Дым погребального костра медленно заволакивал небо. Издали казалось, что отгремевшее совсем недавно сражение до сих пор не закончилось. К востоку от источника дыма, посреди леса, виднелась огромная цитадель, вернее то, что от неё осталось. Некогда величественные и порой пугающие стены, обращённые к озеру, что неподалёку от крепости, утратили свою внушительность лишь за два дня. Некоторые участки были просто разрушены, некоторые чудом уцелели. Приглянувшись внимательно к многочисленным трещинам и свищам, можно было увидеть вполне целые пушечные ядра, не сумевшие пробить защитное кольцо. От большинства пятидесятиметровых башен остались лишь воспоминания да остатки фундамента. И в тоже время второе кольцо стен, как и принадлежавшие ему башни, были совершенно невредимы. О недавней свалке между городскими зданиями красноречиво свидетельствовали забитые телами павших воинов улицы. Стояла тишина, только треск на пепелищах тревожил гнетущее слух безмолвие. В принадлежности убитых к какому либо государству или ордену случайному очевидцу было трудно. У главных ворот можно было найти трупы закованных в теперь уже никуда не годные кольчуги рыцарей, отдалённо похожих на тамплиеров, попавших под огонь рейтаров, простых ополченцев, непонятно почему участвовавших в штурме, купцов, одетых в лучшие доспехи, как и положено вольным бизнесменам, оставшиеся защищать родные заведения и почти сразу полегшие, не сумевших пробить стальную стену латников, чьи останки также покоились здесь. Вся дорога ко вторым воротам и площади была сплошь залита кровью так, что лежавших там солдатах без преувеличений было попросту не различить.
Вдруг мёртвую тишину нарушили чьи-то тихие слова:
- Покойся с миром, сын мой.
На руинах площади показалась высокая фигура. Сейчас в ней трудно было узнать Мартина, священника местной церквушки. Но на нем не было привычной для духовенства робы. Тело Мартина закрывали изрядно потрёпанная кольчужка с выпавшими звеньями и окровавленная туника. Совсем недавно белоснежная, с огромным готическим крестом на груди, она походила на старый фартук мясника. В правой руке Мартин сжимал Библию, тоже испачканную кровью. Голову священника покрывал шлем, по форме напоминающий кадку. Он был ему явно великоват, при ходьбе глазницы съезжали на бок. Но снять шлем Мартин не решался. С трудом зафиксировав его на плечах, он обвёл площадь взглядом. Ничто не говорило о присутствии кого-либо живого, за исключением самого священника. Тихо загремели чётки. Мартин, бросив их в небольшой мешочек на поясе, поднял правую руку и осенил поле битвы крестом.
Тут над окрестностями величественно и в сочетании с пейзажем как-то удручающе раскатился рокот чудом оставшегося целым городского рога. Священник облегчённо вздохнул и, убрав Библию, направился к ещё одному островку среди леса – огромному каменистому холму, возвышавшемуся над лесом. На самой его вершине дымили остатки погребального костра, перед которым преклонив колено стояло по меньшей мере
человек семьсот. В большинстве своём это были горожане, но ближе всех к пепелищу стояла горстка потрёпанных воинов, те немногие, кто уцелел. Над лесом разнеслось:
- Слава королю!
Из уст какого-нибудь менестреля это прозвучало бы эпично. Но здесь это больше походило на прощание народа со слишком засидевшемся на троне правителем. Хотя почему «походило»? В общем-то, так и было.
Слуги принялись собирать прах павшего, и толпа потоком схлынула с холма, оставив только троих, несомненно, воинов, но изрядно выделявшихся на фоне простых солдат. Тот, что стоял ближе всех к опалённому камню - Дансер, владелец трактира «Non stop», бесславно павшего в неравной битве с пушками. Но одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что он уже давно и надолго ушёл в большую политику. Даже, пожалуй, слишком большую. Тот, что стоял у него за спиной – рослый, немного полноватый мужик неопределённого возраста, чья жёлтая кожа одинаково хорошо сливалась и с выгоревшими волосами и с зубами – его приятель, выполнявший роль охранника в трактире и прозванный за свои выдающиеся интеллектуальные способности Бубном. И, наконец, сидевшая немного в стороне тучная дама с далеко не женскими формами – Брунхильда, теперь уже бывшая официантка.
- И что теперь? – первым нарушил тишину Бубен.
- Ммм? – промычал Дансер, с трудом отрывая задумчивый взгляд от камня. – А что теперь? Самое разумное – уходить.
- А что, ты не хочешь отстроить заново «Non stop»?
- А смысл? Верданцы скоро вернутся – слишком лакомый кусочек от них ускользнул. Да и сейчас выберут нового короля, начнутся поборы на восстановление. Беспорядки... Нужно уходить.
- Куда? – голос Брунхильды соответствовал формам.
- В Волчью пасть, разумеется.
- Мы не сможем вести долгую войну. – Брунхильда, не отрывая взгляда от затылка Дансера, подошла к нему.
- А мы с кем-то собираемся воевать? – со свойственным бывалым политикам деланным удивлением спросил Дансер, поворачиваясь к остальным.
- Верданцы завоюют всю Орапию. Скоро на всех картах эти земли будут отмечаться зелёным. Думаешь, они обойдут стороной твой остров?
Дансер внимательно посмотрел на неё. Волчья Пасть – это всё что у него осталось. А Вердания… Государство, которому всего-то двести лет, которое выросло из бедного рыцарского ордена... И которое уже подмяло под себя десятую часть известной географам суши. Что им до его небольшого замка, уютно расположившегося в кратере давно потухшего вулкана. Лишь на десять метров выглядывали стены из-за скал. Сам же вулкан находился на продуваемом всеми ветрами острове. Ураганы здесь давно никого не удивляли, а солнце выглядывало лишь в июле, да и то редко. Защищали это «чудо» отряд ополченцев с копьями, возглавляемые кучкой офицеров набранных из не поступивших в орапский сельскохозяйственный университет абитуриентов. И хотя в трактирах ходили слухи о «секретном оружии», подтверждения не было, а Дансер не распространялся даже о координатах острова, чего уж говорить о секретах.
- Никакой войны не будет.
- Глупо так свято верить в свою неуязвимость.
- Не глупее, чем верить в чужую, Брунхильда, - спокойно парировал Дансер. – Не удивлюсь, если на верданских картах вообще нет нашего острова. – Ладно, чего здесь торчать? Идите в порт.
- А ты?
- Я сейчас. Да и осмотрите трактир. Если там ещё есть, на что посмотреть.
- Господи, что он на этот раз удумал? – спросила в пустоту Брунхильда, когда холм остался далеко за их спинами.
- Небось, король ему оставил какой-нибудь знак или что у них там ещё может быть, - произнёс Бубен. – Может под этим камнем меч какой зарыт, ты ж знаешь, эти вельможи любят всякие такие штучки.
Брунхильда на это ничего не ответила.

-Здравствуйте товарищи бойцы!
-Здравия желаем, могучий султан!
Утро в замке Иерихон начиналось с каждодневного смотра на плацу. Весь гарнизон, выстраивался перед ДОТообразным сооружением, приспособленным под казармы, на который забирался Дансер, недавно наречённый в честь захвата соседнего островка султаном, и начиналась перекличка. Затем всех, кроме часовых, гнали на тренировочное поле, а султан с Бубном отправлялись завтракать.
Единственный зал некогда был галереей славы рода Джиховских, ныне единственным представителем которого являлся Дансер. Стены украшали причудливые фрески, со всем пафосом изображавшие былинные подвиги славных Дансеровских предков. Сразу за стальными воротами, обитыми железом и покрытыми снаружи шипами красовался Гига Джиховский, закованный в древнюю броню, лихим ударом копья сражающий куроподобного василиска. Впрочем, среди старожилов бытовало мнение, что никакого василиска он не убивал, что это был петух, которого Гиг со страху принял за мифическую тварь, фреску вообще сделали на заказ, а Гига – прозвище, полученное за соответствующую черту. Далее были изображен Дарий Джиховский – единственный представитель рода, о котором в народе не витало подозрительных слухов. Основатель Дома Джиховских, первый лорд Волчьей Пасти, полностью захвативший остров. Далее шли Джул и Ромена Джиховски, Волтер, Иосиф Джиховский, весьма известный диктатор... Рыцари, политики, просто малоизвестные главы Дома. Это был бы типичный зал славы, если бы Дансер не оборудовал в нём столовую. То ли из-за дефицита больших помещений в замке, то ли из-за того, что все стены были разрисованы, и места для его подвигов просто не осталось.
- Ох, что-то я здесь засиделся, - сказал Бубен, после очередной порции свинины. – Дай, я хоть со стражей по деревням пройдусь.
- А ополчение кто муштровать будет? – спросил Дансер, оглядывая стол в поисках вина.
- Что ж эти офицеры совсем тупые? Сами не справятся?
- Они не тупые, они слабовольные. Абитуриенты, что с них…
- Великий султан!
Дансера прервал вбежавший в зал слуга в чалме. Султан недовольно уставился на нарушителя спокойствия. Бубен смачно срыгнул и навострил уши.
- О, великий султан! – начал голосить слуга с характерным восточным акцентом. – О, могучий господин Волчьей Пасти! О мудрейший из рода Джиховских! Подпишите указ о прокладке в деревне Кроличий Берег водопровода.
- Ох, ну давай, давай! – Дансер раздражённо выписал пером лихую роспись.
- Ваша мудрость не знает границ, о мудрейший из водопроводчиков! – слуга спешно удалился.
- Ох, не легка жизнь царская, не легка, - вздохнул Дансер. – О чём это бишь я? Они ж на агрономов шли, не привыкли к суровым офицерским…
В зал пулей влетел слуга.
- О могучий из могущественнейших! Вчера вечером в Вечной Роще произошло ЧП. Медведь загнал на дерево налогосборщиков. Ходят слухи о готовящемся восстании.
- Послать туда Грибковича и его взвод. Пусть проведут расследование. Доклад вечером мне на стол, - отчеканил Дансер, нервно сжав кулаке вилку. Слуга заскрипел пером по жёлтому листу.
- Мудрое решение, о светлейший из султанов! Подпишите здесь.
- Ну, давай, давай, где? Вот тебе автограф!
Слуга откланялся и ретировался из зала. Бубен улыбнулся.
- Вот что значит провести год в трактире! – усмехнулся Дансер, макая в горчицу накрученные на вилку макароны. – Будто и не правил никогда!
Только он поднёс их ко рту…
- О, божественнейший владыка!
Вилка медленно опустилась на тарелку.
- Как же всё-таки хорошо, что вы вернулись! Два дня назад над Священным Холмом пронёсся страшный шторм! Ветер обрушил речную мельницу на плотину…
- Мне сегодня дадут позавтракать или нет?! Сами разбирайтесь!!! – взревел Дансер, угрожающе замахнувшись обвитой макаронами вилкой.
- Как пожелаете, о злейший из ненасытнейших!
Слуга всё также откланиваясь вышел из зала.
- Брр! – Дансер вернулся на своё троноподобное кресло. – И почему говорят, что бюрократия только вредит? Как по мне – так это самое оно!
- Совсем обленился! – заметила вошедшая в зал Брунхильда.
- Ладно, ладно, разберусь я с плотиной, - потянулся Дансер. – Хоть и не царское это дело, совмещу-ка я приятное с полезным. Собирайся, Буб, поедем налоги собирать. Где мой именной ятаган?!

Через час из невысоких, но метровой толщины ворот вышла, ощетинившись короткими копьями, колонна из двух десятков пехотинцев во главе с троицей всадников. Впереди всех, восседая на крупном рыжем коне, ехал одетый в позолоченные латы Дансер. По правую руку от него покачивался в седле Бубен. По левую – один из офицеров, как и Гамлет, закованный в латы, только попроще. При виде его в голове невольно рождалась мысль - ботаник. Правда, почему он тогда оказался здесь – было непонятно, да и теперь это уже было не важно.
Отряд неспешно маршировал по размытой недавней бурей дороге. Вскоре кратер остался позади, остался за спиной и спуск по тёмному каменистому склону, сдобренному массивными скалами и уходящими вглубь вулкана пропастями. Отряд вышел в темно-зелёную речную долину. Весь остров представлял собой вулкан и один сплошной, но далеко не крутой спуск, уходящий в море. Большую часть пригодной для жизни территории занимали леса, изрезанные сеткой рек, по берегам оных и ютились немногочисленные деревеньки да хутора.
Главной достопримечательностью острова были заброшенные золотые шахты на восточном склоне вулкана, недалеко от выхода из кратера. Прежние правители не спешили выжимать из них все соки, оставляя на «чёрный день». Дансер, как правитель дальновидный видел в шахтах свой главный источник дохода, так как на «большой земле» три четверти золотых жил к этому времени попросту истощились, а отправить экспедиции на поисках новых мешали не прекращающиеся в последние годы войны. Воевали все, кому не лень. Мелкие государства и огромные державы, независимые города и ни с того ни с сего возжелавшие свободы некогда покорённые земли. В общем, на единственном известном материке было не спокойно.
Впереди показалась сильно выделявшаяся на общем унылом фоне рощица.
- Вечная роща, - пояснил офицер.
- Хрпп?.. – встрепенулся Дансер, задремавший за закрытым забралом. – О, почти приехали.
- Это ещё что? – вдруг протянул Бубен.
- Где? – поднял забрало Дансер.
- Вон, - Бубен указал на опушку рощицы, туда, где дорога скрывалась среди зелённой массы. Там у самого въезда в рощу портил пейзаж наскоро собранный из пары молодых сосен шлагбаум, около которого скучал типичный такой деревенский мужик с дубинкой на плече. Хотя даже не дубинкой – поленом.
Увидев приближающуюся процессию, мужик заметно заволновался.
- Это что ещё здесь происходит? – рычащим тоном протянул Дансер, когда между ним и шлагбаумом осталось метра два. – Кто приказал?! А ну открывай!
- Дык это... Не положено, – вяло выдал мужик, косясь на ополченцев.
- Чего?! Да ты с кем разговариваешь, рванина?! Открывай, кому говорю!
- А… Э… Виват революция! Ешь, ананас, курицу жуй, день твой последний приходит, буржуй! – выдал мужик, аж покраснев от усердия.
- ЧЁ?! – Дансер рванул из серебряных ножен, узкий кривой ятаган. При этом с интересом наблюдавшие за происходящим ополченцы дружно построились в фалангу. – Я тебе дам, виват революция! Капитан, в расход его!
«Ботаник» пожал плечами и неторопливо снял с бедра небольшой арбалет. Сухой щелчок – и вот мужик, скрючившись, лежит у султанского коня. Трое ополченцев несколькими богатырскими пинками снесли шлагбаум, и отряд двинулся дальше, только в боевом порядке: всадники в центре, вокруг них ромбовидный лес копий.
Дансер на всякий случай опустил забрало. Через узкие глазницы обзор был прямо скажем ограниченный, так что полагаться приходилось только на офицера-ботаника и на Бубна. На въезде в деревню Питербуржено – конечный пункт путешествия – отряд встретил развешанный над воротами кусок алой ткани, на котором кривыми белыми буквами значилось: «Освободим народ от оков монаршего режима».
- Про пролетариат, наверное, дальше будет, иронично прокомментировал Дансер и пришпорил коня.
Отряд, выстроившись блоком, ступил на ухабистую улицу. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что эта деревня уже больше года предоставлена сама себе.
Раздолбанная дорога, покосившиеся от нескончаемых дождей деревянные дома… Что ж, неплохая почва для революции.
- Ууу, - протянул Дансер, - да здесь всё дешевле снести, чем починить!
- Эт точно, - сказал Бубен.
- Тихо! – Дансер поднял забрало и прислушался. Где-то впереди слышались чьи-то вопли, периодически поддерживаемые многочисленными возгласами.
На деревенской площади Дансера ждала вполне ожидаемая картина: селяне, кто с вилами, кто с топором, кто ещё с чем стояли вокруг двухметровой винной бочки, на которой, активно жестикулируя, выступал коренастый тощий дядечка в одежде старосты. Каждые два-три выкрика он указывал на группку людей, привязанных к майскому столбу.
- Люди! За что мы платим деньги? За что мы отдаём последние гроши этому деспоту-буржую?! Водопровода нет, - оратор начал загибать пальцы, - отопления нет, стражи и в помине нет! Бандюг развелось, кто с ними борется?! Мы! А за услуги ополчения овощной налог плати!!!
Селяне согласно закивали.
- И вот теперь, когда народ попытался воззвать к этому ироду, Его Бесстыдство прислало к нам этих угнетателей, - он в который раз указал на пленников. – Даёшь революцию!
Селяне опять одобрительно закивали, расхваливая между собой агитатора. Тот между тем продолжал:
- Мы построим новое общество, где все будут равны, где ни будет никаких налогов, где каждый сможет… - голос вождя революции медленно сошёл на нет, взгляд не отрываясь смотрел куда-то за толпу. Люди начиная с первых рядов начали оглядываться назад, и оглянувшись тут же спешили отойти подальше.
Дансер величественно проехал к бочке, на всякий случай оставаясь за спинами ополченцев.
- Ага, - нарушил воцарившуюся тишину голос какой-то бабки, - Их Скотство само приехало!
Остальные благоразумно молчали. Дансер, скрипя железом, повернул стальную голову на голос. Сквозь узкие глазницы ничего не было видно, да этого особо и не требовалось.
- Смотри, Буб, сколько удивлённых рож! Что, люди добрые, бунтуем? А чего бунтуем? – взгляд Дансера остановился на пленниках в одном из которых он хоть и не сразу, но узнал Грибковича.
- Это… - замялся оратор, но тут же нашёлся. – Водопровода…
- Какого водопровода, у вас у каждого дома по десятку персональных ручьёв!
Люди, немного подумав, согласно зашептались.
- А отопл…
- Какое отопление, у вас тут всё деревянное!
- А вот света! Света нет почему?!
Под словом «свет» подразумевался единственный фонарь, установленный ещё до вручения Дансеру регалий главы Дома Джиховских. Сейчас на нём спал толстый рыжий кот Чубайс, отрезав всякую возможность освещения. Комментарии по этому вопросу были излишни.
- А ты у нас, значит, голос народа? – Дансер, не подымая забрала, воззрился на оратора.
- Дома! – воскликнул он, будто бы пропустив ответы Дансера мимо ушей. – Наши дома вот-вот рухнут! А ведь мы уже сколько писали Вашему Сиятельству об этом?
Народ опять согласно зароптал.
- А сами чего, посреди леса ведь живёте. Ладно, теперь уже не важно. Вы и так переезжаете в новые, каменные.
После такого заявления народ окончательно успокоился. Отряд пробыл в деревни до следующего утра. За это время ополченцы поймали несколько нарушителей закона, и Дансер устроил публичное разбирательство. Вообще, по установленным ещё Гигой Джиховским законам преступнику в качестве наказания полагалось полностью отрубить ту часть тела, которой было совершено преступление. В тот день рук лишились почти десяток воришек и двое грабителей, хотя больше всех всё-таки не повезло одному парню, посмевшему покуситься на честь дочери кузнеца. Агитатора и бабку, ясное дело, отправили в крепость на допросы, с которых если и возвращались люди, то только вперёд ногами.

- Нет, я всё-таки универсальный правитель. И в политике разбираюсь, и дипломатией владею, и военачальник что надо! – сказал Дансер, разваливаясь в своём кресле в бывшем зале славы.
- Угу. – Подтвердил Бубен, внимательно изучавший окорок на другом конце стола.
- И заметь – я им ни слова не солгал! Водопровод у них был? Был. Отопления не могло быть – нет. Они переселились в каменные дома? Переселились. Кстати, как там работы в Железных пещерах, начались?
- Ага.
В зал, стягивая с себя намокший плащ, вошла Брунхильда.
- Ну, что, тебя можно поздравить.
- Ой, да я и так знаю! – Дансер походил на объевшегося сметаны кота.
- Твой революционер – коренной верданец.
- ЧТО?!
Дансер чуть не запрыгивая на стол принял горизонтальное положение.
- Верданец? Погоди, как?.. - Дансер, немного успокоившись, опять развалился в совершенно неестественной для человека позе. – Гастарбайтер, небось!
- Что-то я раньше не видела гастарбайтеров, которые носят при себе комплект сюрикенов, карту острова, орапский разговорник и кипу подозрительной документации на верданском.
- Это что ж п… Лазутчик? Диверсант?
- Да нет, судя по всему, именно революционер. Странно, мне даже показалось, будто я его раньше где-то видела.
- Но как… И почему не войсками?.. Уф, - Дансер провёл ладонью по лбу. – У нас здесь кто-нибудь говорит по-вердански?
- Пленник, - попытался пошутить Бубен.
- Кроме него, дубина.
- Капитан Лялькин, кажется.
- Отдайте этому Ляльке документы – пусть до завтра всё мне расшифрует. А верданца – на кол. И… И бабку лучше тоже. Буб, давай, давай, шевелись.
Бубен, кинув тоскливый взгляд на окорок, вышел из залы.
- Я ведь тебе говорила, - напомнила Брунхильда.
- Не сыпь мне соль на рану.
Брунхильда усмехнулась и тоже удалилась. Но в мрачных раздумьях Дансер плавал не долго.
- О, величайший господин!
Дансер вопросительно промычал.
- Только что прибыл посланник со свитком от Салама, визиря Кудейского.
- Да? Давай, давай…
Слуга протянул Дансеру желтоватый свиток, скреплённой бардовой печатью. Текст письма растягивался на весь метровый лист, но суть была одна: визирь просил аудиенции.
Салам Абас Сейнху прибыл через два дня. Как и положено, со свитой из закованных в чешую гвардейцев, с армией жён и, разумеется, с подарками, подмокшими из-за не прекращавшегося все эти два дня ливня.
- Салам-алейкум!
- Алейкум-а-салам!
Аудиенция проходила в приёмном зале Иерихона. «Залом» именовался длинный широкий коридор, увешанный картинами самого разного содержания и стоящими у всех входов доспехами. Дансер, опять в парадных латах, с трудом восседал на вырезанном из дуба троне. Визирь устроился на троне рядом, на том, на котором обычно сидела жена лорда. Но визирю такие подробности знать было ни к чему. Рядом с Дансером на креслах сидели Брунхильда и Бубен. У рук Салам жались к трону два каких-то бородатых дядечки, похожих друг на друга (да и на Салама) как две капли воды.
- Так что же вас ко мне привело? – спросил Дансер после затяжного расхваливания своего острова.
- Дрюг мой, - Салам говорил почти без акцента, разве что порой говорил вместо «у» «ю» или вместо «и» «ы». – Я знаю, что этот остров и этот замок были получены ваш славный предок Гыга за верная служба король Орапии.
- Ну да. Правда, Волчья Пасть теперь независимое государство.
- Осмелюсь поправить вас, полис.
- Что?
- Полис.
Дансер повернулся к Брунхильде и шёпотом спросил:
- Какой ещё полис?
- Это, по-моему, где только один город, в котором всё народ решает.
- Какой народ, я здесь главный!
- Ладно, не спорь с ним.
- Я что-то не так сказал на ваш язык? – обеспокоено спросил визирь. – Я долго его учил, но…
- Нет, всё в порядке. Вы что-то говорили про Гигу.
- Да-да. Но, как вам должно быть известно, Гыга Джиховски до этого иметь свой замок на острове Шестнадцать Клинков.
- Да, что-то припоминаю. А, но ведь это ваш остров!
- О да, это прекрасный остров! Но он мне не дом. Мои предки раньше шили ваш остров. И я хочу жить свой дом.
Дансер повернулся к Брунхильде.
- Я не пойму, чего ему надо?
- Я как-то потеряла нить разговора, но, кажется, он хочет отобрать у тебя остров.
- Что? – Дансер повернулся к Саламу. – Мы не хотим воевать! Давайте немного попозже!
- Простите, вы сказать «воевать»? О, наверное, я всё же плохо говорить ваш язык… - тут двое бородачей что-то хором зашептали ему на ухо.- Но я знать, как сказать. Я сказать ваш выражение.
Салам немного подумал и вдруг выдал:
- У мой дедулька много бабулька.
Дансер, отойдя от шока, повернулся к Брунхильде.
- Чего это он?
- Он тебе деньги предлагает.
- А, сколько вы предлагаете?
- Три штука!
- Три тысячи за целый остров? – яростно прохрипела Брунхильда.
- Я извиняюсь, какие три штуки?
- Фатима, Адель и Серафим! Мой лучший! Ах, да. И, конечно, самый главный, мой, но по праву ваш остров.
- Ну... Мы... Мы вам перезвоним! Спасибо за визит.

-Здравствуйте товарищи бойцы!
-Здравия желаем, могучий султан!
- Лялькин, ко мне! Остальные – марш на площадку!
- Капитан Лялькин прибыл, великий султан!
- Как там расшифровка, капитан?
- Сделано, великий султан!
- Ну, если вкратце, что там?
- В основном инструкции по работе с населением. Ещё были перечислены цели для организации восстаний.
- Какие же?
- Сёла Бахтатово, Столичное, деревни Питербуржено и Чёрный Кузнецк!
- Бутыля… Бут… Стоп! Они же все стоят на старом шахтёрском пути! А Кузнецк вообще рядом с ш… Ничего себе! Дуй-ка на площадку. И Бубна позови.
Вскоре подоспел запыхавшийся Бубен.
- Чего такое? Мы там только начали…
- Лялькин мне расшифровку пересказал.
- Ну и?
- Восстания у шахт проводились. – Голос Дансер упал до хриплого шёпота. Бубну пришлось немного нагнуться, чтобы его слышать. – Буб, тут кое-кто на наше золотишко позарился.
- Ну… Может совпадение?
- Может, - Дансер повернул голову, словно ища того, кто мог бы их подслушать. – Вот только мы с верданцами все договоры на поставку золота два года назад разорвали.
- Думаешь, это они специально?
- Кто их знает? Слушай, - он повернулся к приятелю, - отправь-ка часовых на восточный берег. Да вообще на все пляжи. И отправляйся в столовку. Думать будем.
- Ну что, этого можно было ожидать, - равнодушно сказала Брунхильда после того, как Дансер закончил рассказ о расшифровке.
- С чего это?
- На, полюбуйся, - Брунхильда бросила султану стопку свитков, скреплённых шёлковой нитью.

Дансер отложил газету. В глазах Брунхильды искрами блестел страх. У Бубна было немного отсутствующие выражение, что, впрочем, говорило о том же.
- Ё маё! Точно! У них же золото заканчивается, цен растут, курс динариев падает и всё такое! Но, чёрт возьми, куда смотрит это, как её... Ну это Общество Обделённых Народов? И как? Я не спрашиваю про шахты, про остров они как узнали?!
- Кажется, я знаю, - севшим голосом ответила Брунхильда. – Помнишь, накануне падения орапской столицы мы праздновали годовщину открытия нашего трактира. Ты с Бубном тогда ещё наклюкался в стельку и на весь город орал про своё наследство. Там же тогда полно верданских агентов было!
Дансер стыдливо отвёл глаза. Вдруг дверь распахнулась, и в зал влетел слуга.
- Великий султан! Прибыл наш торговый корабль из Халии!
- Неужели? Ну хоть одна хорошая новость!
- Нет, о страшнейший из террористов! Моряки говорят, что в пятидесяти милях от архипелага Мусунг видели сотню верданских галер!
Брунхильда медленно повернулась к Дансеру. Теперь в её взгляде полыхал панический ужас. Бубен вопросительно посмотрел на султана. Тот только выдохнул:
- Мама!

Этим утром на Волчью Пасть выпал первый снег. Лёгкий, чисто белый, так радующий деревенскую детвору. Но этим утром никто не выбежал на улицу встречать тянущие свои длинные руки к острову зиму. Этим утром вообще было очень тихо. По большей части из-за того, что почти всё население сидело в пещерах под вулканом.
Дансер в полном обмундировании вошёл в столовую. Офицеры, ждавшие его по меньшей мере полчаса с лязгом повскакивали с кресел.
- Сидите, сидите, - повёл рукой султан и сел на свой трон. – И так, товарищи офицеры, с ситуацией вы уже ознакомлены, так что буду краток. Верданцы будут к рассвету. Если учесть, что у них сотня галер… Около двух тысяч человек. Помощи жать неоткуда. Теперь вы. Капитан Загребало, сколько у нас солдат?
- Около пятисот, считая нас с вами и новобранцев. Все копьеносцы, кроме десятерых ваших послушников, - отчитался офицер, с которым Дансер ходил собирать налоги.
- Капитан Козявкин, бунтари завалены в шахтах, как я приказал?
- Да, господин.
- Корабли в пещерах?
- Так точно!
- Отлично. Тогда вот вам мой план, - Дансер подошёл к висевшей на стене карте. – Верданцы ударят сразу главными силами, скорее всего в область шахт, - он указал на дорогу на склоне вулкана. – Замок им пока безынтересен, так что на его защиту остаётся Нахимкин с сотней новичков. Сотня Буханова будет в разведке здесь, -палец Дансера скользнул к основанию вулкана, туда, откуда начиналась дорога к шахтам. После первой атаки они отступят сюда, - он указал на серый прямоугольник, пересекавший дорогу у самых шахт, - и присоединятся к основным силам. Как только отобьём первый удар – Верданцы уйдут на пляж перегруппироваться и подтянут оставшиеся в море корабли к берегу, в этом я больше чем уверен. У нас будет около суток до следующей атаки. За это время корабли с населением должны покинуть остров.
- Куда? – поинтересовался один из офицеров.
- В Орапию – спасибо королеве Анне.
- А мы?
- А вот насчёт нас я ещё подумаю. Кораблей мало, все не поместятся. Узнаю, что кто-то попытался сбежать – лично ноги отсеку! Ну, по коням!
Дорога к золотым шахтам заняла весь день. Колонна сильно растянулась, но в конце концов среди острых скальных выступов, чуть ли не подпиравших небо показалась древняя приграничная стена со сломанными воротами.
Дансер натянул поводья и остановил коня. Колонна, гремя щитами встала позади.
- Ты чего? – спросил Бубен.
- Гляди, - Дансер кивнул на дорогу. Всё припорошённое снежком пространство было истоптано явно не одной сотней сапог. – Нас здесь не было до первого снега.
- Тогда кто это?
- Угадай с трёх раз.
Между тем среди ополченцев пошли разговоры, кто-то сморозил удачную шутку и несколько человек богатырски загоготали, некоторые напряжённо вглядывались в густеющею мглу.
- Они здесь. – Пальцы Дансера нервно скользнули по рукояти ятагана. – Бери Крючкова, Загребало и Пенькина, вернитесь к подъёму и пройдите к шахтам с востока. Остальные – за мной!!!
Отряд разделился. Дансер пустил коня рысью. Солдаты еле поспевали за командиром, бежали порознь, в метрах двух друг от друга, держа щиты за спиной.
Вдруг сзади кто-то завопил:
- Мамбо…МАМБУ УБИЛИ!
Султан развернул коня. Перепуганные ополченцы жались друг к другу, держа копья наготове. Вокруг замелькали чьи-то силуэты.
- Все ко мне! – заорал Дансер.
- К султану, защищайте султана! – заверещали ополченцы, бросившись к правителю.
В считанные секунды на том месте, где стоял всадник, образовалась полусфера из щитов. Из промежутков торчали копья.
- Докладывайте, кто что видит! – послышался голос Дансера.
- Султан, справа какое-то движение!
- Султан, вижу бронированных конников сзади!
- Лучники справа! Великий султан они готовятся дать залп!
- Не дрейфь, хлопцы! – возопил Дансер.
В это мгновение стрелы ударили в щиты. Некоторые попадали в щели меж них, вырывая бойцов из строя. За спиной Дансер послышалось ржание и топот копыт. В считанные секунды всадники врезались в неровный строй ополченцев. Дансер рванул из ножен ятаган и опустил забрало. Неожиданно конь под ним испуганно заржал и встал на дыбы. Испугавшись не меньше коня, султан отпустил поводья и повалился на землю. В ту же секунду ущелье наполнили треск ломающихся щитов и звон оружия. Точно сказать, что вокруг твориться возможности не было – через узкие глазницы трудно было что-либо разобрать. Дансер встал на четвереньки и пополз туда, где раньше стоял конь.
Вдруг совсем рядом послышались шаги латных сапог. Времени думать не было, Дансер ударил наотмажь. Меч смачно звякнул, пробивая доспех. Справа упало что-то тяжёлое. Султан перевернулся на спину и поднял забрало. Рядом корчился, безуспешно пытаясь зажать длинную узкую рану на боку, одетый в кожаный доспех и ведроподобный шлем пехотинец с верданским гербом на груди. Султан осмотрелся. Ситуация складывалась критическая. Ополченцев бодро расстреливали засевшие на скалах лучники. По ущелью носились всадники, закованные в кольчуги и со странными рогатыми шлемами на голове, и на ходу сносили головы перепуганным копьеносцам. Султанский конь лежал с торчащим из груди дротиком на том месте, где встал на дыбы.
И тут на глаза Дансеру попался внушительного вида воин с клейморой, выискивающий добычу. В какой-то миг его взгляд скользнул по позолоченным латам, и он с яростным рёвом бросился к нему. Султан встал, держа ятаган наизготовку, и бросился к противнику, чудом увернувшись от вражеского двурушника, на лету по рукоять вонзил меч в живот высоченного врага.
Всё описанные ниже события произошли секунд за десять. Справа выскочил всадник с арбалетом на взводе и бросился к Дансеру. Султан выхватил из сапога благоразумно взятую перед выступлением пистоль. Щелчок арбалета потонул в грохоте выстрела. Всадник, лихо брыкнув ногами, слетел с лошади и исчез среди тел. Дансер покачнулся и удивлённо уставился на торчащий из плеча штырь. Боль накатила неожиданно. Перед глазами всё поплыло. Дансер, ища опору, подался назад, но споткнулся о чей-то труп и упал на спину. Удар о камни окончательно его добил.

- Он живой?
- Вроде тёплый…
- Да живой, живой.
- Ооо, слава Аллаху!
- Всё нормально, успокойтесь.
- И чего, интересно, мы тут делаем? А НУ МАРШ НА СТЕНУ!!!
Дансер открыл глаза. Он лежал в столовой, судя по антуражу приспособленной под лазарет. Напротив его койки орали друг на друга Бубен, Брунхильда под гомон толпившихся в дверях ополченцев. Не орал только слуга, тот в то ли в порыве радости то ли религиозного помешательства бился головой об пол у окна.
- Я кому говорю? НА СТЕНУ!
- Закрой рот, я теперь султан! – вопил Бубен.
- В связи с недееспособностью султана замок принадлежит заместителю, то есть мне!
- Пошла ты, замок мой!
Тут только до Дансера начала доходить суть происходящего.
- Да тут вообще всё моё! – из последних сил крикнул он. – совсем охренели, имущество моё делить удумали! С каких это пор ты, Брунхильда, мой заместитель? А Бубну вообще кроме лошади и комнаты в казарме ничего не положено! Всех на кол!!!
Собравшиеся удивлённо уставились на султана. Шок прошёл мгновенно, и все бросились к койке.
- Я же говорю, живой! Дансер, давай я твоим заместителем буду?
- Ты-то? – усмехнулся Бубен. – Ты вчера даже капитанов собрать в одно место не смогла!
- Ты в это время вообще где был, кретин?!
- Шлюха!
- Тихо!!!
Все замолкли. Дансер отдышался и продолжил:
- Объясните кто-нибудь, что тут вообще происходит? Мы что, проиграли?
- Данс, тут такое дело… - начал Бубен. – В общем, они нас опередили на пару часов. Короче, они оставили отряд раскапывать, войско назад повернули, а тут мы. Ты два дня без сознания валялся. Они за это время Иерихон нашли и осаду развернули. И ладно бы, одни верданцы. Вчера холхы, арчане прибыли… Короче, пол ВАТО собралось.
Дансер подтянул одеяло. Перед глазами нарисовалась эта интернациональная коммуна, сметающая его замок.
- Идеи есть? – напомнил о себе Бубен.
- Ааааээээ… - протянул Дансер, спешно соображая. – Эвакуацию можно провести?
- Вряд ли. Мы их не разбили, корабли держат остров в кольце.
- Так, ладно. Стены укрепили?
- Зачем, башни с лестницами всё равно между скал не протиснутся. Да и… им уже не надо.
- Не понял?
- Они главные стены взяли. Остались только те, что вокруг самого замка.
Дансер отвернулся к окну. После пятиминутной паузы Брунхильда, наконец, нарушила тишину:
- Дансер?
- Ладно. Что я, не султан, - вдруг сказал тот и повернулся к собравшимся.
- Данс, ты чего? – Бубен обеспокоено посмотрел на приятеля.
- Всем кроме вас двоих, - он указал на Бубна с Брунхильдой, - выйти. Быстро!
- Ополченцы, несколько офицеров и разбивший себе лоб слуга дружно рванули к двери.
- Есть у меня планчик, - заговорил Дансер, когда дверь захлопнулась. – Они ведь здесь вроде как контртеррорис