Здесь вы
почувствуете себя Творцом, научитесь рисовать, как настоящий художник, писать
интересные книги, делать необычные фотоснимки, снимать кино, лепить из различных
материалов и заниматься прикладным искусством, сможете показать свои работы
другим, обсудить их и получить объективную оценку.
Глава 8. Несмотря на неутомимость жуков-големов, путники приехали к границе Кабр-Цинии лишь к ночи. На туннельной заставе вблизи лесной опушки никого не оказалось – как, впрочем, и ожидал Зикс: - Здесь, на границе, Зов сильно ослаблен, и стражники выходят из-под его влияния. Вот и бегают в лес, там у них наверняка все заранее заготовлено – вернутся самое раннее через полдня. - А что это за Зов? – спросила ведьма. – Я что-то про него слышала, но чаще всякие басни и обрывки. - Зов… ну как объяснить… - Зикс повертел головой, - Ну в целом это выглядит так. Великой Кабр-Цинией правит Повелитель Роя, Король насекомых и все такое прочее – у Правителя довольно много титулов. И он управляет всеми колониями и муравейниками не с помощью распорядителей и наместников, но… ну как бы… мысленно. Мы – все ктассы – называем себя Рой, и мы составляем как бы единое целое. Каждый из нас чувствует друг друга, и Повелитель Роя управляет всеми сразу. Это называется Зов, и ему невозможно противоборствовать. Но Зов наиболее силен в столице – Кабр-Цинии, по которой наша страна и названа, а по направлению к границам он затухает. Здесь он очень тихий, но наверняка это исправят – построят в Агжаке Око, и стражники больше не смогут убегать с постов. - А что такое Око? – Похоже, Фазния заинтересовалась устройством жизни насекомых не на шутку. - Ну это усилитель Зова, простое, но очень эффективное приспособление. Кроме того, иногда рождаются ктассы, невосприимчивые к Зову – например, ваш покорный слуга, - Зикс поклонился, - но бывает это крайне редко. Такие могут мыслить совершенно свободно, достигая наибольшей… э… цивилизованности. Мы, Свободные, становимся учеными, философами, знахарями и все такое прочее. Кстати, вот кое-что, над чем я не задумывался, - алхимик тихо цокнул, - ведь Ослабление Зова произошло именно во времена правления Кабр-Цина Жесткопанцирного, как раз в это время начали появляться Свободные. По летописям, раньше такого никогда не было. Стоит поразмышлять… Однако что же это я, - встрепенулся он, - пока я разглагольствую, мои друзья наверняка проголодались. Алхимик быстро заглянул в караулку и вытащил оттуда гроздь странных ягод. Немного подумав, он зашел обратно и жестом позвал всех внутрь. - Эй, тут есть неплохая кладовка с вполне приличной едой. - Зикс, мы же ели всего три-четыре часа назад! – Но алхимик лишь отмахнулся от ведьмы. - Ты же дендродия, у тебя все не так, как у остальных. Вот Луния точно хочет есть, а я вообще готов сожрать оленя вместе с рогами и костями. Эльфийка осторожно провела носом и облизнулась: - Пахнет вкусно, и непохоже на те грибы, то ли лишайники… Зикс удовлетворенно поставил подносы с ужином на небольшой столик и наполнил круглые стаканы светлой густой массой из бочонка. В воздухе сразу повис аромат сушеных фруктов и чего-то запеченного, а после разжигания очага в старой караулке стало так уютно, что даже ведьма не удержалась и зашла внутрь. - Но! – Эльфийка указала на алхимика. – Не смей говорить мне, что это такое, иначе… Тот кивнул, сел на корточки и принялся уплетать еду с такой скоростью, что ведьма начала опасаться, не подавится ли ктасс от жадности. Металлические палочки так и мелькали в четырех конечностях, и вскоре с едой было покончено. Алхимик уже допивал тягучую жидкость из стакана, в то время как Луния едва откусила третий кусочек. - Как же ты быстро ешь и не боишься объесться? - Хе, ты ничего не понимаешь в настоящем искусстве поедания. Этому учатся с детства. – Ктасс с наслаждением запихнул огрызок яблока в рот. - Ну, если так, то мне никогда не достичь таких высот в этом искусстве. – Эльфийка прожевала ломоть странного на вид и вкус мяса и, видя готовящегося что-то сказать алхимика, погрозила пальцем. – Не говори мне, что это такое. Что бы это ни было, оно довольно терпимое, но если я узнаю… - Я бы все равно тебе сказал, это… - Слушай, а что это за штуки? – Луния разглядывала уродливые металлические крючки, палочки и завитушки, лежавшие рядом с тарелкой. - А, это «чужеземная диковина», как это здесь называют, - недовольно пробормотал Зикс. - Проще говоря – столовые приборы. Изначально это были обычные вилки, ложки и ножи, но мы их слегка изменили. Не понимаю, что они здесь вообще делают, ведь простым ктассам гораздо удобнее есть когтями. Зикс с завистью бросил взгляд на мясо в тарелке Лунии и со вздохом толкнул старую дверь заставы, заскрипевшую немазаными петлями. Он вышел и отчего-то тоскливым взглядом посмотрел на ночное небо, усыпанное звездами, как речное дно камешками. Снова философские мысли… когда-нибудь я напишу книгу о своих похождениях, а к ней – целый том размышлений, приходящих именно в такой момент спокойствия и тишины, думал Зикс. В памяти всплыл недавний разговор с Фазнией, отозвавшийся неприятными, но давно знакомыми нотками… О небо, почему сейчас? Такой восхитительный вечер, и снова? Снова. «Почему же я Свободен? – а почему ты думаешь, что СВОБОДЕН? Отчего мы – а сколько же вас всего осталось? – не слышим этих повелительных голосов? Почему мы лучше – а ОТКУДА ты знаешь, что вы ЛУЧШЕ? – других? Никто не диктует тебе свою волю, ты можешь делать все, что хочешь, - а насколько это хорошо? ОНИ могут не чахнуть над пустыми надеждами, заботами, хлопотами, - за них все делает Рой. – Да, но они же – просто куклы в руках опытного мастера, а я… А ты разве не кукла? Ты считаешь себя свободным, но по какому праву? Другие не заботятся ни о чем – когда пробьет час, Рой призовет их, и они выполнят его приказы. Они и Рой – ЕДИНЫ, они одно целое, они части сложного механизма! А ты? Ты же всего лишь осколок, ты и еще горсть прочих безумцев, возомнивших себя высшими! Ты никто! Ты - жалкое подобие существа, корчащееся в беспомощности сделать что-либо. – А как же другие народы? – Ты пытаешься защититься, но это тебе не поможет. – А как же Кабр-Цин – ведь он – он Повелитель – ослабил Зов – не уходи от самого себя, бесполезное занятие! Что, если он исчезнет? И никто не станет диктовать нам свою волю? Мы прекратим быть звеньями одной цепи, и Рой погибнет. Все будут Свободны, и все умрут. – Ты что, возомнил себя Освободителем? Видно, вино из караулки ударило тебе в голову, алхимик. Давно ты не думал так... – И ты тоже умрешь, исчезнешь, сгинешь! Не ты ли – Зов, тот самый проклятый Зов, поработивший тысячи моих сородичей? Зикс заскрипел жвалами в невероятном напряжении, от которого помутнело в глазах… Но спустя минуту он отдышался и с облегчением почувствовал мимолетный холод во всем теле – наконец-то Он (или Оно?) ушел. С наслаждением он услышал успевший надоесть металлический голос Фазнии, незаметно подобравшейся к нему – мгновения мысленного спора с самим собой казались вечностью. - Решил ночным воздухом подышать? - Ну да, ведь сейчас такая замечательная ночь… - О да, и все звезды прямо как на дне хрустальной чаши – очень редко так бывает, - проговорила ведьма, пристально вглядевшись в небо изумрудным блеском глаз. – Кстати, давно хотела у тебя спросить. Почему застава, расположенная на границе с таким опасным лесом, никак не охраняется? Вы не боитесь вторжения? - Ну… - Алхимик чудовищным усилием собрал мысли в кучу и рассеянно добавил: - Я уже говорил, что Зов (о небеса, только не снова!) здесь очень слаб. Раньше был значительно громче, как рассказывали. - Ну а если границу пересекут чужеземные армии, чтобы на вас напасть, что вы будете делать при такой охране? – поинтересовалась Фазния. - Первое: на нас крайне редко обращают внимание правители соседних стран, к тому же, врагов у нас очень мало. – Алхимик загнул коготь на верхней левой лапе. – Второе: мы надеемся, что в таком случае нам повезет, и произойдет какое-нибудь чудо – вроде извержения вулкана под армией врага или наступления конца света, тоже аккурат над лагерем противника. - Зикс загнул еще один коготь. – И третье – в конце концов, столица всего в трех-четырех днях пути. Это значит, что враги не сумеют разграбить и сжечь большую часть городов. Слегка оторопевшая от такой несокрушимой логики Фазния неодобрительно покачала головой, вздохнула и посмотрела на горизонт: «До твоего муравейника, алхимик, осталось всего часа два пути – если мы взяли верное направление». Странники быстро собрали кое-какие припасы из кладовой, положили в повозку и тронулись в путь. Луния забралась на крышу фургона и стала размахивать посохом, воображая себя великой воительницей, крошившей направо и налево целые полчища врагов. Из-за этих упражнений она едва не свалилась вниз, но вовремя удержалась на краю деревянной площадки, и остальную часть путешествия молча сидела, подобрав ноги под себя, и пристально рассматривала звездное небо, раскинувшееся над степью. Бесконечно далекие и ясные небесные глаза, - как называли звезды эльфийские друзья Лунии, - казалось, подмигивали нескончаемой иссиня-черной глади. Где-то вдалеке небо бережно касалось травяных холмов, укутывая их своим покрывалом, и эти четкие силуэты, словно выведенные тушью, отчего-то напоминали девочке о прошлом… Выросшая в маленькой эльфийской деревушке, спрятанной глубоко в северных лесах, она теперь удивлялась всему. Открывшийся ей нескончаемый мир За-Лесом, о котором девочка слышала лишь в сказках, потрясал ее воображение. Интересно, а родители знали о степях гигантских жукомуравьев? Родители… Луния не знала имен своих родителей – они умерли, когда девочка была еще младенцем. Ее нашли в колыбели на заброшенной дороге посреди глухой чащобы, в которую забирались лишь самые отчаянные сорвиголовы. Семья охотника приютила и воспитала маленькую эльфийку, назвав ее Лунией – на лесном языке это значило «Звездный ветер». Подрастая, девочка научилась выживать в тяжелых условиях и стала самой лучшей охотницей среди детей деревни – увы, немногих, ибо нечто страшное, тягучее и смертоносное, словно жаркая чадящая лава, тяготело над ними. Никто не знал, что это за нечто, но оно из года в год насылало голод и мор, и все меньше эльфов достигали седин. Только древние старики когда-то знали название ужасной беде, но все давно умерли. Половина дворов пустовала. И лишь одну Лунию обходили и болезни, и лесные чудовища, и, казалось, само Время. Жители деревни не могли надивиться на странную девочку - даже некоторые опытные охотники проигрывали ей в соревнованиях по ловкости и стрельбе. Ее ровесники давно превратились во взрослых, в то время как Луния оставалась молодой, словно и не росла вовсе. Более того, девочка стала первой красавицей деревушки – мягкие светлые волосы, нежная кремовая кожа, ярко-зеленые глаза и длинные заостренные уши пленили сердца многих молодых эльфов, а плавная точеная фигура и изящная походка не оставляли равнодушным никого. Многих очаровала дивная красота Лунии, но девочка отвергала все ухаживания и предложения, сама не зная почему, спрашивая себя и не находя ответа. Эльфы не могли понять, откуда необычная девочка взялась и кто же ее родители. Частенько ходили слухи о ее причастности к лесным нимфам, духам, о том, что она сама ведьма. Но это так и осталось загадкой для жителей – в двадцать восемь лет (все выжившие из тех, с кем девочка выросла, уже растили внуков и успели изрядно состариться, а ее приемные родители давно умерли) Лунии приснился странный сон: горящие эфирным изумрудом треугольники, и голос, словно зовущий ее куда-то. Наутро Луния посмеялась было над странным видением, но вечером она неудержимо захотела пойти туда, куда ее звали ночные видения. Глубоко в лесу, посреди поросшей колючей ежевикой полянки девочка встретила дендродию и, перепугавшись, побежала. Спустя час бега эльфийка поняла, что заблудилась. Она начала кричать в надежде быть найденной соплеменниками, но помощь пришла в виде растрепанного алхимика-ктасса, а чуть позже и той самой ведьмы. Поначалу девочка боялась этих непонятных существ, о которых слышала лишь в мифах, но постепенно привыкла и к насекомому алхимику, и к древесной ведьме. Повозка резко подпрыгнула на дорожной кочке, и эльфийка проснулась. *** Наконец путники добрались до окрестностей Агжака – последнюю часть пути повозка ехала значительно медленнее, потому что магия, питавшая жуков-големов, постепенно истощалась, а ведьма ничего не могла с этим поделать. Она лишь пообещала, что к утру постарается зарядить их магией, чего не может сделать сейчас. Причиной Фазния назвала поток зловеще звучавших магических формул, от которых Лунии и Зиксу стало не по себе. Вопреки ожиданиям големы все-таки сумели дотащить путников почти до самых ворот муравейника, не дотянув всего десятка метров, после чего рассыпались в каменное крошево. Все же ведьма уверяла, что их возможно собрать заново: – Это будет намного легче, чем превращать новых жуков в гигантов, перестраивать их разум и накладывать заклинание Окаменения. Охранники, стоявшие у входа все это время, смотрели на диковинных тварей, выпучив свои и без того круглые глаза, а когда ведьма легким движением посоха подняла в воздух кучу щебня и перенесла в сторону, стражники охнули и едва не упали на землю. Зикс сообразил, что придется раскошелиться за охрану фургончика, с тоской подумал о деньгах, всегда достававшихся ему нелегко, вздохнул и подошел к сумевшему сдержать равновесие охраннику. Алхимик вложил в одеревеневшую лапу пару медных шариков и вздохнул еще раз. - Вот, держи. Это за то, чтоб мое имущество было в целости и сохранности. – Алхимик повернулся к своим друзьям. – Эх, ладно, пойдемте внутрь. Заберем мои инструменты и твою книгу – таверна Грака, скорее всего, будет открыта. Он едва занес коленчатую ногу за порог, как… - Зикс, что это за… Путники не обратили на это внимания в темноте, когда подъезжали к муравейнику, теперь же все трое испуганно озирались. Холм муравейника окружали бревна и обломки грубых метательных машин, истыканные стрелами и иссеченные мечами, посреди степной травы и ковыля вдали мрачно чернел остов наспех сколоченной катапульты. Трупов не было. Ведьма наклонилась и вытащила продолговатый предмет, глубоко ушедший в землю, и показала его остальным: это оказалась метательная коса – излюбленное оружие ктассов. Оружейники усовершенствовали метательный топор, изменив форму лезвия, и почему-то назвали получившийся предмет косой – скорее всего, из-за внешнего вида. Алхимик отшвырнул оружие в сторону; с тихим звяканьем металл ударился о камень. - Что тут, песчаный червь тебя раздери, произошло? – раздраженно спросил Зикс. - Ты про что это? – Стражник еще не отошел от ступора из-за произошедшей на его глазах левитации каменной груды. - Вот про это! – проворчал алхимик, вытащил из земли обломок кривого кинжала с серебряной насечкой и помахал им перед носом потрясенного стража. – Что здесь было? Третий стражник (оставшийся ранее незамеченным путниками, ибо он сидел на земле, прислонившись к насыпи) мотнул головой и снял шлем – тут путники увидели, что шлем и доспехи несчастного разрисовывали тонкие разрезы, один усик отсутствовал, а левый глаз заменяла уродливая кожаная повязка. Левой нижней руки недоставало, на правой верхней солдат зажимал кровоточащую рану. - На Агжак напали. – Он говорил с видимым усилием. – От моих напарников вы ничего не добьетесь. После сражения один из них достал неизвестно откуда бутылку и напился до бесчувствия. Его примеру последовал и второй. Я бы тоже не отказался, но в бутылке уже ничего не осталось. Поверьте мне, нападение было ужасно. - Стражник указал на огромную рваную дыру с обгоревшими краями, зиявшую в куполе муравейника. Отсутствовала большая часть дымовых труб. Зикс опешил и перестал орать. - Но кто мог это сделать? Как это случилось? - На нас напали спустя пару часов после твоего отъезда, алхимик. – Последние слова солдат проговорил, сжав челюсти. – Тжарты-кочевники, раздери их гром. Ночью. Проклятые инженеры, они так быстро нас окружили… и начали строить баллисты и катапульту, вон те самые. - Страж махнул рукой в сторону степи. – Ха, как это они могут так шустро клепать эти адовы штуки? – Он хрипло засмеялся и тут же зашелся в приступе кашля. Путники переглянулись. - Что же дальше? – взволнованно прошептал Зикс. - А как ты сам думаешь? Первый же залп – первый же! - пробил крышу и разнес все в щепки внутри купола – тжарты, по-видимому, додумались начинить снаряд взрывной пылью. Мы забаррикадировали входной тоннель и укрепили его, чем могли, я был в числе защитников ворот. К нашему счастью, внутренние своды оказались значительно крепче, чем горные отродья полагали – обстрел был бесполезен. Мой отряд поначалу отстреливался и даже сумел поджечь баллисту, которую подкатили к воротам, но нас оттеснили вглубь. Хвала небесам, что катапульта сломалась, и тжарты не сумели или не захотели ее починить, иначе нам пришлось бы туго. Потом… Ах, демон побери все, моя рана снова открылась. – Солдат скривился от боли. - Мы держали ворота, сколько смогли – до наступления ночи. Много наших полегло, Хнела, моего старого товарища, изрубили, словно лесорубы деревце… - Речь охранника стала сбивчивой, его снова одолел приступ кашля. Фазния положила щупальце на его плечо и протянула пузырек. - Держи. Это снадобье тебе поможет. Но как вам удалось отбить атаку? Солдат недоверчиво покосился на дендродию, потом на пузырек, однако зелье выпил. - Ты ведь ведьма, верно? Хотя мне уже все равно – я свое, похоже, отвоевал. Тжарты продолжили осаду даже ночью. Неизвестно почему, но они не собирались строить новую катапульту – наверняка они были уверены в своей победе и без нее. Сегодня утром мы уже отчаялись выжить – настолько мощный был натиск, но спустя час или два от начала атаки прибыло подкрепление из Столицы – как раз вовремя, хотя мы и не отправляли гонца – даже в небе у ктассов всегда есть глаза и уши, хе-хе. Пеший отряд метателей, рычальщики, десяток гуаоров и… кажется, один осинбер. Наше преимущество в том, что Столица, хе-хе, не так уж далеко от любого муравейника. Вот они так быстро и появились. – С каждым словом речь охранника становилась все более запутанной и непонятной, и приходилось напрягать слух, чтобы понятьь бормотание. - С новым отрядом мы легко отбили Агжак и прогнали проклятых тжартов в их проклятые горы. Потом ополченцы ушли обратно в столицу, мы успели убрать трупы. Я вернулся сюда, чтобы подышать свежим воздухом. Вот и все. Солдат склонил голову на плечо и умолк. Ведьма яростно сверкнула зелеными глазами в сторону Зикса и прошипела: - Так, значит, удача? Надеетесь, что вас спасет везение? Вот оно! - Да, на сей раз тжартам повезло. - Алхимик склонил голову и задумался. – Все это очень странно, но Фазния, почему тебя так волнует судьба жалкого муравейника? - Идиот, ты не подумал, зачем горные кочевники решили разорить город? - Да это их любимое занятие – разрушать муравейники, поселки и деревни и нагребать кучу золота. Ведьма зашипела, словно разъяренная кобра: - Книга! Гримор Созидания! Что бы случилось, если бы они ей завладели? Они бы просто продали ее птераксам, не задумываясь!.. Однако злость тотчас прошла. Фазния взглянула на лежащего калеку-солдата и проговорила: - Он сейчас спит. Бедняга, едва не сошел с ума. Мы должны поскорее отнести его к вашим целителям – или как вы их называете? От этих двух пьянчуг толку мало. – Сказав это, Ведьма взвалила стражника на плечо и понесла ко входу в Агжак. Зикс пошел вслед за ней, ведя за собой Лунию. Путники не без труда отворили тяжелую дверь и вошли в черноту подземелья. Внутри главного тоннеля было тихо. Масляные фонари едва освещали холодный темный мрак, бросая причудливые тени на стены округлого коридора, и шаги усталых путников нарушали давящую тишину, царившую здесь. Зикс споткнулся о какой-то острый предмет и едва не порезал себе лапы. «Какого тут творится, разрази меня ксшкшксс?» - пробурчал он ктасское проклятие и нагнулся, чтобы рассмотреть препятствие поближе – им оказался разбитый трехведерный кувшин. Зиксу надоело вглядываться в темноту, он хлопнул в ладоши, и узоры на его мантии вспыхнули ярко-голубым светом, разрезая мрак – этому простому трюку алхимика научила ведьма. Открывшееся в магическом сиянии зрелище потрясло путников – с одной стороны коридор преграждала пустая винная бочка, утыканная деревянными кольями. Заслон из сколоченных вместе табуреток и скамеек прикрывал другую сторону. Покрытый черными пятнами пол устилали глиняные черепки и обломки топоров и мечей; обожженные стены и потолок в некоторых местах осыпались, и ранее сдерживаемая черепичной кладкой земля заполнила часть тоннеля. Пока Фазния и Зикс молча созерцали картину разрушения, Луния тихо подошла к баррикаде и с усилием вытащила длинную черную стрелу, глубоко засевшую меж досок. Эльфийка задумчиво смотрела на древко из фиолетового дерева – интересно, кто же мог позволить себе такое дорогое оружие? – и на венчавшее стрелу смертоносное жало из серебристого переливающегося металла. Эльфийку не покидало странное чувство, что она знает эту стрелу, необычный наконечник, покрытый искусной гравировкой, вызывал в ней смутные воспоминания. Однако, как девочка ни пыталась, она ничего не смогла представить, кроме неясных пятен.
