Поднесла к губам бокал…
В темном зеркале вина
Образ женщины блистал.
«Боже, как она страшна!
Омертвелый черный взор;
Белый саван на лице;
В черной пропасти укор;
Волос белый на виске;
Под глазами синий тон
Не желает пропадать –
Ночи темной блудный сын,
Хочет красками играть;
Две морщины вокруг губ
На все сорок лет старят;
Расчерчен и лоб уступ;
Хмель, истерика горят
И сжигают холод глаз.
Что скрывается за ним?
Не погубит ли он нас?
Слышишь, вместе мы сгорим?!
Я не феникс! Я умру!
В пепел душу превратишь!
Пустишь пепел по ветру,
Этим дух свой воскресишь!
Уйди! Слышишь! Все возьми,
Если есть, что забирать?
Я измучена, пойми!
И нет сил, себя искать!
Все отдала! И все прожгла!
Весь задор ушел в песок,
Белой ниткой шьет игла
Саван. Видишь – сед висок.
Не могу себя губить!
Наполняет чашу зло!
Эту чашу не испить!»
И летит к стене стекло.
Звонко зеркало стекла
Разлетелось на куски.
Кровью по стене текла
Струйка яда и тоски.
В шоке вскрикнула, качнулась,
Вниз роняя брызги слез…
На лугу ночном очнулась
Грешница от вещих грез.
| 
