Ужасно добрая сказка
Осмач ловко взмахнул саблей, умышленно направив ее к кисти руки брата Андрия в последний момент, когда, казалось, что сабля отсечет кисть, лезвие изменило направление и отсекло кусок ветки, которую Андрий держал в руке. Щека Андрия дернулась, после чего тот передал остаток ветки брату, приняв от него саблю и махнув ей пару раз для пробы. Андрий широко размахнулся, сабля со свистом рассекла воздух, Осмач не выдержав, отдернул руку, после чего покорно уперся руками в колени, ожидая своей участи и участь долго ждать себя не заставила, его зад болезненно соприкоснулся с сапогом брата и, получив достаточную инерцию, направил своего хозяина вперед на солидное расстояние, заставив, в конце – концов, Осмача споткнуться и упасть.
- Хватит валяться, словно собака побитая! – улыбаясь, крикнул Андрий, оказавшись рядом.
Осмач скрипнул зубами и, ухватившись за руку брата, поднялся, массируя другой рукой ушибленное место:
- Уже полдень – сказал он наконец, - пан Клинышевский просил нас зайти…
- Батько запретил… - не очень уверенно напомнил Андрий, на что Осмач невнятно выругался.
- Батя уже заступ скоро держать не сможет, а все долбит нам, что надо больше работать, у него это лекарство от всего, так что же нам тоже на старости в земле ковыряться и за вонючим плугом тягаться? Я лично не собираюсь… а ты? – Осмач вопросительно взглянул на брата, задрав голову, тот молча кивнул, даже не собираясь спорить с братом.
Андрий был значительно выше Осмача и многие его ошибочно считали старшим братом, правда он всю свою сознательную жизнь находился под влиянием старшего брата, и, как правило, с самого детства и набивал шишки именно благодаря затеям Осмача, которому чудом удавалось уходить сначала от тяжелой отцовской руки, материнской тряпки, а затем и от других рук, ног, рогачей, грабель, летающих котлов, сабель, а однажды даже от пистолетных выстрелов, которые к самому Андрию притягивались, словно иголки к магниту. Но, не смотря ни на что, Андрий охотно признавал, что голова у его брата соображает отлично и если бы не его брат, жизнь была бы очень скучной, поскольку самому Андрию никогда бы не пришло в голову и половины тех затей, что они вытворяли вместе, таких как, например, недавнее ограбление раненого казака, который скрывался от кого-то в лесу и, не смотря на рану отчаянно защищал свое небогатое имущество. Сам Андрий с детства был любимчиком родителей, будучи очень похожим на отца, в то время как отец часто напившись, избивал мать, приговаривая, что Осмач не его сын ибо, многократно пересчитав на пальцах месяцы, отец пришел к выводу, что зачатие произошло во время его пребывания в Валахии, где он воевал под командованием самого гетмана. Да и сам старший сын не очень любил отца, а своим настоящим отцом считал местного священника, у которого обучался. Обучался он у него не только грамоте, как выяснилось, местный священнослужитель обладает многими другими талантами, он же научил Осмача очень умело махать саблей, и картежным фокусам, которые очень помогали заработку во время игры на деньги. Надо сказать, что сами прихожане не жаловали местного священнослужителя, можно сказать, что его ненавидело все село, кроме, разумеется, Осмача, поскольку священник умело оборачивался то православным то католическим священнослужителем, в зависимости от того, кому власть принадлежала в селе, когда односельчане укоряли его за двуликость сам священник умело осаживал и путал их цитатами из святых писаний, которые знал прекрасно чуть ли не на память. Однажды на вопрос Осмача о вероисповедании, тот признался, что за свою долгую жизнь ему приходилось служить всевышнему даже в качестве муллы. Не удивительно, что однажды наставника Осмача кто-то отравил, а все село вздохнуло с облегчением, поскольку ему на смену прибыл поп с исключительно глупой физиономией, которого тут же полюбило все село, опять-таки за исключением Осмача. Продолжать обучатся на священнослужителя Осмач отказался, не смотря на все родительские угрозы, ибо новый поп умел читать лишь одну книгу, только потому, что знал ее на память, с тех пор брат Андрия, как и многие молодые люди того времени так и не смог определиться каким бы делом ему по жизни заниматься. Можно сказать, что тогда Осмач и сбил Андрия с верного пути, отговорив его податься на Сечь и идти отцовскими стопами. Надо сказать, что сначала отец с большой радостью воспринял нежелание детей отправляться на Сечь и подставлять свою шею за ляха, поскольку, по его рассказам, Сечь уже давно была не той и превратилась в обычное сборище разбойников, промышляющих грабежами и убийствами единоверцев. Когда же отец понял, что таким образом братья выразили желание абсолютно не работать, было уже поздно, ибо заставить силой их уже не мог. В общем Андрий и Осмач являлись типичными представителями молодежи своего времени.
Пан Клинышевский стоял возле обтянутого телячьей кожей кресла, разглядывая двух гостей прищуренным недобрым взглядом, как обычно, удивляясь, тому, что эти братья настолько не похожи. Рядом с креслом на низком табурете сидел бородатый толстяк в расшитом золотыми нитями халате, судя по одежде, он являлся мусульманином. Ни Андрий, ни Осмач никогда ранее не видели в селе эту бородатую бочку в смешной чалме, а пан Клинышевский не спешил им представлять своего гостя, если он вообще собирался это делать.
- В чудный праздник, в ночь на Ивана Купайла - без предисловий начал Клинышевский высокомерным тоном – народ отправляется в лес в поисках цвета папороти, вы, мои друзья, в эту ночь отправитесь в лес такоже…
- Уж вам-то панэ не знать – оборвал Осмач, - что папороть не цветет, она семяном сеится, что на листьях растет.
- Сдержи свой язык – прошипел Клинышевский, сверкнув глазами, а Андрий вопросительно взглянул на брата – дослушай до конца будь добр, – продолжил пан спокойно – именно эта быстро задавленная вспышка гнева подсказала Андрию, что пахнет неплохим заработком. – Пойдет в лес и внучка старого Линученка, сирота бедная, свиты с ней пойдет человек десять… теперь понимаете, что я от вас моих верных подданных ожидаю?
Некоторое время стояло молчание, пан терпеливо ждал ответа, толстяк, казалось, дремал на табурете.
- Десять человек свиты много будет… – начал торговлю Андрий по условному знаку брата.
- Ну, для вас, соколы мои, - иронично процедил Клинышевский – десять слабовооруженных, не ожидающих нападения слуг десть все одно, что один…
- Само собой панэ – гордо поднял голову Осмач – одно вы забыли. У старого Линученко только замков… три и тысячи две литовцев на службе он пять ваших хуторов за день спалит, с нас шкуру спустит, а вас волами на кол жопой натянет, предварительно оторвет раскаленными клещами…
- Не оторвет! – прорычал пан Клинышевский – Если я за ночь эту успею обвенчаться и оттрахать. Он обмочится от радости, что, наконец, появился родственник, которому спокойно можно передать свое имущество, что все его хозяйство будет в надежных руках, и будет служить его правнукам…
- Такие как Линученко – снова оборвал Осмач – как правило, живут долго, а на своем восьмом десятке еще может жениться и наплодить вам, панэ, родственников, а ткоже претендентов на владения ваших будущих деток…
- Вы беретесь или пошли прочь!?
- И сколько же пан возжелал заплатить за свое счастье?
Клинышевский поднял с кресла мешочек, подбросил его в руке чтобы как следует звякнуло, и кинул его вперед, Андрий было дернувшийся поймать его, заметил неподвижность брата, опустил руку и попытался состроить такую же как у Осмача умную физиономию, из-за чего очень стал напоминать душевнобольного. Золото звякнуло обо пол, а в комнате повисло молчание. Наконец пан Клинышевский с хитрой улыбкой вытащил из-за кресла, припрятанный на подобный случай, более увесистый мешок и кинул его Андрию.
- Вот это дело – сказал Осмач, поднимая с пола первый мешочек.
- С вами отправится Сабей, он характерник, без проблем усыпит мою будущую жену, а проснувшись, она влюбится в меня по самые… эти… и отговорит деда замышлять против меня всякое…
- На кой хрен нам колдун? – только теперь толстяк на табурете открыл глаза и внимательно посмотрел на братьев.
Осмач снял с плеча плотно завернутый в попону груз и предал его Андрию, который с легкостью, словно это был мешок соломы, закинул этот груз на плечо.
- Да осторожней вы – прошипел Сабей – не дрова тащишь, дубина.
- Да это приятней тащить, чем дрова – мечтательно протянул Андрий, ощупывая звернутое в попону тельце.
- Лапы забери, не для тебя панночка – Сабей шагнул к Андрию, Осмач тут же загородил ему дорогу и характерник почувствовал, как что-то острое уперлось ему в живот.
- Пан Клинышевский тебя… - крикнул колдун, спугнув птиц с близлежащих кустов.
- Не ори! Трахал я твоего пана Клинышевского, какая ему разница, после двоих, считай, почти девица. – улыбнулся Осмач недоброй улыбкой, Андрий расхохотался еще громче, чем колдун только что кричал, но тут же замолчал по знаку брата – А хочешь после троих? А? Ты как колдун? Да не бойся, нашему пану все равно придется жениться и держать язык за зубами, иначе Линученко ему ноги повырывает и заставит на жопе ползать…
Согласился бы Сабей на такое заманчивое предложение, или нет, сложно сказать, поскольку рядом послышался металлический скрип, звук, который ни каким другим перепутать было просто невозможно. Андрий быстро положил свою ношу на землю, выхватил саблю, быстро развернулся на полусогнутых ногах, защищая тыл брата, который уже с саблей в руке стоял в боевой позиции. Из тьмы лесной один за другим появлялись воины в рыцарских латах с оружием на готове, их лидер с гербом на груди держал в каждой руке по пистоли.
- Таак!- протянул гербовый, явно довольный собой, распространяя вокруг крепкий водочный дух – Как и говорил пан Клинышевский, голота с его хутора позарилась на шляхтичку. Уж теперь Линученко ему в ноги упадет и нам задницу целовать станет…
Он не договорил свою торжественную речь, Сабей, прокричав несколько гортанных звуков выбросил руку вперед, кровь из носа рыцаря брызнула фонтаном, а сам он упал на землю, воспользовавшись замешательством, Осмач перепрыгнул через падающего литовца и ткнул саблей в прорезь шлема ближе всех стоящего наемника, а стоящего рядом с тем ударил ногой под коленный сустав, правда, ушибив при этом сильно ногу, но результата добился – литовец, пытаясь сохранить равновесие, вскинул вверх руки, и дал возможность всадить себе нож под легкий полупанцирь. Трое, кинувшись с тяжелыми мечами на Андрия, мешали друг другу, что дало Андрию возможность, зайти им со спины и полоснуть рыцаря в тяжелом панцире под шлемом, двое других без лат, очевидно слуги, бросили мечи и кинулись бежать.
- За ними! – Крикнул Андрий – Если добегут до хутора нам конец! Ее дед поднимет всех своих…
Осмач на бегу удивился, неожиданно прорезавшемуся стратегическому мышлению брата, прыгнул за ним в чащу ласа.
Догнать беглецов оказалось не сложно, но в процессе их убийства появились новые ненужные зрители, группа девушек, которые выбрались в лес для поиска цвета папороти, а скорее всего на долгожданную и желанную встречу с любимыми без родительского надзора. Они с дикими визгами бросились врассыпную. Братья молча посмотрели друг на друга, сложившаяся ситуация была предельно ясной и не требующей комментариев.
- Колдун! – крикнул Осмач и побежал в обратном направлении, Андрий молча последовал за ним.
Успели они вовремя, поскольку Сабей уже успел привязать груз к седлу, неведомо откуда появившейся лошади и устроил свое брюхо в седле, увидев братьев, выскочивших из леса он ударил коня пятками, его обувь совсем не подходила для верховой езды. Андрий подскочив перехватил управление конем, заставив того остановится, а Осмач вытащив ногу характерника из стремени отправил его на землю. Сабей подскочил, зашипел словно кот, толи от боли то ли от злости, проделав руками несколько быстрых жестов, он направил руку в сторону Осмача, однако получив под ребра сапогом Андрия упал на землю и свернулся в клубок, насколько это позволяло брюхо, Осмач, который отделался кровотечением из носа подскочил и добавил по почкам, заставив Сабея быстро распрямиться и, наверно, если бы у колдуна позвоночник гнулся в разные стороны, то он непременно бы свернулся наоборот.
- Вы что не поняли в какое дерьмо мы вляпались? – закричал Сабей неестественно тонким голосом.
- Без тебя бы не догадались… - процедил Осмач, вытирая нос рукавом.
- Вас без меня прирежут рано или поздно – заорал колдун, видя лицо Андрия, который сморщив лоб и приставив к его животу саблю, решал сложную, можно сказать извечную дилемму: «Ткнуть или не ткнуть».
- Пищи яснее – остановил Осмач Андрия.
- Здесь нас по любому найдут и прирежут, бежим на юг, в Приморье живет Кафар – задыхаясь, мямлил Сабей – он мелкий торговец, за нее нетронутую отсыплет нам золота как за целое ваше село, а в Каабе продаст в три раза дороже, делим на троих и катитесь к чертям я вас не знал потом и не знаю. Довезти поможете? – Андрий опустил саблю, давая возможность колдуну подняться на ноги.
- А батя? – начал Андрий, видя раздумья брата.
- А что батя? Вернемся потом за ним в карете, когда все забудется, кто такого старого тронет, Приморье это идея, а там под царя Русского или… Литовцы не могли прийти сюда пешком где-то рядом их кони, верно Сабей?
Впереди слышались громкие крики, смех и тонкие визги. Братья, в отличии от Сабея, давно сообразили в чем дело. Поход за цветом папороти как правило сопровождался, всевозможными гуляниями в лесу, следствием которых как правило позже оказывались беременности и еще позже свадьбы, а также изредка изгнания из дома гулящих дочерей, если виновники беременности оказывались недостаточно смелым, чтобы признаться, либо были заняты раннее обнаружившимися беременностями. Стараясь не издать ни звука, беглецы спешились и медленно обходили поляну с кострами, на которой особенно интенсивно искали цвет папороти, стараясь при этом не наткнуться на парочку, которая решила совместно поискать цвет папороти в кустах. Осмач шел первым поэтому почти налетел во тьме на кого-то, крепко обнимающего дерево, на что обнимающий дерево, ответил кучей ругательств, Андрий моментально потащил лошадь с товаром и колдуна назад, поскольку на громкие ругательства направился еще кто-то держа горящее полено в руке.
- Северин, твою мать, кого ты там еще нашел? Осмач, черт рогатый! Ты к Варке своей? Опоздал, друг – подошедший бросил полено, обнял Осмача одной рукой, другой предлагая ему глиняный кувшин в лыковой оплетке, - она за тем костром уже во всю с Федьком стонет.
Осмач медленно отстранил кувшин, высвободился из объятий и молча направился прочь.
- Обиделся? – услышал он за спиной, - щас Талка свобода, с ней будешь? Да брось ты!
- Варки и на тебя хватит – заорал громко Северин , и обильно выплеснул все только что выпитое и съеденное на землю.
Никто не обратил внимания ни на саблю Осмача, ни на коня которого он вел за узду, либо же просто приняли это за способ покрасоваться перед Варкой, которая так подло не дождалась любимого, а если быть точным и не ждала.
- Лошади храпят – крикнул Сабей
- Под твоей тушей точно свалится – прокомментировал Андрий.
- Какого черта вообще было переться через ту поляну, вы же знали, сволочи тупые…
- Дорога кратчайшая – броил Осмач, не оглядываясь.
- Дорога краткая - взвизгнул Сабей – ты хоть знаешь, куда ведет эта дорога?
- На вольный хутор, там пересидим погоню.
- Казаки, увидев наш товар, а проверят обязательно, захотят сами попользоваться, и хрен вы их тогда удержите, а нас в лучшем случае прирежут!
Не смотря на истерический тон, говорил Сабей довольно разумно, Осмач, подумав, направил коня в чащу, Андрий поправил товар, который уже начинал шевелиться, и хлопнул колдуна по спине направляя его следом за братом.
- Поворачиваем – скомандовал Осмач
- Открытая степь?! – отметил Андрий, но опять, пропустив колдуна вперед, последовал за братом.
- Туман плотный мать его! – выругался Осмач.
- Это гром-долина – проворчал Сабей – назад поворачиваем.
- Поворачивай! – крикнул Осмач.
- Вы что не слышали никогда?
- А как же, слышали, в долине избушка на курьих ножках, в избушке яга старая, кто войдет - тому смерть, а смерть яги в яйце яйцо на острове в зайце, а заяц на иголке, ты колдун крепко ушибся головой, когда с коня падал.
- Эту долину прошлой весной даже турецкая конница обошла – подал голос Андрийю
- И ты туда же, все эти мусульмане головой ушибленные. Говоришь, этой долины избегают? Тогда вперед!
Осмач скрылся в тумане, Сабей получив подзатыльник от Андрия направился за ним бурча под нос что-то.
- Вот тебе и избушка на курьих ножках! – Осмач остановил коня.
Сабей крикнул что-то на непонятном языке, Осмач, не поворачиваясь, стукнул его тыльной стороной ладони по лицу, голова характерника дернулась, и он бы вылетел из седла, если бы Андрий вовремя не схватил его за шиворот халата. Вопреки ожиданиям избушка была далеко не на курьих ножках, - обычная бревенчатая изба, обмазанная глиной, более того над крышей поднимался дымок.
- Передохнем, кони падут, стреноживай их, Андрий, а ты Сабей бери наш товар, разверни попону, покормить ее надо.
Видимо Сабею надоело получать зуботычины, поскольку он довольно резво принялся выполнять распоряжения. Андрий поднялся на прогнившее крыльцо и саданул по двери ногой, рассчитывая на то, что если дверь заперта на засов, снести ее вместе с засовом. Но дверь заперта не была и с грохотом отворилась. В избе сразу же бросалась в глаза огромных размеров печь, которая занимала пол избы. Посреди свободного пространства стоял грязный стол с двумя лавами. Хозяйка – старуха в грязном мужском кафтане, сидя за столом, испуганно разглядывала гостей.
- Поможете путникам матушка? – Осмач сел за стол, и, приняв из рук колдуна связанную девушку, усадил ее за стол. – Чего так смотрите, матушка? Сестра наша, хворая она.
- Жрать давай! – рявкнул Андрий, усаживаясь за стол, напроти хозяйки.
Хозяйка медленно обвела взглядом всех , посмотрела внимательно в глаза Сабею, который тут же побледнел, развернулся, чтобы выскочить из хаты и с ужасом не обнаружил двери.
- Я говорил вам, дурни! - взвизгнул он, с этими словами разодрал на груди халат, под которым на серебряной цепочке висел крестик.
Братья, сохранившие спокойствие даже при исчезновении дверей, увидев у колдуна-мусульманина крестик, не смогли скрыть удивления. Тем временем Сабей принялся отчаянно царапать стену, там, где только что была дверь, затем развернулся, пробурчал несколько непонятных слов, быстро жестикулируя в сторону хозяйки, которая все так же, молча, сидела на месте, и упал на пол.
- Ну, все! - сказал Андрий поднимаясь из-за стола.
Быстрым движением он выхватил саблю и, развернувшись на месте, ударил старуху саблей, рассчитывая, что сабля разрубит несколько костей и со скрипом остановится на позвоночнике. К его удивлению сабля не встретила никакого сопротивления, и Андрий последовал за саблей по инерции, с ужасом, чувствуя, что кто-то толкает его за плечи вперед и увидел, что падает на свою же саблю. Осмач толком не понял что произошло, но увидев, барта валяющегося на полу в луже крови, он подхватил лавку, запустил ей в хозяйку, а сам прижался к стене, выхватив саблю и нож. Увидев, что запущенная лавка не причинила никакого вреда хозяйке, даже не заставила ту изменить позу, Осмач медленно положил саблю на пол.
- Ладно! Все! – проговорил он спокойно, стараясь совладать с голосом – Я ее освобождаю! Расходимся! Я ей ничего не причинил.
В следующей момент он подскочил к своей пленнице, намереваясь приставить той нож к горлу, еще успел крикнуть: «Открывай, не то прирежу!», как понял, что промахнулся мимо цели и сейчас падает рядом со столом, а нож почему-то стоит горизонтально и его лезвие неуклонно приближается.
Девушка очнулась, когда старуха перерезала, ножом путы.
- Они получили то, к чему стремились всю жизнь. – мягко проговорила старуха – не бойся, дочка, выйдешь… прямо по тропинке, в лесу уже ищут тебя. Что хочешь спросить? Ну конечно, все приходят сюда за золотом, желают погубить ближних, потому и чудится им здесь изба на курьих ножках. А в избушке яга старая. Через год твой дед договорится о свадьбе с молодым Потоцким, он как и ты лишился родителей, сейчас ему двенадцатый год…
- Мне семнадцать – вспыхнула, пришедшая в себя, шляхтычка
- С ним ты найдешь счастье свое. – Старуха не обратила, внимания на ее реплику. – и не ходи больше ночью по лесу.
- Цвет папороти… -смогла выдавить девушка.
- Папороть не цветет, она сеется семяном, что на листьях растет.
|
