После краткого объяснения с новым ректором, я вернулся к себе в комнату в очень и очень скверном расположении духа. Аттис что-то писал, сидя за столом, а Мелих беззаботно дрых и громко сопел. Он лежал на кровати полностью одетый. Видимо добрался до койки и сразу отключился.
- Надолго ты пропал, - взглянув на меня, отметил Аттис. Видимо, все чувства, которые я в тот момент испытывал, отразились на моем лице, потому что следующим вопросом был: - Что случилось?
Я смотрел на спящего Мелиха и думал, что же мне с ним такое сделать? Четвертовать? Колесовать? Вздернуть на дыбе?
- Да ничего, - отмахнулся я. – Сходил тут с одним приятелем в лабораторию…
- Это с Мелихом что ли? – догадался Аттис.
- Угу, - кивнул я. – Где-то у нас тут нож был, - задумчиво протянул я, осматриваясь по сторонам. – Ты его не видел?
- Зачем он тебе? – насторожился Аттис.
- Хочу оскальпировать одного умника. Ага, вот! – я вытащил нож из-под груды старых тетрадей на своем письменном столе и, зловеще ухмыляясь, приблизился к спящему Мелиху. Скальпировать его я, конечно же, не собирался. У меня в планах было его «модно» подстричь.
- Ты что делаешь? – Аттис преградил мне дорогу. – С ума сошел?
- Не мешай, пожалуйста, - вежливо попросил я.
- Сперва расскажи, что случилось!
Сделав над собой волевое усилие, я решил ненадолго отложить экзекуцию Мелиха, чтобы рассказать о событиях сегодняшнего вечера. Аттис внимательно выслушал мой рассказ и встал на сторону Мелиха!
- Я не могу понять, почему вместо того, чтобы остановить его, ты поплелся с ним ночью в лабораторию? Ты разве, не знал, что там повсюду сигнализирующие заклятия развешаны?
Я сделал глубокий вдох, затем выдохнул.
- Выходит, я сам во всем виноват? – со злостью спросил я.
- Похоже на то, - тихо ответил Аттис.
Я метнул нож в стену, и он с глухим стуком в нее воткнулся. Затем я разделся, лег в постель и вперил взгляд в потолок. Аттис, видя, что я успокоился, снова уселся за стол и начал что-то писать, изредка на меня поглядывая.
- Какие завтра занятия? – спросил я.
- Две пары стихийной магии, медитация и нецензурная магия, - сверившись с расписанием, сообщил Аттис. – Ты, кстати, так и не сказал, что за наказание тебе назначил ректор?
Ах, да! Мне ведь с завтрашнего дня нужно будет целую неделю под присмотром Кадыка убираться в академии! И фералис мне вернут только в том случае, если по окончании этой недели у Кадыка не будет ко мне никаких нареканий. Треклятый Мелих!
- Неделю буду полы драить, - пробурчал я. Сейчас мне стало жаль, что отменили плети. Я бы предпочел получить с десяток крепких ударов разом вместо наказания, растянутого на целую неделю. – Во сколько начинается нецензурная магия?
- Эмм… - Аттис снова потянулся к расписанию. - В два часа.
Вот и славно. Можно спать до обеда.
- Генон, ты видел указ нового ректора? Который над входом в общежитие повесили? – прочитав ход моих мыслей, поинтересовался Аттис.
- Нет.
- Там написано, что каждое пропущенное занятие будет наказываться внеочередным дежурством в столовой.
Я тихо выругался. Этот новый ректор обложил меня со всех сторон. Вот мерзавец! Теперь на все занятия ходить придется. Нет, так дело не пойдет! Надо обязательно что-нибудь придумать. Только вот что? Я начал размышлять на эту тему и меня постепенно начала одолевать сонливость. Причем, чем сильнее я старался что-то сообразить, тем нестерпимее хотелось спать. В конце концов, я сдался и, поворотившись на бок, заснул.
Поспать мне удалось недолго. Даже более того, мне показалось, что я всего лишь на минутку закрыл глаза и сразу же их открыл, потому что меня бесцеремонно тормошил Аттис.
- Вставай, на урок опоздаешь! – предупредил он.
Я с трудом разлепил глаза.
- Какой урок? Отстань.
- Ну смотри, когда будешь дежурить в столовой, пеняй на себя.
Так твою, раз эдак! Дежурить в столовой! Я ведь совсем об этом забыл.
Приложив исключительное волевое усилие, я оторвал голову от подушки. В это время дверь в комнату распахнулась, и на пороге показался Мелих. Он только что умылся и сейчас обтирал полотенцем свое бледное, с синими мешками под глазами лицо – вчерашняя пьянка не прошла даром.
- Голова болит, - пожаловался он.
- Меньше пакость лакай, - посоветовал Аттис.
- Мог бы, и посочувствовать, - обиделся Мелих. – Ого! – воскликнул он, увидев, что я поднялся с постели. – Генон встал к первому уроку - в лесу, наверное, все волки сдохли!
- Да, да, умничай, - отмахнулся я, надевая брюки и рубашку. – Если волки и сдохли, то только потому, что испугались твоей опухшей рожи.
- Ты, я вижу, не в духе, - насупился Мелих.
Конечно не в духе! Подняли ни свет, ни заря, уйма нудных уроков впереди, а после меня ждет уборка в корпусе под присмотром Кадыка. Проснись и пой, Генон, проснись и пой!
- Ты камзол надевать будешь? – поинтересовался у меня Аттис, надевая свой. Он был синего цвета, что означало принадлежность его хозяина к ученикам академии. Стандартной формой для девушек было голубое манто.
- Не буду, - ответил я, выглядывая из окна на улицу. День обещал быть солнечным, и к обеду воздух наверняка изрядно прогреется. Так что в камзоле будет жарко. – Или за это теперь тоже наказывают?
- Пока что – нет.
- И на том, спасибо!
Я вышел из комнаты и пошел в ванную, чтобы умыться. Ванная находилась в дальнем конце коридора, и сейчас там было полно народу. Я потратил несколько минут, прежде чем мне удалось занять свободный умывальник.
Не привык я к такой толкучке! Обычно, когда я встаю, здесь уже никого нет.
Умывшись и приведя себя в порядок, я вернулся в комнату, взял со стола несколько чистых тетрадей и, следом за друзьями, поплелся на учебу. Меня все еще сильно клонило в сон.
На улице было по-утреннему прохладно и свежо. Здание академии круглое и высокое, так что до девяти утра весь внутренний двор находится в тени. Затем солнце поднимается выше, и тень начинает постепенно сползать в сторону. После четырех часов дня тень снова начинает расти.
Я взглянул вверх, и увидел, что небо затянуто сетью мелких, бледно-розовых облаков. Все-таки не любитель я вставать в такую рань!
Если бы кто-нибудь вышел с компасом во двор академии и встал бы ровно в его центре, то он бы непременно заметил, что там, куда указывает стрелка, расположено крыльцо учебного корпуса. Напротив него, на юге, ворота и складские помещения. На востоке и западе входы в мужское и женское общежития.
Мы миновали крыльцо и шли по широкому, чисто выметенному коридору на занятие по стихийной магии. Я зевал, и единственным моим утешением была надежда, что, достигнув аудитории, я сумею отоспаться за партой.
Мы учились на четвертом курсе, и весь наш класс состоял из парней: представители обоих полов совместно обучаются только до второго курса, где преподаются общие, базовые дисциплины. После зачисления на третий курс всем выдают магические камни: парням – фералисы, девушкам – иллисы. Иллис имеет синий цвет и накапливает в себе несколько иную, в отличие от фералиса энергию. Насколько я помню, девушек обучают церемониальной, ритуальной магии, малицефике, предсказаниям и целительству. Женское естество имеет большую предрасположенность к этим дисциплинам, нежели мужское. По-моему, на четвертом курсе у них происходит разделение на «ведьм» и «волшебниц». Мужчины же изучают главным образом боевую магию, основу которой составляет стихийная. В боевой магии сейчас появляется много новых направлений, взять хотя бы нецензурную или зубозаговаривание – пару лет назад о них и слыхом не слыхивали.
В свое время мне было интересно, как камни магии накапливают энергию? Каким образом им удается накапливать именно ту, которая необходима для плетения заклинаний? Один на редкость толковый профессор, понимая, что пространного, изобилирующего специальными терминами объяснения я не пойму, сказал, что камень магии можно сравнить со стеклом в оконной раме. На улице может быть ветрено, дождливо, может идти снег или град, но стекло все это оставляет за пределами комнаты, пропуская внутрь лишь чистый солнечный свет. Так же и камни магии - отсеивают лишнюю энергию, запасая внутри себя нужную.
- Мелих, ты помнишь, как мы вчера в лабораторию ходили? – спросил я, искоса глянув на друга. Вид он имел весьма жалкий. Он шел сильно сутулясь. В одной руке он нес тетради, а пальцами другой усиленно растирал висок – видимо пытался унять боль.
- Вчерашний вечер как корова языком слизала, - признался Мелих. – А что мы там делали?
Аттис шел по правую руку от меня и теперь начал нахально ухмыляться.
- Да так, ничего.
В аудитории собралось уже с десяток учеников. Судя по их оплывшим физиономиям, все они принимали самое активное участие во вчерашнем веселии. Поздоровавшись с каждым из них, мы уселись за длинный стол в третьем ряду. Аудитория была очень велика, так что пятнадцать человек, которые учатся со мной в одной группе, могли затеряться в ней словно семена, разбросанные по полю. Скоро должно было начаться занятие. Я только сейчас понял, что не знаю, было ли что-нибудь задано?
- На сегодня надо было что-то делать? – осведомился я.
- Угу, - кивнул Аттис. – Выучить плетение трех заклинаний магии огня.
Вот! Именно поэтому я и не хожу на стихийную магию! Каждый человек рождается под огненным, водным, земным или воздушным знаком зодиака. Это предопределяет его способности к освоению магии определенной стихи. Если вы рождены под земным знаком, у вас будет предрасположенность к заклинаниям магии земли. Заклинания других стихий у вас будут выходить слабыми, и расходовать много энергии. Я рожден под знаком воды. Поэтому для того, чтобы создать один огненный шарик, мне потребуется пропустить через себя столько энергии, сколько хватило бы на три водяных тарана! Соответственно, и побочные эффекты будут гораздо сильнее. И зачем мне такое удовольствие? По-моему, совершенно бесполезное занятие. Вместо этой дурацкой магии стихий я хожу на семинары по водной магии. Совершенно не понимаю логику тех, кто составлял учебный план. Собственно, это недопонимание и было главной причиной, по которой я отхватывал розог и плетей.
Значит, три заклинания огня… Но у меня же забрали камень!
- А мне можно ничего не учить, - обрадовался я.
- Это почему? – не понял Аттис.
- Так у меня же фералис отняли, и вернут только через неделю! Откуда я энергию для заклинаний возьму?
- И верно, – улыбнулся Аттис и повернулся к Мелиху. – Ты слышал? Генон теперь целую неделю может ничего не делать.
Мелих, обхватив обеими ладонями голову, практически лежал на парте.
- Навряд ли, - медленно произнес он. – Наверняка ему целую кучу рефератов назадают.
От этих пророческих слов мое настроение резко упало.
В аудиторию вошел профессор Мезьярд. Это был широкий, кряжистый старичок. Одет он был в стандартную для преподавателей форму – черные брюки и белая рубашка, поверх которой накинут сюртук. Сюртук профессора был старый и обтертый на обшлагах. Волосы Мезьярд стриг коротко, и оттого казался несколько моложе своих лет. Лицо его обыкновенно имело самое добродушное выражение (за исключением тех моментов, когда он приказывал всыпать мне плетей). Вообще, за те три года, которые я у него учился, у меня сложилось о нем впечатление, как о хорошем, мудром человеке. Вот только предмет он вел бесполезный!
Мезьярд окинул взглядом аудиторию и глаза его сделались большими. Вероятно, он уже забыл, когда у него на первой паре собиралось так много народу.
- Честь и отвага! – поприветствовал он нас.
- Смерть и слава! – откликнулись мы, привстав.
Профессор сел за стол рядом с кафедрой и раскрыл журнал, в котором учитывалась наша успеваемость. Началась перекличка. Во время нее подошли еще двое опоздавших студентов, и теперь вся наша группа присутствовала на занятии в полном составе. Это было действительно знаменательное событие. Кстати, я чувствую, скоро одногруппники поймут, что изрядно погорячились, решив отпраздновать мое возвращение. Новый ректор хоть и отменил телесные наказания, но свирепствует почище старого. Думаю, дня через три такой жизни, все будут мечтать, чтобы я гнил в могиле, а Жопо д’Рал по-прежнему управлял академией.
- Прочитать вам сначала лекцию или провести семинар? – спросил Мезьярд. Это означало, что он был в хорошем расположении духа. Обычно он не спрашивал.
- Лекцию! – хором ответили мы, потому что всем хотелось спать.
- Хорошо.
Профессор начал говорить о том, как чудесна магия воздуха, и сколько всего полезного с ее помощью можно сделать. Началось нудное перечисление базовых заклинаний этой стихии, и доска быстро покрывалась схемами, изображающими примеры их плетения. Я сам не заметил, как заснул. Многие мои товарищи сделали то же самое. Наверное, я бы благополучно проспал всю пару, если вскоре где-то сбоку не начал раздаваться громкий храп. Мезьярд его услышал. Он перестал писать на доске и повернулся, ища глазами источник звука. Наконец, он увидел, что в храпе был повинен Родмар, который спал, подперев щеку ладонью. Профессор создал небольшую водяную сферу и швырнул ее ему в лицо. Родмара окатило, словно из ведра. От неожиданности он резко вскочил на ноги и стоял теперь, удивленно протирая глаза. Вода ручейками стекала с его мокрых волос, капала с носа и подбородка.
- Первое предупреждение! – объявил Мезьярд. – Тот, кто заработает три, будет, согласно указу ректора, после уроков чистить выгребные ямы.
Родмар сел, не переставая удивленно хлопать глазами. Мезьярд продолжил свою лекцию.
Что ж это такое? Не пришел на занятие – дежурь в столовой. Пришел и заработал три замечания – вычищай отстойники. Где же наш добрый и сердечно любимый Жопо д’Рал? На кого он нас, сирых, покинул?
Профессор, после прецедента с Родмаром, стал периодически оглядывать аудиторию на предмет спящих студентов. Тут уж не покемаришь. Я, от нечего делать, даже срисовал с доски в тетрадь пару плетений.
Когда урок был окончен, мы направились в столовую, чтобы унять растущую пустоту в животах. Столовая открывалась в семь утра и работала до девяти вечера. Все это время можно было приходить туда и есть, сколько влезет. Находилась в подвальном этаже учебного корпуса. Помещение столовой, при нужде, могло вместить в себя около двухсот человек. Разумеется, в таком помещении скапливалось много пыли, которую должны были убирать дежурные – обычно, дежурили разом пять человек. Также, в обязанности дежурных входит принимать заказы, следить за порядком и убирать посуду.
Большинство учеников предпочитало завтракать до начала занятий, поэтому сейчас в столовой было почти пусто. Мы вошли внутрь и уселись за один из прямоугольных столиков. К нам подошла девушка, которая сегодня исполняла роль официантки.
- Мне жареной картошки с котлетами, вишневый пирог и чай, - заказал я, не глядя на нее.
Аттис попросил плов. Мелих сказал, что не голоден - он все еще не отошел после вчерашней попойки.
- Генон, а чего это она на тебя так смотрела? – поинтересовался Аттис, глядя в спину удаляющейся официантке.
- Кто?
- Да вот же, девушка эта, которая дежурит сегодня.
- А я откуда знаю, - пробурчал я.
У меня с самого утра не было никакого настроения. Хотелось, чтобы этот день побыстрее закончился. Я откинулся на спинку кресла и от нечего делать стал постукивать ногтем по обшитой деревянными досками стене. Через несколько минут принесли наш заказ. Я принялся, было за еду, но аппетит мне отбил чей-то настойчивый взгляд. Я посмотрел в сторону и увидел, что за соседним столиком сидит наша официантка и пристально на меня смотрит. Ее лицо показалось мне знакомым. Я не сразу вспомнил, что это она поцеловала меня в щеку вчера вечером. Девушка поднялась и подошла к нашему столику.
- Привет, Генон, - еле слышно прошептала она. Щеки ее залил румянец.
- Привет, - ответил я, проглотив котлету.
- У меня… Я хотела тебе… Вот! – девушка протянула мне небольшой бумажный конвертик.
- Это что? – спросил я, принимая его.
Девушка поклонилась и убежала.
- Да что же это такое! – рассердился я. – Зачем она убежала?
- Эх, ничего ты не понимаешь, - рассмеялся Аттис. Вся эта сцена его изрядно позабавила, и теперь он сидел, заложив руки и за голову и по-идиотски лыбился, глядя на меня.
Мелих проворчал что-то насчет того, чтобы мы побыстрее заканчивали с едой, а то скоро начнется занятие.
Я доел картошку и только откусил кусок пирога, как на мое плечо легла чья-то могучая рука.
- Ты к Милии не приставай! Она не для тебя, понял? – прошипели мне на ухо.
Да что ж это такое! Дадут мне сегодня поесть или нет?
Я повернул голову и увидел, что позади меня стоит весьма свирепого вида бугай. Я его видел раньше - он пятикурсник, один из тех, кто получил право пройти испытание на степень высекателя.
- Тебе что нужно? – вставая со стула, осведомился я.
- Я тебе сказал – отвали от нее! – прорычал пятикурсник.
- От кого? – не понял я.
- Не прикидывайся дураком, я все видел! Ты только что приставал к Милии, и она убежала!
- Ах, вот в чем дело, - ухмыльнулся я. – Не волнуйся, я к ней не приставал. Дело было скорее наоборот.
Лицо бугая побагровело, на шее вздулись жили, глаза выпучились.
- Сегодня в пять, на поляне! Не придешь – пеняй на себя! – пригрозил он, и, одарив меня напоследок свирепым взглядом, ушел.
- Вот так денек, – пробормотал я.
- Я знаю этого парня. – подал голос Мелих. - Его зовут Дирр. Говорят, он очень силен. Не думаю, что тебе стоит идти с ним на поляну.
- Если не пойдет, выставит себя трусом, - возразил Аттис.
- Уходим отсюда, пока еще чего-нибудь не приключилось, - решительно сказал я.
Мы покинули столовую и отправились на вторую пару профессора Мезьярда. Похоже, день сегодня обещал быть много хуже, чем я мог себе представить.
Я сидел на стихийной магии и думал о том, что из-за девушек случается много неприятностей. Взять, к примеру, эту Милию – я о ней раньше и слыхом не слыхивал, и все было в порядке. А теперь вот, пожалуйста, – какой-то незнакомый парень вызывает меня на дуэль. И главное за что? За то, что она ко мне подошла? Но я-то здесь при чем? Эх…
Ладно, довольно этих малодушных мыслей. Меня вызвали на «поляну». Так называется расположенная за стенами академия площадка для поединков. Магические бои очень опасны, и те, кто принимает в них участие, нередко получают серьезные увечья. Поэтому, по правилам академии, биться друг с другом нам запрещено. Но нередко возникают случаи, когда единственным средством для разрешения конфликта является хорошая драка. Вот для этого и существует «поляна». Ох, нехорошее у меня предчувствие. Сдается мне, я сильно огребу сегодня в пять.
- Мелих, ты случаем не знаешь, какая стихия у этого Дирра? – спросил я.
- Кажется, земля, - неуверенно ответил тот.
- Кажется?
- Я почти уверен, что земля, - задумавшись, произнес Мелих.
- Когда придешь на поляну – увидишь, - доверительным тоном сообщил Аттис и рассмеялся.
Профессор сделал нам предупреждение.
- Очень смешно, - прошипел я.
Когда мы придем на поляну, будет уже поздно выяснять, какая у противника стихия. А вот если знать заранее, можно разработать план действий. Урок закончился, и мы вышли из аудитории в широкий, заполненный учениками коридор. Я шел, целиком погрузившись в себя, и почти не смотрел по сторонам. Все мои мысли занимал предстоящий поединок. Какие заклинания может использовать мой противник? От этого зависит, правильно ли я выставлю щиты.
С другого конца коридора Итель махала рукой Аттису. Тот пошел к ней.
- Генон, лучше откажись от поединка, - посоветовал мне Мелих. – Этот Дирр – один из сильнейших на своем курсе. Драка с ним может плохо кончиться.
- Угу, - кивнул я.
Я не собирался отказывать от боя только потому, что мне страшно. Это для меня недопустимо.
Всю перемену я провел стоя у подоконника и подбирая в уме подходящие водные заклятия для битвы с магом земли. Предстоящий урок медитации оказался как нельзя кстати – смогу подумать в спокойной обстановке. Медитация – один из основных способ увеличить выносливость к воздействию энергии фералиса и повысить тем самым порог, после которого начинаются побочные эффекты. Медитировать мы должны не только на этом уроке, но и в свободное время. Однако для меня это всегда было скучно. Я не только не занимался дома, но и прогуливал эти занятия в академии. Теперь, когда мне угрожает реальная опасность, я осознал, что был очень легкомыслен.
Медитацию преподавал Алест Криг – сутулый мужчина с вечно сонными глазами и кислой миной на лице. Основные принципы и техники медитации мы изучили на предыдущих трех курсах, так что теперь, по большому счету, преподаватель был нам совершенно не нужен. Мы сидели, в позе лотоса, на устланном синим ковром полу и практиковали медитацию. Криг читал книгу, сидя в кресле. С тем же успехом, можно было медитировать у себя в комнате. Но если ходить на занятия к Кригу, то никаких проблем с зачетом не будет. А если постоянно прогуливать, как это делал я, то придется попотеть, чтобы сдать.
Медитировал я минут десять, а потом сам не заметил, как уснул.
- Эй, медитатор, - укоризненно сказал Мелих, тряся меня за плечо. – Подъем. Урок закончен.
Я разлепил глаза и поднялся. Потягиваясь и позевывая, я покинул зал для медитаций. Вот тебе, и подумал в спокойной обстановке.
Кабинет нецензурной магии находился на третьем этаже. Внутри он был весь исписан непристойностями и ругательствами – они были повсюду: на стенах, на полу, вырезаны на партах и стульях, написаны чернилами на занавесках и на преподавательской кафедре. Мы с Аттисом уселись за одни из столов на галерке. Мелих пристроился за нами. Была перемена, и в аудитории кроме нас никого не было.
С гордостью могу сказать, что я был лучшим по нецензурной магии на своем курсе. Главная особенность этого вида магии состоит в том, чтобы увязывать сказанные непристойности с действиями, которые они должны за собой повлечь. Большинство людей, когда ругаются матом, вкладывают в свои слова лишь эмоции. Слово у них расходится с делом. Для нецензурного мага это недопустимо. К тому же, многим тяжело запоминать нецензурные заклятия, потому что они целиком состоят из текста. Узор у них отсутствует вовсе. Мой особенный талант заключается в том, что я сам придумываю эти заклятия путем импровизации. Мне даже не нужно их учить.
Аудитория начала постепенно заполняться учениками. Вскоре появился профессор Мат Перемат, и началось занятие. Перемату было около сорока лет. Он был добродушным толстячком, и с его круглой физиономии никогда не сползала сытая ухмылка. Его приближение всегда можно было предсказать по громкой бранной ругани, которую он постоянно распространял вокруг себя. Вот и сейчас Перемат вошел в аудиторию и сразу же начал творить заклятия – он был большим специалистом в области нецензурной магии. Ругательства сыпались из него нескончаемым потоком и все, что от нас требовалось – записывать их за ним. Когда Перемат начал проверять домашнее задание, то даже у тех, кто был привычен к его манере общения, уши начали сворачиваться в трубочку. Дело было в том, что из всей группы, более-менее приличные нецензурные заклятия получались только у четырех человек, в число которых входил и я. Профессор воткнул в один из столов железный меч и каждый из нас по очереди пытался свернуть его в бараний рог. Однако ни у кого, кроме меня это не получилось. Профессор был очень опечален. По его словам выходило, что все мы ленивые бездари, олухи, тупицы криворукие, кретины и ублюдки, каких свет не видывал. Вообще-то, согнуть меч было очень сложно. У меня, например, это получилось с большим трудом, и теперь сильно болела голова – я схлопотал побочный эффект второго уровня. По-моему, профессор Перемат был излишне требователен.
После нецензурной магии мы снова зашли в столовую. Отобедав, на сей раз безо всяких происшествий, мы с Аттисом вернулись в общежитие. Мелих же, как всегда, отправился в алхимическую лабораторию. Он сказал, что скоро изобретет какой-то эликсир, обладающий исключительными свойствами, и я обязательно должен буду его попробовать. Я сказал, чтобы он сам лакал гадость, которую сварит.
Я лежал на кровати и думал о том, что через какой-то час мне нужно будет идти на поляну. В комнате было душно и пыльно. Аттис, который весь день надо мной подшучивал, вдруг сделался серьезен.
- Я надеюсь, ты уже придумал, как победить того парня, - сказал он, требовательно на меня глядя.
- Вообще-то, нет. – печально ответил я.
- Тогда лучше не ходи. – посоветовал Аттис.
- Я должен, - насупился я. – Он первый начал.
- Генон, тебя могут покалечить.
- Я что-нибудь придумаю, - отмахнулся я.
- У тебя ведь даже фералис забрали.
- Я надеялся, ты одолжишь мне свой.
Аттис тяжко вздохнул и, видя, что отговаривать меня нет никакого смысла, начал что-то выискивать на книжной полке. Он достал какую-то толстенную книгу и швырнул ее мне.
- Выучи пока пару заклятий, что ли. Может хоть чем-то поможет, - сказал он. – Заодно, про магию земли прочитай.
Я посмотрел на обложку книги – учебник по стихийной магии. Свой я уже давно потерял.
- Спасибо, - поблагодарил я.
Я раскрыл книгу на разделе посвященном магии земли и начал читать.