От авторов...

Начинать всегда сложно. Делать первые шаги может лишь крепкий, закаленный годами и опытом, человек. Либо глупец, способный в одночасье разрушить всё нажитое и сотворенное. Но ещё бывает и так, что в неизвестность отправляется личность, загнанная туда пережитым горем.
Как наш герой, о котором мы сегодня расскажем. Именно душевная травма подтолкнула его на столь… нет, мы не беремся охарактеризовывать его действия. Это уже твоя, читатель, забота. Наша же обязанность – просто рассказать тебе новую историю, посланную свыше.
Итак…

***

Казалось, дождь шел вечно. Будто сам господь Бог вновь решил смыть гигантской волной всемирного потопа плод трудов своих неудавшихся. Холодные капли спешно падали на грязный, усыпанный лужами асфальт, текли по беззащитным листкам деревьев, красивших дворы города. Били по стеклам стоящих в забытье машин, чьи хозяева давно уже дома, сидят за кружкой теплого чая и смотрят телевизор. Улица пустовала. Как только тяжелые тучи приплыли из-за горизонта, бабушки похватали своих внуков, мамаши – вывешенное на просушку белье, старики – газеты, алкоголики – закуску. Все спрятались от стихии, и город замер, будто пережив бомбежку.
Где-то слышался барабанный бой стучавших о подоконники капель, где-то пробивали стену ливня мчащиеся в никуда машины, но тут, среди угрюмых серых пятиэтажек, стояла тишина. Такая томная, безликая, нагоняющая грусть.
По дороге, смотря под ноги, шел мальчик. Ветер покачивал его худое, насквозь вымокшее тело. Но юноша не сдавался, даже наоборот – прибавлял ходу, пытаясь поскорее уйти от этой проклятой непогоды. Она не бесила его, не заставляла думать: «Я простужусь». Просто мешала. Мешала, как назойливый комар портит нервы сладко спящему человеку. Настолько этот юноша был погружен в свои мысли, что даже дикий, необузданный гнев природы вызывал у него лишь недовольство, в то время как другие, разинув рты, дивились могуществу туч, тихо бормоча: «Вот так хлынул!».
Перепрыгнув очередную лужу, юноша, наконец-то, спрятался под навесом подъезда. Поправив черный капюшон на голове, и отряхнув кожаную куртку, он приблизился к стене ливня и аккуратно выглянул из-под укрытия, осматривая место, в котором оказался.
Далеко в небо уходила высокая и тонкая, как струя дождя, двенадцатиэтажка. Сложенная из красного кирпича, она, будто знатная барышня, возвышалась над низенькими домиками, заселившими квартал. Они беззвучно восхищались её грациозностью, покрываясь от зависти едкими надписями озорной молодежи. Вместо того, как она, стояла чистая и нетронутая бесконтрольной рукой шаловливого неформала.
Юноша вытер с лица ледяные капли, уже казавшиеся ему чем-то сродни яда. Какие они подлые. Как мерзко заползают под одежду и холодят кожу. Противные капли. Вредный дождь.
В сером сумраке проснулся кремень зажигалки. Вспыхнул огонь, и мягкий, успокаивающий дым лениво пополз к бетонному потолку. Парнишка кашлянул, но сигарету не выбросил. Затянулся, прислонившись к стене. Всё смотрел на дождь, будто надеясь прочитать средь капель рецепт нужного ему лекарства. Но лишь пустота была в небесных слезах.
Лишь пустота.
Не докурив, мальчишка выкинул сигарету в лужу, выпустил дым, ещё раз громко кашлянул и нырнул в пугающий полумрак открытого подъезда. При входе он не бросил взор на небо, не остановился и не подумал ещё раз над своей спешной затеей. Решительно и гордо, он отправился во тьму. Будто был там уже много лет.
Его старые кроссовки оставляли на грязной лестнице однообразные мокрые следы. Эхо разливалось по бетонному строению, наполненному тишиной. Стены слушали песнь дождя и безмолвно ждали чего-то страшного, необратимого. Под толстым слоем камня заурчал вызванный лифт. Со скоростью катафалки он ехал за пришедшим сюда.
Юноша встал на половик, лежащий перед квартирой. Облокотился на стену, не шевелился. Вторая рука игриво теребила промокшую ткань серых джинсов. Тишину никто не прогонял. Даже ветер, завывающий на первом этаже, перестал издеваться над скрипучей дверью. Притаился.
Наконец, палец коснулся кнопки звонка, и где-то за стеной послышалось искусственное птичье пение. Мальчик набрал воздуха в грудь, и постарался стоять ровно. Однако полностью скрыть хмельное состояние все-таки не удалось.
Послышались шаги. Домашние тапочки, резво шаркая по полу, вымахнули откуда-то издалека, и теперь приближались. Скрип железного замка, звон цепочки, дверь открылась. Подъезд осветился мягким коридорным абажуром. В ноздри юноше ударил запах дома. Каждый раз он иной, в каждой квартире уникальный, но есть в нём нечто такое, что можно называть родным. Близким.
- Коля?! – изумленно пропела стоящая на пороге шестнадцатилетняя девочка. Пару секунд она смотрела на пришедшего, сжимая края своего бирюзового, усыпанного цветками, халата. – Чего тебе? – грубо бросила она, отряхнувшись от легкого шока.
Юноша смотрел на неё молча. Все слова, которые он собирался оставить здесь, на половике, вдруг прекратили свой путь, застряли где-то между сердцем и глоткой, ожидая, предугадывая.
Взгляд девочки оценивающе пробежался по одежде юноши, и вдруг остановился на странном медальоне: обычное бритвенное лезвие на цепочке висело на груди. Но для вышедшей в подъезд девочки оно многое значило, многое навивало.
- Выкинь эту дрянь, - произнесла она, с отвращением глядя на бритву. Юноша опустил голову, проверяя, на месте ли цепочка.
Снова тишина.
- Ну, что? – с легким оттенком жалости пропела девочка. – Так и будешь здесь стоять?
- Лен, я…
- Ты, что пьяный? – нахмурилась она, учуяв запах пива.
- Да, пьяный, - вызывающе бросил он.
Девочка с обиженным видом попыталась захлопнуть дверь, но Коля остановил её, шагнув вперед.
- Лена!
- Ну, что?!
- Объясни мне всё, - жалобно проговорил Коля, держась на ручку.
Лена вздохнула. Не находя слов, она длительное время смотрела вниз, на свои розовые пушистые тапки. Однако молчание продлилось не долго. Придя к некоему умозаключению, девочка заговорила.
- Я пыталась быть с тобой. Правда. Но… - она поджала губу. – Мы такие разные. Нет никакого будущего у наших отношений. Я, может быть, что-то чувствую. Может быть, что-то чувствуешь и ты, но кроме любви должно быть ещё и понимание. Но я тебя не понимаю. Ты какой-то… чужой, какой-то замкнутый, вечно летаешь в своих мыслях, что-то ищешь у себя в голове и совсем обо мне не думаешь. Не желаешь меняться и становиться таким, каким ты был бы мне вдвойне приятен. Ну, а последние твои выходки я вообще боюсь комментировать. Да, что там комментировать! Я тебя то стала бояться! Ты это осознаешь?! Я не могу так больше. Хватит!
Девочка закачала головой.
- Но ты же сказала…
- Я сказала лишь то, что ты хотел тогда услышать. Я сказала, что буду с тобой, для того, чтобы спасти тебя, чтобы ты, как дурак, не резал себе вены прямо на уроке! – голос Лены срывался, постепенно переходя на крик.
- Я люблю тебя, - губы юноши дрожали.
- Прекрати, - устало бросила она.
- Но… неужели нет никакого шанса? – выдохнул Коля. – Ведь так нельзя. Всегда можно попробовать начать всё сначала…
- Ты говоришь, как герой телесериала, - раздраженно заявила она. – Коля, мне холодно. Прекратим эту глупую…
- Значит для тебя это глупость?! – взъелся юноша. – Пойми, я не могу без тебя жить! Мне ничего больше не надо. Я…
- Уходи, - Лена начала медленно закрывать дверь. Коля уже не пытался остановить её, молча стоял и видел, как свет, подаренный темному подъезду, уходил. Точно так же, как и его надежды. Глухой стук двери объявил об окончании разговора. Над юношей сгустился мрак. Непроглядный одноцветный мрак, который не могла победить даже тусклая лампочка на потолке. Прошла секунда, за ней проковыляла вторая. Коля не мог сдвинуться с места.
- Я умру… - тихо договорил он, касаясь мокрым лбом холодной стены.
Душа рвалась от переизбытка чувств, вопросов и тут же приходящих ответов. За внешним спокойствием юноши пряталась бурная внутренняя борьба, результатом которой и стала дикая мысль, проскочившая в голове. От мысли этой крошится камень, гниёт плоть и испаряется вода. Но лишь в этой мысли была истина. Лишь эта мысль дала решение.
Коля, отойдя от двери, сбросил с себя кожаную куртку. Одежка упала на пол, звякнув замком. Пусть она лежит тут, в нескольких шагах от её квартиры. Пусть Лена, когда пойдет в школу, или в магазин, увидит эту вещь, и ужаснется, поняв, кто виновен в случившимся.
- Может быть, ты что-то осознаешь, - прошипел мальчишка, подойдя к лифту. – Поймешь, что такое любовь, и что ты наделала.
Юноша нажал на кнопку вызова, она загорелась. Через некоторое время прибыл послушный лифт. Коля подождал пару мгновений, то ли надеясь на что-то, то ли собираясь с силами. Потом он вздохнул и шагнул в тесную кабину.
- Надеюсь, это не страшно, - подумал мальчик, касаясь кнопки двенадцатого этажа. – Впрочем, чего мне боятся? Ведь я давно уже умер. А самоубийство лишь погрузит меня в вечный сон. Тело полетит далеко-далеко вслед за душой. Побыстрей бы.
Двери лифта со скрипом сомкнулись, заперев юношу и потащив его наверх. Он мирно стоял в тесноте и ожидал своей участи.

***

Его тянуло ввысь, неспешно, будто бы наигранно. Прислонившись к исписанной стене, Коля не знал, о чём думать. Последние попытки отговорить самого себя от чудовищного решения канули в небытие, и вот лифт вздрогнул, прибыв на нужный этаж. Двери открылись.
Здесь царствовала ночь. Не важно, утро на улице, или сумрак. Одинокая лампа за углом горела всегда, ибо померкнувший свет неба, ныне полного туч, не доходит, не мог прорваться сквозь подъездную полумглу. Лишь разведка боем в союзе с этой лампой. Наверное, была открыта форточка, потому что паутина, висящая под потолком, вздрагивала и порой рвалась от легкого ветерка, просачивающегося сюда. А в остальном – обычный этаж, обычные окурки на заплеванном полу, запах мусора, могильный холод.
Коля бережно коснулся цепочки с бритвой. Без смысла и умысла юноша снял её, повесил на выпирающую кнопку этажа и вышел из лифта. Забавно. Его взгляд окинул стену – цифра «12» была «усовершенствована» легким мазком краски. Получилось корявое «13». Поглумившись над надписью, мальчик пошел по коридору, направляясь к повороту.
Однообразные квартиры, все с похожими деревянными дверьми, будто раскопированные ленивой рукой строителя. Коля не обращал на них внимания, шел, склонив голову и выкрикивая в мыслях: «Прыгну! Прыгну! Прыгну!».
Главное – отключить разум, оставить размышления, иначе они приведут тебя к перемене мнения, дадут неуверенность в собственном выборе и действиях, которые ты совершаешь. Требуя от себя решимости, Коля преодолел ещё один поворот, скрипел зубами, никак не находя этого дьявольского окна. Где же оно? Ну, где же?!
Повороты. Снова повороты. Когда же кончатся эти изгибы?! Ведь это…
Коля остановился. Развернулся и посмотрел на пройденный им путь – над потолком грустила полупогасшая лампочка, квартира, дверь, поворот направо. Взбесившись, юноша кинулся обратно и… оказался в тупике.
Подобное состояние трудно описывать, имея скудный запас характеризующих чувства слов. Огромный колокол оглушил разум диким звоном, выбив оттуда и прошлое, и будущее, и хорошее и плохое. Одно лишь смятение успело чудным образом остаться в душе. И теперь оно преобразилось в какой-то животный страх перед необъяснимым, невиданным, мистическим.
Юноша кинулся бежать. Бежать без оглядки, без смысла, без надежды. Он летел вдоль поворотов, и вскоре двери, неразличимые при скорости, слились со стенами. Его бег ускорялся, как ускорялось и понимание того, что он оказался… где? Вот вопрос века. Бесконечный лабиринт: ни лифта, ни окон, ни почтовых ящиков. Только двери и стены. И больше ничего.
- Я заперт, - подумал юноша, – Я в гробу.
В отчаянии он начал стучать в двери, но ни одна из них не ответила ему хотя бы звуком спрятанных за нею шагов. Звонки, которые мальчишка нервно вдавливал, молчали. А в воздухе уже звучало незримое пение страха: «Обречен! Обречен! Обречен!».
И снова бег, сравнимый с бессмысленным блужданием слепца средь поля. Снова повороты, длинные коридоры и тупики, что встречали юношу за углом. Попадая в них, он разворачивался и бежал назад, хотя про себя давно уже понял, что это место лишено выхода. Обессилив, Коля прислонился к стене и, тяжело дыша, съехал по ней на грязный пол.
- Хх… Хххх… Хх… - замученные легкие разгоняли своей мольбой тишину. – Ааа…
Мальчишка вскочил и со всей силы ударил ногой в ближайшую дверь, но та даже не скрипнула старыми петлями под его отчаянной атакой. Ещё удар…
Однообразная картина дрогнула. Неожиданно свет одной из ламп погас. Далеко-далеко. Возле поворота. Стремительно и резко мрак окутал часть подъезда.
Коля замер, забыв всё свои попытки пробить дорогу в квартиру. Унимая дрожь в руках, он вгляделся в образовавшуюся тьму, будто бы надеясь узреть там притаившегося врага. Мальчик сделал шаг, и тут же ещё одна тусклая лампа прекратила свой жизненный путь, отдав стены, потолок и пол во власть тьмы. Юноша вздрогнул, и, сам не понимая, почему, сделал ещё один шаг в сторону угасающих ламп. Как по приказу, следующий светильник выключился. Будто мальчишка, дурачась, наступает на кнопки управления этим светом.
Ещё шаг – и снова гаснет свет.
Нет предела изумленью. С юношей кто-то играет. Кто-то невидимый и страшный следит за событиями, пряча во тьме злой оскал. А страх мальчишки – это его пища. Пища, слаще которой нет, и не будет.
На этой раз лампа погасла сама по себе, уже не отвечая на робкие шаги вспотевшего юнца. Сердце Коли забилось, минуту назад юноше казалось, что он угадал некую закономерность в поведении этого страшного места, а теперь…
Ещё одна лампа погасла. И ещё одна. И ещё. И ещё…
Свет уходит, будто песок сквозь разжатые пальцы. Юноша очень четко представил в мыслях руку и золотистые струйки, что беззвучно сыпятся вниз. А что же на ладони? Что скрывает слой песка?
Неведомое чувство по-дружески пояснило юноше – не надо проверять это, прыгая во мрак. А ведь он уже близко, лампы гасли и гасли, набирая скорость.
Коля развернулся и побежал.
Угасающий свет устроил за ним феерическую погоню. Тьма стремительно затапливала подъезд, и горе тому, кто окажется в ней.
Мальчик свернул направо и тут же остановился, видя, как вдалеке потухает лампа. Не долго думая, он кинулся налево, пробежал несколько метров и вновь свернул. Опять та же картина. Вдалеке улетучился свет. Коля чуть слышно взвыл и бросился обратно, ища коридор, где ещё горели лампы. Его зажимали в кольцо, охотились, настолько он был ценен. Как зверек, занесенный в красную книгу, как обладатель ценной мягкой шкурки, которую всегда можно выгодно продать.
Юноша рычал, вырисовывая у себя в голове образы демонических мясников, раздельщиков, дьявольских браконьеров, что прячутся в пугающей тьме.
- Ааа…
Выскочив из-за поворота, мальчишка налетел на только что образовавшуюся тьму. В тот же миг всё лампы в подъезде погасли, хороня юношу в непроглядной тьме. Мальчик затих.
Стены рвались, время расступалось, разум открывал картины минувших лет, и вот…
- Коля! – разлилось по подъезду. – Коленька, стой! Сыночек, подожди!
Захлебываясь слезами, ребенок выскочил из квартиры и побежал по коридору. Схватившись за перила, он поскакал по лестнице. Где-то вдалеке послышались поспешные шаги. За ним гнались, но это был не страшный монстр, а его родная мама. Она хотела помочь, но маленький мальчик всё равно лил слезы. И бежал, перепрыгивая ступеньки. Дальше, дальше, дальше. От этих подлых образов, от этой боли, грусти, потери. Он всего живого, что хоть отдаленно напоминало о ней…
В темном подъезде всегда страшно. Воображение рисует неведомую угрозу, что притаилась в тени плохо освещаемых углов. И даже шум лифта порой сродни дикому рычанию голодного чудища. А скрип! Скрип старых дверей – это когти людоеда, который всё отдаст за одного лишь маленького вкусного мальчика. Бесконечное шарканье предупреждает об опасности. А иногда на этажах нет света, и во тьме вот-вот вспыхнут два зеленых огонька. Обыскивая мрак, взгляд зверя ищет детей, которые не слушаются родителей. И когда находит…
Коля ещё крепче сжал колени. Он сидел, спрятавшись за мусоркой, и не хотел глядеть вниз, туда, где через несколько шагов начиналась площадка этажа с выкрученной кем-то лампой. Мальчик дрожал, слезы уже высохли. Так хочется позвать маму, но вдруг крик привлечет чье-то внимание. Вдруг придет кто-то нехороший и…
- Ыыы… - маленький Коля вновь заплакал, опустив голову на колени.
Страшный подъезд.
Гнусный подъезд.
Бесконечный мрак.
- Коля.
Тихий, безмерно нежный голос коснулся его ушей. Он разогнал притаившихся во мраке чудищ, будто вспышка света, порожденная заклинанием доброй феи.
Мама подошла к своему сыну, склонилась, взяла за руку.
- Пойдем домой, маленький, - жалобно проговорила она. – Вставай. Не хватало ещё простудиться.
Коля обнял её. Крепко-крепко.
Теперь он ничего не боялся.
Картина расплывалась, воспоминание растаяло.
Во тьме вспыхнул красный огонек. Небольшой, чуть приметный. Парень вздрогнул, заметив краем глаза странное сияние. Вокруг царил непобедимый мрак, он сковывал движения, не позволял даже как следует вздохнуть, но вдруг этот крошечный красный свет ослабил хватку темноты. Коля боязно пошевелился.
Он лежал на полу, придавленный своим же собственным поражением. Беготня по лабиринту кончилась неоспоримой победой гаснущих лампочек, и вроде бы вся эта кошмарная история подошла к концу, как вдруг… красный огонек.
Коля прищурился, пытаясь понять, что же светится. Во тьме вырисовались очертания треугольника.
- Лифт!
Мальчишка затаил дыхание. Чуть отошел от радостного ступора и начал медленно ползти к огню.
Холодный пол заставлял тело дрожать, но юноша все равно уверенно переставлял руки и ноги. Вот и стена. Огонек над ним, наверху. Пальцы нащупали кнопку, юноша без раздумий вдавил её.
Зловещая тишина рухнула, скрипучие двери открылись, и яркий свет ослепил мальчишку. Закрыв глаза, Коля заполз в лифт и вжался в угол. Двери шумно затворились, мальчик оказался в западне.
Биение сердца замедлилось, будто самолет, паривший в небесах с немыслимой скоростью, сел на землю и постепенно тормозил, приближаясь к аэропорту. Стук в груди утихал, мальчик, тяжело дыша, попытался открыть глаза и осмотреться.
В первый раз ничего не вышло: как только веки приподнялись, гадкий свет ударил. Коля поджал под себя ноги и зажмурился. Да так сильно, что, казалось, самое противное и самое убогое, что есть в мире, лезет к нему в голову, пробиваясь сквозь веки. И как бы сильно он их не закрывал…
Вторая попытка увенчалась успехом: Коля поморщился и через секунду привык к яркому освещению. Но тут же вновь замер, вжавшись в угол. Сердце начало набирать обороты - страх подгонял его, хлестав огненной плетью.
Все стены, пол и потолок были замазаны кровью. В суматохе мальчишка не заметил, что его руки испачкались, что они липкие и скользкие. Теперь он понял, в чём дело. Кровь стекала вниз тонкими струйками, вырисовывая на стенах однообразные узоры, на потолке она уже высохла, а на полу разлилась, создав лужу. Коля начал вытирать руки об джинсы, брезгливо морщась и пытаясь остановить подпирающую к глотке рвоту. Ещё чуть-чуть и он дополнит эту лужу содержимым своего желудка, но тут…
Взгляд мальчишки упал на кнопки этажей. Вернее – всего одну кнопку, ибо по непонятным причинам, другие отсутствовали. Не выдраны, не выжжены, а просто не существовали. Их нет, а та единственная без номера. Но сверху, над ней, красовалась вычерченная кровью фраза:
«Обратно в ад».
Коля замер. Не в силах больше что-либо делать, он уставился на надпись и боялся пошевелиться. Вдох-выдох, вдох-выдох – подбородок задрожал, и первая слеза поползла по грязной щеке. Что это? Почему всё это происходит?
На голову бедного юнца свалилось страшное испытание: вначале любовь, полная ошибок, затем смерть, до которой всего шаг, а теперь… Теперь происходит что-то непонятное. Что-то страшное и дикое. Лишенное смысла. И как быть в такой ситуации? Ведь каждый шаг здесь – потенциальная ошибка. Тем более, ты один. Впервые. По-настоящему.
Коля плакал. Тихо сидел в углу, и, опустив голову на руку, плакал. Зловещая тишина безмолвно глумилась над ним, смотрела сверху вниз и смеялась над слезами мальчишки. Ах, как легко было его сломать, как просто сделать из этого юноши ополоумевшую жертву. Но, приглядевшись, тишина нахмурилась – в душе мальчишки ещё кто-то жил. И этот самый «кто-то» помогал жертве, рисуя в её голове дальнейший план действий.
Шмыгнув носом, Коля поднял голову. Двери закрыты и теперь его дом – это четыре вымазанные в крови стены. Но есть кнопка, на которую даже смотреть страшно, не говоря уже о прикосновении. Но страх не всесилен. Он могуч, порой громаден, но все же смертен. И мы обязаны его убить.
Юноша подполз к стене, вытянул руку и робко вдавил кнопку. В шахте послышался звук мотора, лифт вздрогнул, заскрипел и… поехал.
Обратно в ад.
Его движение чуточку успокаивало. Коля расслабился и, оперевшись на стену, ждал новых ощущений. Именно ощущений, потому что теперь не угадать, какое приключение ждет впереди. Здесь нет писаных законов, здесь нет ничего, что есть в нашем мире. Здесь другая жизнь. Хотя можно ли назвать жизнью весь этот ад? Ад, в который везет мальчишку вымазанный в крови лифт.
Толчок!
Резкий и жесткий!
А затем – удар! Коля вскочил на ноги, но тут же грохнулся на пол. Стены задрожали, будто кабина лифта катилась с холма, ударяясь о камни. Ещё один толчок. Мальчишка упал и больше не шевелился. А стены всё дрожали и дрожали, словно кто-то бил по ним стальной кувалдой.
Парень пришел в себя довольно быстро. Он вовсе не терял сознания, просто пытался успокоиться, и вроде бы получилось, но когда он встал, то изумление снова пришло к нему. Впрочем, жизнь юноши теперь – одно сплошное изумление.
Он лежал на стене, рядом с ним была та самая кнопка, приглашавшая обратно в ад. Тот пол, что вымазан в крови, - теперь стена. И потолок – стена. Лифт до сих пор ехал, но всё в нём поменялось местами. Не успел мальчишка задаться вопросом о смысле всего этого, как стены вновь задрожали, и кабина подбросила измученного юнца вверх, затем перевернула, швырнула в пол и чуточку успокоилась. Лифт остановился, свет в нём погас.
Тишина. Она снова пытала мальчишку. Непредсказуемость, неопределенность, непонимание. Чья-то безумная рука вычертила эти слова на стенах лифта, писала их в воздухе, делала разводы на крови. Коля поднялся и тут же ударился головой о потолок. Затем он сел, поджав под себя ноги, и начал ждать очередного кошмара. Но ничего не происходило, и юноша позволил себе понадеяться, что всё кончилось. Надежда пришла, вернулась, села рядом и прошептала совет.
Внезапно в памяти всплыла статичная картина. Когда юноша в первый раз открыл глаза, он, уже закрывая их от яркого света, подметил на потолке аварийный люк. Этот люк должен был быть где-то рядом, ведь потолок теперь – это стена.
Юноша пошевелился, встал на колени и пополз направо. Вот он, выпирающий замок. А вот щели. Проведя по ним, Коля соединил руки, получился прямоугольник. Мальчишка отполз назад и со всей силы ударил ногой по замку. Люк выстоял, но дверца всё равно вздрогнула. Коля ударил ещё раз – получилось.
Перед ним предстала шахта. Свежий воздух ворвался в тесную кабинку, разгоняя запах пота. Он коснулся мокрого лба мальчишки и, будто мама, успокоил. Коля вылез из лифта. Во тьме проглядывались очертания туннеля. Здесь было холодно и страшно, но, не смотря на это, юноша пополз, оставляя позади тесный лифт, надпись и кровь, что так нагло впиталась в одежду.
Колени болели. И руки устали. И мокрые джинсы прилипали к телу, сковывая движения, отбивая прыть. Но юноша старался не замечать всех сложностей, молча полз по шахте, боясь встать и удариться головой. Лифт уже скрылся во тьме, забытый и брошенный, будто куртка мальчишки, оставшаяся там, на полу возле квартиры. Тяжелое дыхание наполняло шахту, вздохи и всхлипы, стоны и еле слышный шепот, полный проклятий, адресованных темноте. Странный гул, бродящий вдоль стен и колышащий тросы. Гул этот усилялся.
Коля остановился и замер, прислушиваясь. Тишина. Лишь вой ветра и холод, пропитавший душу. Юноша нахмурился, напрягая всё свои чувства – ничего. Однообразная пустота, извечная и нерушимая. Подождав несколько мгновений, мальчик продолжил нелегкий путь, конец которого не виден и не понятен.
- И действительно… - подумал Коля. – Куда я ползу?
Гул. Он приостановил внутренний диалог мальчишки, разрастался, приближался, усиливался. Коля обернулся и прищурился. Шестое чувство шептало ему: «Подумай! Ну же! Давай».
Но мысли уплыли, заморожены проклятым холодом, и гул, странный и необъяснимый, он изгнал их, придавил своей…
Коля замер. Воздух застрял в легких.
Лифт!
И будто подтверждая умозаключение юноши, в темноте послышался скрежет. Сквозь мрак пробились искры, металл соприкасался с металлом, и ветер… вот откуда ветер. Лифт ожил и поехал вверх. На мальчишку.
Коля изо всех сил бросился ползти вперед. Быстрее! Быстрее! Быстрее! Лоб взмок, и мышцы напряглись от невозможности работать спешнее. Юноша вновь обернулся и увидел, как из мрака выплыла кабина. Они двигалась на него, и нет шанса спастись, уйти, спрятаться. Нет шанса бежать, нет возможности двигаться. Лишь страх, он, как цемент, замуровал всё, что жило в мальчишке. Последний миг статичен – ты ничего не можешь сделать перед надвигающимся роком. Разве что…
Молится.
Коля не знал молитв. Поэтому лишь ахнул и закрыл глаза. Лифт остановился, затащив под себя что-то податливое и мягкое. Искры исчезли.
Осталась лишь тьма.