушка и залепила рану заговоренным листом лопуха.
Сама Лия невозмутимо сидела на уцелевшем табурете.
- Перестань... Ты похож на избалованную жену торгаша! - резко сказала она. - Нам думать надо, а ты чем занят?
- Да... Да, Лия, ты права... - Эгмонт остановился, вновь заговорил он уже спокойным тоном. - Давай по порядку... Он пришёл сюда один, значит, Оскар уже мёртв - как иначе Сульда мог избавиться от Оскара?
- Либо убил, либо оглушил, либо что-то заподозрил и убежал, либо Оскар сам ушёл, выяснив что-то совсем уж необыкновенное, меняющее всю суть дела, либо... - перечисляла Лия.
- Ладно, хватит... Оскар предупредил бы нас, если случилось бы что-нибудь подобное, - поморщился Эгмонт. - Вероятнее, что он убил Оскара, но не в этом дело... Факт - Оскара с ним нет, и мы не знаем, почему. Для нас это плохой расклад. Перед тем, как атаковать Сульду мы сталкиваемся с людьми и с лесным духом. Вот здесь стоит быть повнимательнее... Лесной дух, женщина, я был уверен, что она ни на что не способна. Уж не нашёл я в ней силы. Я подумал, что потому к людям и ушла, что потеряла силу.
- Это было ошибкой. Я же предупредила тебя тогда, - вставила Лия.
- Ну ты тоже не знала наверняка, - заметил Эгмонт.
- Согласна... - кивнула девушка.
- Итак, - продолжил парень. - Дух помогала Сульде, это я понял ещё из разговора с ней. Она что-то недоговаривала, отмалчивалась. Может быть, Сульда посвятил её в свою тайну?
- Вообще было похоже на то, - поддержала Лия. - Уж больно странно выглядело её поведение. Остальные, старики, не в счёт - случайные свидетели нашего прихода. А вот лесной дух вполне могла договориться с Сульдой и ожидать нашего прихода. Спокойно подготовилась и встретила нас достойно. Способы сокрыть силу от посторонних глаз имеются, ты поверь мне... если очень постараться и я смогу это сделать - всё-таки пока я слаба.
- Если дух и вправду совершила сокрытие силы, то она гораздо сильнее нас, - подытожил Эгмонт.
- Вообще-то этот вывод можно было сделать, исходя из этого милого существа, - усмехнулась девушка. - Оживить иллюзию - я такое впервые вижу! Можешь отлеплять лопух...
Он поморщился - лист будто корни пустил в кожу. Девушка деловито его отлепляла.
- Если она всё ещё способна на такое колдовство, то нам лучше уходить, - девушка подкинула лист лопуха. Тот воспламенился и чёрными хлопьями осел на пол.
- Не уйду, пока не отомщу за Оскара, - резко бросил Эгмонт. Щёку пересекала розовая полоса – шрам останется на всю жизнь.
- Так, может, жив он!.. – воскликнула Лия.
- Я думаю иначе, - мрачно сказал Эгмонт. – Надо преодолеть защиту.
На этот раз в защитное заклинание закачали столько силы, что границы его обрели цвет и форму. Зеленоватая прозрачная плёнка, слегка покачиваясь, преградила путь на верхний этаж.
- На это уйдёт много времени… Пока я обнаружу слабое место… Но здесь сразу видно – работал мастер, - девушка закрыла глаза и втянула носом воздух, словно бы принюхиваясь, на самом деле пыталась разобраться в сложном узоре магии, сплетённой в мешавшее им заклинанье.
- А мы пойдём другим путём, - пропел парень.
Лия открыла глаза. Эгмонт замер, казалось, прислушивается к чему-то. Было видно, что он напрягся и с трудом не даёт выхода, скапливающихся в нём сил. Медленно он поднял голову и уставился на потолок таким ненавидящим взглядом, будто этот самый потолок жизнь ему испортил. В тот же миг потолочные балки, ощущая наступающую катастрофу, жалобно заскрипели. Прогнулись вверх, затрещали и вдруг щепками взлетели, образовав дыру. Эгмонт расслабился и попал под дождь щепок, что отскочили от потолка второго яруса.
Дыра привела их в одну из комнат, что сдавались усталым путникам на ночь или же на срок, соответствующий уплаченной сумме денег. В комнате давно никого не было, повсюду скопилась толстыми слоями пыль, витавшая теперь, кстати, и в воздухе. Куски толстых брёвен и досок валялись в беспорядке, но помимо них было и ещё кое-что интересное. На голой кровати (бельё выдавалось лишь после оплаты) покоились предметы. Взрыв чуть потревожил образовываемый ими рисунок, но не нарушил совсем.
Эгмонт выругался.
- Это же дензакль, - вымолвила Лия. Она подошла поближе.
- Ага… Из чёрного янтаря и кровавого золота, - добавил Эгмонт.
- Надо уходить, Эгмонт, - взмолилась Лия.
Парню нечего было ответить. Он стоял в ступоре и не знал, что делать.
- Эгмонт, пойдём же! – звала Лия.
Эгмонт пытался сообразить, во что они ввязались и почему их с самого начала не предупредили о такой опасности. Похоже, это задание под стать знаменитым героям-наёмникам, о которых ходили лишь смутные легенды и мифы и слишком мало настоящих фактов. Лесной дух – игрушки, по сравнению с теми, кого призовёт дензакль… И ещё Эгмонт понял – его друг Оскар точно мёртв.
Его кто-то тянул за руку. Он очнулся, Лия всё ещё умоляла уходить. Они на втором этаже, может, удастся спрыгнуть из окна?
- У нас ещё есть время, - неожиданно для себя сказал парень. – Ищем Сульду.
- Но… Сколько время у нас есть, ты знаешь?.. – тщетно вопрошала Лия – Эгмонт уже толкнул дверь и вышел в коридор. Ничего не оставалось, как только бежать вслед.
Парень толкнул следующую дверь. Она была не заперта. Эта комната точь-в-точь повторяла ту, откуда они вышли. Голая кровать, небольшой столик и табуретка. А на кровати – дензакль…
- Сколько он их расставил? – прошептала Лия. Эгмонт же молчал.
- Или же это лесной дух? – рассуждала девушка.
Эгмонт направился к следующей двери. Открыл её ударом ноги. Та же обстановка и та же фигура из кусочков редких магических минералов и металла.
- До свидания, жизнь… Ты была неплохой подругой, хоть и оказалась сейчас чудовищной стервой, - пафосно провозгласила Лия. – Уходим же!.. Ты не видишь, что Сульда опасен!.. Даже если мы сумеем взять то, что нам надо, эти… пустятся за нами в погоню. А от них мало кто уходил.
Но Эгмонт не слушал Лию. Он подошёл к следующей двери. Напрасно он ударил её ногой – кто-то запер её. А кроме них в трактире пока был всего один человек.
- Он здесь, - пояснил парень, но этого не требовалось, Лия прекрасно всё поняла. На двери остались царапины от напущенного ею наваждения.
Эгмонт ещё раз пнул дверь, но та вдруг обрела чудовищную пасть. Эгмонт увернулся и хорошенько врезал по зубам этой напасти.
- Он что, издевается?! – возмутился парень.
Пасть недовольно заворчала и скрылась в дереве.
- Эгмонт, я последний раз говорю, скоро поздно станет уходить. Забудь про работу, забудь про деньги – жизнь дороже, дурак ты!.. – она уже молила его.
Эгмонт опять застыл. Аура его источала столько сил и ненависти, что Лия даже отступила на шаг. Вечно так – его не остановить, если что-то задумал. Слабостями Эгмонт почти не обладал… Почти. Его можно было разозлить – учитель частенько говаривал, что злость его погубит. Эгмонт же соглашался, каялся, да пока поделать ничего не мог. Нечаянное слово, и он зол, подобно быку разъярённому, не соображает ничего, идёт напролом. Самое удивительное, в таком состоянии он будто всесилен. Или же это кажется?
Дерево застонало, доски медленно прогибались, вот-вот сорвётся дверь, раскрошившись на тысячи кусочков. Лия не сомневалась, дверь охраняется какой-то волшбой, а Эгмонт, похоже, этого не заметил. Пока он пыхтел в попытках преодолеть противодействующее заклинание, девушка разбиралась в магических узлах…
- Осторожно! – крикнула она и резко дёрнула парня на себя. Они повалились на пол, а над головами взорвалась дверь, выбрасывая острые щепы не внутрь, а наружу. И сразу двух воинов-магов охватило лазурное сияние, по которому забарабанили отскочившие щепки, и в который бессильно ударила вылетевшая из свободного дверного проёма молния. Треск, гром, удары, крик Лии и рев Эгмонта, шелест Небесного щита, сотворённого девушкой инстинктивно, ругань на незнакомом языке – всё смешалось в единый звук. Затем несколько секунд тишина взяла своё, не заглушив лишь стук сердца.
Эгмонт вскочил, не раздумывая, наложенные на обоих сразу защитные чары потянули девушку следом. Возобновилась ругань. Оседала мелкая крошка, и Лия не видела, кто в комнате и что он делает. О щит разбилась ещё одна молния, разлетаясь красными искрами.
- Оскар?.. – произнес вдруг Эгмонт.