Чаровница.

            Впервые я встретился с Чаровницей, когда поздним вечером возвращался с тренировки. В осеннем воздухе пахло травами и преющей листвой. Легкий ветерок изредка доносил до меня пряные ароматы из закусочной и тут! О, Боже! Словно нестерпимое зловоние бездонной выгребной ямы огненного ада настигло меня! Я сделала вдох, и зашелся удушающим кашлем. Голова закружилась, и я упал в обморок на тротуаре.

            Сейчас я могу сказать, что тот запах, от которого я потерял сознание, по сравнению с тем, от которого я очнулся - свежий морской бриз.

            Мое пробуждение было мгновенным. Меня как будто молния ударила! Чаровница, ухмыляясь, наклонилась ко мне, и я почувствовал настолько ужасную и въедливую вонь, что мне казалось, будто через нос этот смрад проникает прямо в мозг и, словно стальными крючьями, растаскивает его на части.  Перед глазами у меня расцвели огненные цветы, по горлу прошла судорога. Моим спасением стало то, что я вовремя сумел задержать дыхание и стремглав кинулся прочь.

            Иногда, гуляя по вечерам, я замечал на другой стороне улицы знакомую фигуру в красном платье, с белым платком на шее - то была Чаровница. Уже с полусотни метров я чувствовал исходящий от нее смрад, и благоразумно сворачивал в ближайший проулок.

            Однажды я вновь увидел Чаровницу, и как всегда, поспешил свернуть в сторону, но боковым зрением заметил, что она машет мне руками. Я остановился. Чаровница потрясла в воздухе каким-то листом, формата А4, затем прикрепила его к стене кирпичного дома и пошла прочь.

            Я стоял в раздумии. С одной стороны мне хотелось поскорей уйти, с другой - было любопытно, что на этом листе. В итоге я подошел к нему.

            В давние времена дамы посылали кавалерам надушенные записки. Это было что-то вроде того. Вот только записки разило так, что я прослезился. Даже стоять рядом с ней было невыносимо. Нашатырь, по сравнению с этой дрянью, пах послегрозовой свежестью. На листе было следующее:

            "На втором этаже заброшенной ткацкой фабрики, по адресу Филлимор роуд, 42, открывается приемная Сатаны. Всех, недовольных Господом милости просим обращаться. Прием начинается после заката".

            И подпись: "Чаровница".

            Я сорвал лист со стены, и пошел домой. Как эта мерзопакостная "Чаровница" могла решить, что мне будет интересно такое объявление? Неужто приняла меня за слугу дьявола? Или она прознала о моей семье, и попросту дразнила меня? В любом случае, такая дерзость ей с рук не сойдет!

            Я пришел домой, принял душ. Затем спустился в столовую. Там ужинали мой отец, преподобный Джим, мой брат, послушник Боб, и дядя, падре Джейсон.

            Вся моя семья была помешана на религии, и это была главная причина, по которой мать ушла от нас.

            Я подошел к столу.

            - Готов ли ты стать на благой путь служения Господу, сын мой? - спросил меня отец. Ему было за пятьдесят. Он был грузный и неповоротливый. Волосы его изрядно поседели, а лицо избороздили глубокие морщины. Этот вопрос он задавал мне изо дня в день каждый раз перед тем, как пустить за стол.

            - Не готов, отец, - привычно ответил я, но в это раз в моих словах скользило сомнение, и отец заметил это. Дело было в Чаровнице.

            Мои отец, дядя и брат состоят в организации Святые Кастеты, Римской католической церкви. Папа постоянно твердил мне, что наши предки по мужской линии все как один были отцами-экзекуторами или инквизиторами. "Чтобы стать настоящим инквизитором, человек должен побороть демона, бросившего ему вызов и очиститься", - с детства внушил мне отец. Это была причина, по которой он не принуждал меня стать на путь служения Господу. Я должен был сначала одолеть своего демона. Обычно это что-то нематериальное: гордыня, пьянство, наркомания, и еще много чего в этом роде. Но вот, например, мой дядя, убил вурдалака, который завелся в нашем родовом имении. И я вспомнил о Чаровнице. А что, если она и есть мой враг, победа над которым дарует мне очищение от мирской скверны и гарантирует зачисление в ряды святых братьев?

            - Билли, ты здоров? - спросил меня дядя, размешивая ложкой кофе. Мой дядя был высоким и сильным. Его волосы черны как смоль, руки крепки и жилисты. - О чем ты задумался?

            Отец и дядя Джейсон были современными инквизиторами. Я знал, что авторитет их организации среди церковных иерархов сейчас невелик, и они ищут поводы, чтобы его усилить. Поэтому и решился рассказать им о Чаровнице.

            Когда я окончил свой рассказ, Дядя благословил меня, а отец от радости чуть не упал со стула.

            - Настоящая ведьма! - торжествовал он. - Билли, ты сможешь, наконец, пройти свое испытание, и присоединиться к нашему братству! Завтра я пришлю к вам опытного отца-экзекутора, и вы, с братом, отправитесь вместе с ним к этой ведьме. Благословенен Иисус, милостиво внимающий нашим мольбам!

            Я еще долго выслушивал наставления отца и дяди, по поводу предстоящей встречи с ведьмой, перед тем как мне, наконец, удалось поужинать. "Словам льстивым не поддавайся, но хватай ее за гриву и сажай задницей на раскаленный серебряный кол", - добродушно советовал дядя. "Сначала помолись милосердному Господу нашему, и лишь затем круши кастетом ее поганую рожу!" - подсказывал папа, похлопывая меня по плечу. Похоже, мысль о том, чтобы кого-то сжечь не доставила должного удовольствия только моему брату, который из-за предстоящего похода пропускал свою очередь в бордель. Теперь ему придется ждать целую неделю, чтобы Святая Церковь выделила ему новый билет.

            Следующим вечером мы с братом ждали преподобного отца-экзекутора. Дождь барабанил по крыше и окнам. В половину седьмого в дверь позвонили. Я пошел открывать. На пороге появился двухметровый гигант в черном плаще и шляпе.

            - Благословение этому дому, - пробасил он. - Мне сказали, что здесь меня будут ждать юные Бил и Боб.

            - Я - Бил, - сказал я, и крикнул брату в сторону: - Боб, одевайся, пора идти.

            Из соседней комнаты послышалось недовольное ворчание.

            - Как вас зовут, святой отец? - спросил я, приглашая священника войти.

            - Называй меня отцом Коллинзом.

            В нашей гостиной Коллинз выглядел карикатурно большим. Словно великан посреди игрушечного домика. Из соседней комнаты вышел брат. Он поздоровался с отцом-экзекутером, надел куртку, взял зонт, и мы вышли на улицу.

            В сопровождении Коллинза я чувствовал себя под надежной защитой, и потому шагал к фабрике быстро и уверенно. Мы миновали несколько кварталов с низкими двухэтажными домами, пересекли канал и оказались у входа в парк. Сразу за ним был стадион, а там до фабрики рукой подать. Под освещенным навесом в парке сидела шумная компания молодежи. Там пили пиво. Мы прошли мимо, когда отец Коллинз придержал меня за рукав.

            - Видишь того заблудшего сына? - спросил он вкрадчиво, глядя куда-то в сторону.

            Я проследил за его взглядом, и увидел, что какой-то парень мочится на дерево. Даже издалека, и через пелену дождя было видно, что он сильно пьян.

            - Сейчас я покажу, как в таком случае должны поступать добрые слуги Господа, поборники справедливости и милосердия.

            Коллинз оставил нас и пошел к парню. Я лишь изредка слышал доносящиеся до меня обрывки их разговора. Ветер крепчал, и зонт чуть не вырвало у меня из рук. Я отвел взгляд от Коллинза и парня, а когда снова посмотрел, то увидел, что двухметровый Коллинз лупит парня кулаком. Когда он размахивался для очередного сокрушительного удара, в сгущающемся сумраке холодно полыхнул отблеск луны на серебре святого кастета. Такой гигант, да еще и с кастетом? Я не завидовал тому парню, и завладевшим им бесам. Из-под навеса, привлеченная шумом, к дереву подошла девушка. Видимо тот, кого вразумлял Коллинз, был ее другом. Девушка пронзительно закричала.

            - Банши! - Крикнул Коллинз и снял с пояса освященную бейсбольную биту с серебряным напылением. Девушка закрывала лицо руками и кричала, когда Коллинз с плеча шарахнул ей битой по голове. Голова раскололась надвое. Со стороны навеса донеслись какие-то окрики. Коллинз подбежал к нам.

            - Так я и знал, там засела целая банда вурдалакеров! - Отец Коллинз с отвращение сплюнул. - Уходим скорее, их слишком много, и у нас другая миссия. На обратном пути я зачищу это гнездо зла, противное святой матери-церкви.

            Мы миновали парк, и пошли к стадиону. Ночью, пустой и угрюмый, он казался зловещим. Проходя мимо, я видел, глубокие тени, что залегли на трибунах. Мне показалось, что там кто-то копошится. Я хотел сказать об этом отцу Коллинзу, но решил, что разберусь с этим сам. Позже. Нужно же мне как-то зарабатывать свой собственный авторитет среди святых братьев, благо я скоро вступлю в организацию.

            Поворот направо, к разбитой асфальтовой дороге, и мы идем к фабрике. Изредка попадаются работающие фонари. На земле валяются обрывки проводов и покореженные листы железа. В лужах блестят пятна бензина.

            Отец Коллинз толкнул ржавые ворота, и они слетели с петель. Раздался жуткий грохот.

            - Не всегда могу рассчитать свою силу, - извинился Коллинз.

            Мы прошли вдоль стены длинного двухэтажного здания и оказались у входа. Коллинз достал биту.

            - Вы, стойте здесь, а я пойду, подготовлю ведьму к разговору. Я вас позову, - сказал он, и вошел внутрь.

            Мы остались одни, но не надолго. Впереди, в зарослях бурьяна, кто-то зашевелился. К нам выполз старый облезлый пес. Вероятно, он был очень болен, так что еле держался на ногах. Он посмотрел на нас мутными глазами и жалобно заскулил.

            Мой брат, который со скучающим видом разглядывал унылые пейзажи заброшенной фабрики, заинтересовался им.

            - Билли, ты любишь шашлык?

            Я не успел вникнуть в смысл этого вопроса, потому что услышал звон разбитого стекла. Из окна второго этажа вылетел Коллинз. Он упал прямо на пса.

            - Отец Коллинз, что с вами? - спросил я, глядя, как тот медленно поднимается. Пес был раздавлен в лепешку.

            - Мерзкая ведьма слишком сильна! Но Господь не оставит своих верных слуг, - Коллинз показал на мертвого пса. - Всевышний послал этого мерзкого оборотня сюда, чтобы смягчить мое приземление.

            Я поглядел на бедное животное и понял, что мне еще многому нужно учиться, потому что, как видно, я не мог отличить простого пса от мерзопакостного оборотня.

            Коллинз достал обрез.

            - Ты знаешь, что делает эта штука? - спросил он.

            - Сносит башку тому, в кого выстрелишь, - ответил я.

            - Ты не прав сын мой, - сказал Коллинз, наводя на меня обрез. - Она раздает благословение Господне. Хочешь получить благословение?

            - Даже и не знаю. Может как-нибудь в другой раз?

            - Ну, как хочешь… Идите за мной.

            Мы вошли внутрь и сразу же почувствовали несносную вонь. Мы достали из карманов заготовленные заранее прищепки, и зажали ими носы. Впереди виднелись ряды сломанных станков, по-видимому, ткацких. На дощатом полу валялись какие-то детали, осколки, тряпье. Справа была лесенка, ведущая в небольшую конторку на втором этаже. Коллинз уверенно повел нас к ней. Мы поднялись и вошли в контору. Напротив нас было разбитое окно, из которого недавно вылетел святой отец. Крыша помещения прохудилась, и в углу стояло ведро, в которое с потолка капала дождевая вода. Линолеум на полу покрылся толстым слоем грязи. По правую руку от нас был стол, за которым сидела ведьма. Вдоль стен тянулись шкафы с какими-то бумагами.

            - Канцелярия дьявола открыла филиал в нашем мире! - выкрикнул Коллинз. - Добрые слуги Господа не потерпят такого богохульства!

            Ведьма оторвала взгляд от бумаг.

            - Тебе все мало, святой отец? Отведите этих наглецов в чистилище, - приказала она.

            Из воздуха появились два демона. Оба были такого же роста, как и Коллинз. На головах у них были страшные рога. Отец Коллинз вслух прочитал молитву и выстрелил из обреза. Демон, в которого он попал, даже не шелохнулся. Тогда Коллинз достал освященную биту. Мой брат достал освященный разводной ключ. Мне стало страшно. Я достал свой компактный освященный член и пошел к стене, чтобы отлить. Изредка оборачиваясь, я видел, что ни Коллинз, ни брат в битве не преуспели. То и дело они летели вверх тормашками из одного конца комнаты в другой.

            - Сдавайтесь, жалкие черви! - рявкнул отвратным голосом один из демонов.

            Я закончил справлять нужду и осмотрелся. Коллинз лежал рядом, около ведра с водой. Брат сидел, привалившись спиной к стене, справа. Глаза его были выпучены, а рот раскрыт как у задыхающейся рыбы. То, что он все еще жив было понятно лишь потому, что он изредка моргал.

            - Осталось последнее средство, чтобы умилостивить Господа, и изгнать ведьму, - крикнул мне Коллинз. - Нужно принести в жертву какого-нибудь грешника и прочитать священную молитву экзорциста!

            Я где-то слышал, что к этому способу прибегали в глубокой древности. Это заклинание четвертого, предпоследнего уровня сложности. Тут надо или иметь действительно выдающегося грешника, или невероятный уровень святости. Я не сомневался, что отец Коллинз - святой, но где же взять грешника?

            Коллинз увидел, что около стены медленно ползет крыса. Видимо вонь настолько поразила ее, что выжгла напрочь весь мозг. Коллинз издал вопль восторга, схватил крысу за хвост и трижды окунул ее в ведро с водой.

            - Во имя Отца и Сына и Святого духа нарекаю эту рабу божью Барбарой! - воскликнул Коллинз, и выстрелил в крысу, да так, что от нее остался только хвост.

            Ведьма от смеха упала со стула.

            - Ага, чувствуешь силу Господа, - обрадовался святой отец, увидев, что ведьма, плача от хохота, закатилась под стол.

            Однако демоны приближались к нам, и намерения у них были недобрые.

            - Проклятье! - заявил Коллинз, увидев, что его метод не сработал. - Видимо Барбара была святой!

            Я очень испугался. Демоны тянули ко мне свои когтистые лапы.

            - Отец Коллинз, дайте мне скорей оружие! - крикнул я. Коллинз протянул мне обрез. Я схватил его, но мои руки очень дрожали. Обрез выскользнул и упал на пол. Прогремел выстрел. Голова Коллинза разлетелась на куски, словно перезревший арбуз.

            - Срань Господня! - выдохнул перед смертью мой брат. Это и была священная молитва экзорциста.

            И тут ведьма начала шипеть и извиваться, а потом и вовсе загорелась синим пламенем. Призванные ею демоны быстро таяли, и вскоре от них остались лишь курящиеся кучи зловонной мерзости.

            В комнату нас вошло трое.

            Вышел я один. Сразу за порогом меня вывернуло. Лужа рвоты растеклась по затертому линолеуму.

            Я медленно брел домой, предвкушая неприятный разговор с отцом и дядей. Брат мертв, отец Коллинз мертв... Хорошо хоть, что ведьма тоже мертва. Почти не глядя по сторонам, погруженный в тяжелые раздумья я пришел домой. Повесил свою куртку на вешалку, снял ботинки. Оставил зонт сушиться на веранде.

            Отец и дядя Джейсон сидели на диване в гостиной и смотрели телевизор. Когда я вошел отец повернулся ко мне.

            - Ну что, Бил, вы расправились с этой дерзкой ведьмой.

            - Да, вот только...

            - Хорошо, Бил, потом расскажешь, как все было. Я устал.

            - Боб и отец Коллинз мертвы.

            Отец на минуту задумался, а потом махнул рукой:

            - Они всегда были неудачниками.

            Я удивился этим словам, и, одновременно, обрадовался, потому что отец на меня не сердился.

            - Боб, не мешай отцу отдыхать. Он весь день не спит, всю ночь не ест, вот и устает, - ухмыльнулся дядя, потягивая пиво. - Завтра для тебя будет задание: какие-то еретики осквернили баптистскую церковь Святого Искупления в пригороде. В девять утра ты, вместе с группой преподобного Оливера отправишься вразумлять этих несчастных. К тому же, вот, - дядя протянул мне конверт. - Ты теперь зачислен в академию Святых Кастетов. Послезавтра переезжаешь в святую обитель для обучения. А теперь иди, не утомляй меня.

            Я взял конверт и поднялся к себе наверх.

Похоже, с этого дня начинается настоящая, полная опасностей и приключений, благословенная жизнь служителя Господа! Я распечатал конверт и погрузился в чтение письма.