Он шагал по парку. На дворе стояла середина осени, парк желтел. На нём были чёрные джинсы, черный свитер, чёрные кеды и пальто. Он держал руку в кармане пальто и сжимал жетон на одно Чудо. Он получил его довольно давно, но всё не использовал – руки не дошли. А, между прочим, это был не обычный жетон на Чудо: он не был рассчитан на маленькие чудеса типа мороженного из воздуха, или барбекю из соседской собаки (которая уже достала!), или дисторшна на акустической гитаре без усилителя… нет, это был жетон на Настоящее, Большое Чудо!

Он уже давно был научен: чтобы сотворить Чудо с помощью обычного жетона, нужно просто представить и захотеть, сжать жетон одной рукой, а другой совершить какой-нибудь волшебный пасс. Но Таким жетоном нужно было пользоваться по другому: нужно было так же сжать жетон, и вложить всю его силу в какое-нибудь движение, но нужно было не просто хотеть, это не должно было быть сиюминутное желание, нужно было чувствовать. Иными словами, если обычный жетон работал от простых желаний, то такой работал от глубоких чувств. Он первый раз получил такой сильный артефакт и гордился этим, как маленький ребёнок, которому доверили работать с ноутбуком.

Парень сел на скамейку в безлюдном месте. Он вдохнул осенний воздух, начал разглядывать листву, растворился в осени. Он прислушался - шелест листвы и воды. И тут он услышал тихое треньканье гитары. Кто-то играл перебором. Он встал и пошёл на звук. Парень вышел на небольшую полянку, всю окружённую листвой. Музыкантом оказалась девушка с длинными рыжими волосами, в чёрной курточке и джинсах. Её глаза были закрыты, она пела…

 - Шёлком твои рукава, Королевна, белым вереском вышиты горы, знаю, что там никогда я не был, а если и был – то себе на горе…

Казалось, что девушка вся растворилась в музыке. Она не заметила его. Он, стараясь не шуметь, тихонько сел на ближнее брёвнышко и стал слушать, заворожённый.

 - Я продал бы всё, чтобы быть с тобою, но может тебя, но может тебя, но может, тебя и на свете нету, Королевна…

Девушка замолкла, и, кажется, только сейчас заметила его. Парень молчал. Ему не хотелось говорить напыщенных слов типа «Великолепно, превосходно!..», и он сказал просто.

 - Добрый день. Вы давно тут?

Девушка улыбнулась, всё ещё не открывая глаз.

 - С самого утра. Я обожаю такие дни… так тихо, прохладно… хочется петь.

 - Ну, тут нам с вами по пути. – он улыбнулся – осень действительно великолепна. Золотой пожар и… - тут он поймал себя на мысли, что снова говорит немного напыщенно. Девушка слегка погрустнела.

 - Да-да… жаль, что я не могу оценить всего этого…

Только теперь до парня дошло, почему девушка не открывала глаз. Он решил сменить тему, понимая, что было бы некорректно описывать девушке все цветные красоты осени, когда она абсолютно слепа.

 - А как вас зовут?

 - Лена.

 - Коля – он снова улыбнулся – ох, где же мои манеры!?

Став перед ней на одно колено, он взял её руку поцеловал её. Лена смутилась, а потом рассмеялась.

 - Вы из какого века, милорд!?

 - Из девятнадцатого!

Они ещё долго болтали, ходил по парку до вечера…

Прошла ещё неделя. Прошла трудно, серо, в школу ходилось, как на работу. И, конечно же, самым тяжёлым ударом был понедельник… Он думал о ней и скучал, наверняка, она тоже. Но наступили выходные и они снова встретились, на том же месте, в то же время, придя туда, даже не сговариваясь.

 - А ты только тут гуляешь?

 - Да, а что?

 - Пошли на мост!

 - Куда?

 - На мост. Ты что, не знаешь?

 - Нет… ну... как хочешь…

Они пошли по направлению к мосту, разговаривая и шутя. Коле абсолютно не казалось, что Лена слепая: она ловко уворачивалсь от прохожих, не спотыкалась о корни, а когда они вышли из парка, даже демонстративно перемахнула через мусорный бак. Приземлившись, Лена громко и звонко рассмеялась. Она заразила его своей жизнерадостностью. И тут они дошли до такого места, где (из серии «Только в России») асфальт обрывался и шёл дальше, но уже на метр ниже. Получалась эдакая здоровая ступенька. Его это ничуть не напугало. Он взял её за руку, остановив.

 - Что?

 - Так… ты слышала про фильм «Табор уходит в небо»?

 - Вроде да… а что?

Он молча взял её на руки, от чего она вскрикнула.

 - Ты чего?

Он дерзко хохотнул.

 - Часть вторая – Табор уходит в космос!

Разбежавшись, он, с ней на руках, прыгнул вниз с этой ступеньки. Всё кончилось бы плачевно, но он как-то изловчился, и мягко приземлился на ноги, сильно присев, практически став на колено, встал, и понёс её дальше.

Лена не видела ни ступеньки, ни дороги, ничего. Её фантазия, рисовавшая до этого очевидную картину миру, в котором можно было ориентироваться, теперь рисовала ей небо. Ей казалось, что они разбежались, прыгнули, сорвались в крутое пике, вышли на бреющий полёт и теперь снова набирали высоту.

У Лены перехватило дыхание от такой близости земли, от такой резкой перемены траектории полёта, от самого чувства полёта. И из её груди выдохом вырвалось восхищённое

 - Летим!..

Он посмотрел на неё удивлённо. Он уже хотел сказать «Ты чё, мы идём, а не летим!» но тут он понял. И вправду, Лена летела. Её преимуществом было то, что ей для полёта не нужны были крылья. Привязанная к реальности слабее, чем остальные люди, она могла мечтать без остановки…

Они пришли на мост. Это был железнодорожный мост над каналом, по его бокам над водой были балкончики, на один из которых они пришли.

 - Приземлились – пошутил он, поставив её на балкончик.

 - Это мост?

 - Да. Железнодорожный мост в две полосы над каналом. По бокам балкончики, мы стоим на одном из них. Справа от тебя метрах в семидесяти шлюз, их тут много…

 - да… и ветер…

Он смотрел и не мог налюбоваться: ветер трепал её волосы. Глаза были закрыты, и на губах была лёгкая улыбка, будто она спала…

Они ещё долго стояли на мосту и говорили. Почему-то они подходили всё ближе и ближе друг к другу… оба они вдруг, как по команде замолчали и положили руки друг к другу на спину. Лена как-то переменилась, стала тихой.

 - Знаешь… ты приоткрыл для меня этот мир… сегодня я первый раз летала, я знала, что ты просто несёшь меня на руках, но я летела… - она замолкла, обдумывая свои слова… - я люблю тебя…

И тут же тот же самый пожар вспыхнул и в его сердце. Он понял: они уже давно любили, только не знали до этого момента!

Он приблизил своё лицо к её, сжав в кармане заветный жетон… Он не чувствовал ничего кроме её губ и тающего в руке жетона… казалось, что мир сейчас сжался и находился только в них двоих. А когда мир снова расширился до своего обычного состояния, они разомкнули объятия.

Лена переменилась в лице и положила пальцы на закрытые веки, словно судорожно нащупывая что-то. В тревоге и невереньи она убрала руки и открыла глаза…

Вот такая вот загогулина, дорогой читатель. А теперь подумай, нужен ли в нашем мире этот жетон, чтобы творить чудеса? Ведь и обычные чувства могут творить их! Они не могут заставить планеты сойти со своих орбит, или слепых прозреть. Они творят куда больше…