Всем кто будет читать оставляйте как можно больше комментариев. Принимается всё, любая форма критики. От восхищенных до гневных.
Ну вот собственно и оно. Кому нужны карты мира скидывайте в личку свои адреса, отвечу всем 99.99999999%

Немного о непонятных словах:
Наги – местная величина измерения равная лиге.
Анафест – местное языческое божество.

Посвящается: Моей самой
любимой девушке Ланцунцевич Ташеньке

Вместо эпиграфа:
Что стоит эта ночь без сна?
Что стоит этот день без мечты?
Что стоит одиночество без конца
И жизнь без любви?
Моя жизнь без тебя?…
(Многоточие. «Что стоит» )

Друзья садитесь все вокруг,
Кто в первый, кто в последний раз.
Друзья садитесь молча в круг,
И я начну рассказ…

Лживая правда

1
Луна глядела вниз, на землю,
Злодей ветрище завывал.
То нагибал до корней ветки,
То резко, быстро отпускал.
Вдали, в лесу «рыдали» волки,
Зима и голод достаёт.
По крыше хвоей били ёлки,
Им вьюга вторит и поёт.
Лишь одиночка среди леса
Сопротивляется им дом.
Там борется за жизнь мальчишка,
Я в эту ночь родился в нём.
Отец нарёк меня Тацитом
И в руки матери отдал.
К себе она меня прижала,
А я тихонечко рыдал.
На утро поздравляли гости,
Что приходили каждый час.
Но принесла шаманка кости,
Ребёнка прокляла, всех нас.
Сказала, смерть – жена мальчишки,
Ей управляет как рукой.
Повыпустит он многим кишки,
Но сам подохнет под горой.
Отец прогнал её из дома,
Утешил плачущую мать.
Воспитывать отдал другому,
Некрому в город, обучать.
И детство пролетело мигом,
Счастливое? Ну как сказать.
Всё время просидел за книгой,
Смог многое из них узнать.
Затем вернулся к нам, в долину,
Обнять родителей вновь смог.
Но вскоре войны разгорелись,
Отца и мать не уберёг.
Погибнуть с голода был должен,
Спасли, приняли в дом чужой.
С годами крепнул, вышел рожей,
А после убежал с другой,
С другой «задумкой», жаждой мести,
Она держалась за меня.
Вступил в ряды «Отваги. Чести.».
В повстанцы обернул себя.
С войсками бравыми,
Все земли очищали.
От вражьих прихвостней
И всякой разной твари.
За шагом шаг,
За домом дом.
За нагом наг,
В руках с мечом.
Сначала Кост, Окон и Карч,
Потом Токос, Тоон, Ланир и Кин,
Скат и Коон остались им.
Но вражьи силы ослаблены,
Начнут сдаваться вскоре.
Истребленью надлежали они,
Топить их будем в море.
Ну а пока остынь,
Ты всё же на Кооне.
Тебе бы не забыть,
Сказания о горе.
А осторожность для других,
Кистень и щит со мной.
Чего бояться воину,
Старухи что ль с косой.
Но сбит лихим болтом,
И больше не вздохнуть,
Стальной снаряд угодил мне прямо в грудь.
Ни кто не обернётся и не поможет мне,
Оставят погибать на приступах к горе
Да умираю я, шаманка победила,
Судьбу мою вращает ось,
Ведь предсказание сбылось.
Проклятый свет глаза мне ослепил,
И кто-то рядом вдруг заговорил:
-Вставай, ты больше не жилец,
И ныне твой иной удел.
Не знаешь как же ты бессилен,
Чтоб отомстить им всем сумел.
-Зачем? Зачем ты это говоришь?
Я не хочу так просто умирать,
Дай отомстить владыка, мне за мать…
-Молчи, ты ведь не знаешь,
Кому яму ты сейчас копаешь.
-Я не боюсь ни мага, ни тебя,
Верни быстрей назад, верни меня.
-Ну ладно будет так,
Но возвратишься ты в обличии другом,
Чтоб не встретиться тебе больше с врагом.
Светящий силуэт исчез,
Меня, оставив на земле,
С самим собой наедине.
Вот час прошел, а мага нет.
-Ах, он предатель обманул меня,
Теперь он стал врагом,
Ну это ерунда.
Но нет, ошибся я,
Опять тот самый свет пронзил насквозь.
Плоть слазила с костей,
Но я не чувствовал, ни боли, ни чего,
Лишь тихий шёпот на ухо моё:
-Не бойся, попадёшь ты в мир иной,
Тебя воспринимать все будут по-другому.
Одни любить, завидовать,
Другие ненавидеть и хотеть убить.
Но ты всех их сильней,
Перебори свой страх.
И помни оборотень ты,
А все твои друзья такие же, как ты.
Они уродливы, страшны.
Ты вступишь в их ряды
И станешь точно как они.
В одно мгновенье яркий свет погас
И растворился в мутной тишине волшебный глас.
А я остался на земле,
На том же приступе к горе.
Уже не видно никого,
Прорвались все они.
Я встал, болта уже не стало,
И кровь уже не шла,
Лишь дикий голод изнутри терзал.
Набросившись на раненого эльфа,
Он ещё стонал,
Я вырвал его сердце.
Глух и плачь не слышал.
Вцепившись в сердце эльфа,
Я с жадностью кусал.
Потом другого, третьего,
Я добивал и их съедал.
Что произошло со мной,
Я сам не знал.
Бывало, вспоминал:
Что это ни еда,
Что я такой же был когда-то,
Но быстро забывал.
И новую жертву клыками терзал.
Вкус крови меня опьянял,
Будоражил и звал.
Вдруг дикий крик меня остановил,
Могучий орк копьё в меня пустил.
С ловкостью рыси отбил я его,
Орк не понял ни чего.
Как могло тупое существо,
Удар отбить его?
Огромный прыжок и сбита с ног цель,
Копьё не понадобиться ему теперь.
Хватаю кистень и в лес бегом,
Чтоб не встретиться больше с врагом.
Зачем мне кистень я не понял тогда,
Но сердце говорило: Да!
Забившись в нору не известно кого,
Ощущаю присутствие его.
Вот рядом стоит с порванной кожей,
Угрожает мне карой божьей.
Но его слова пропускаю я,
Потому что, вверху обыскались меня.
Мне нужно до утра отсидеться,
Пока в людскую шкуру не смогу переодеться.
Полная луна и хочется выть,
Но если поймают мне не жить.
Что же ты сделал со мной властелин,
А я как дурак согласился с ним.
Меня проучил он за дерзость с собой,
Теперь восхищаться будут мной,
Каждый хотеть будет убить,
Ни кто не будит щадить.
А как говорил обманщик и плут,
Я думал, меня не проведут.
Такие как он не достойны жить,
На благо всех служить.
О Анафест помоги мне найти врагов моих,
Я жизнь отдам за гибель их.
Но нет ни жизнь и ни чего,
Не нужно Анафесту моего.
Вдруг мягкий говор за спиной:
-Эй ты, малец, иди за мной.
Ты новый вижу я,
Не бойся, выучат тебя.
Вервульфом стать, не всем дано,
Тебе же это суждено.
Он всю дорогу говорил,
Когда пришли, то вдруг забыл,
Про что, и как, да почему,
На кой чёрт я с ним иду.
Старик забывчив очень был,
Сказал иди, а сам уплыл.
Я долго шёл вперёд, вперёд
И тут прошёл за поворот.
Огромный зал, а посреди,
Собрались зомби, мертвяки.
Пришли вервульфы и вампиры,
Псоглавцы принесли секиры.
Ровным строем стояли войска,
Готовясь для набега-броска.
Зачем же я тут оказался?
А главный кричал, надрывался:
-Эй, щенок, что там стоишь?
И куда так зорко ты глядишь?
Почему не занял своё место в строю?
Может, тихо я говорю?
Или новенький ты,
Из тех вон парней,
Которых так резали, в войнах степей?
Учти, ты можешь сейчас сам умереть,
Так как оды тебе не будут петь.
Уважение должен заработать сам,
Не спасёт ни кистень и ни протазан.
Дерзай, учись и убивай.
Того эльфа не считай.
Я сам их пачками рубил,
Костями голыми душил.
-Не врёшь? - ему я говорил.
Но он промеж ушей пустил.
Закончив, встрой бегом зашёл,
Один вервульф ко мне вдруг подошёл:
-Ну, что щенок, так сразу в бой.
Чего годить давай толпой.
Пока светило не взошло,
И наше время не прошло,
Должны мы сделать очень много,
Вперёд, нас ждёт теперь дорога.
Ещё сказал, что тут лишь год,
Но каждому он рот заткнёт.
Ему нет равных! Он сильней,
И наломает всем костей,
Кто тронет пальцем хоть меня.
Всего лишь день, уже друзья.
Шеренгой вынырнули вверх,
Нашли мы место для потех.
И полилась живая кровь,
Людишек, орков, чужаков.
Всех тех, кто на пути ином,
Хоть эльф, хоть гном.
Нам не ужиться в этом мире,
Они одну лишь вещь забыли.
Мертвец живых не слишком любит,
Мертвец живых ночами губит.
Рукою смерти управляет,
За смертью ходит, собирает,
Умерших души в свой мешок.
Потом стирает в порошок.
А тело в армию идёт.
На службу к чёрному вояке,
К поганой, сволочной собаке.
Его я знаю только день,
Но ходит за спиною тень,
И норовит меня убить.
За что он хочет погубить,
Мою никчёмную жизнёнку?
У как в наморднике телёнку,
Мамаша не даёт попить
Совсем немного молока.
Так и не узнаю я,
За что меня убить он хочет.
За что же мне ни дня, ни ночи,
Не спать, сомкнувши своих глаз.
И не сказать последних фраз,
В кончины день паршивой жизни.
Меж тем псоглавцы посекли
С пол сотни свежего мясца.
Не будет этому конца,
Войне умерших и живых.
Вмешался я в кровавый бой.
А там мой друг уже с толпой,
Оставил след на белом снеге.
Ведь для него, всё как орехи,
Всё так же просто и легко.
Разнёс башку, полилась кровь,
И сразу за другого, вновь
Убил его, откинул труп.
Ему теперь не помогут,
Из лап вервульфа не спасут.
Я тоже бросился на них,
Убил с удара обоих.
Порвал живот когтистой лапой,
Но он назвал кого-то папой,
И без дыхания упал.
Раздался крик знакомый мне,
На том же приступе к горе,
Когда сражён я был болтом.
Я вспомнил, как одним попом,
По просьбе мага молодого,
Убита вся моя родня,
Во время войн за острова.
Тогда кричал вот так вот я.
Орал, вникая, что наделал,
Я не помог, я не поверил,
Что мог убить его легко.
Но мой инстинкт сгубил мой разум.
Да что же это за маразм.
Убить легко, забыть лишь трудно,
Людская совесть грызёт нудно.
А волку совесть не нужна,
На кой чёрт она важна,
Матёрому убийце зверю.
Сейчас я сам себе не верю.
Вдруг яркий луч нас осветил,
И кто-то громко завопил:
-Беги спасайся мертвый люд,
Лучи светила нас убьют.
Вампиры, зомби, мертвяки,
Бросали на землю штыки.
Вползали в нору на земле,
Пришлось туда вползти и мне.
Ведь я вервульф совсем не тот,
Что утром шкуру надеёт.
И заражённым я не был,
Меня злой дух перевоплотил.
И наделил огромной силой,
Чтоб заполнял ему могилы.
Врагов всё новых убивал,
Его армаду пополнял.
Так шли года и месяца,
Матёрым становился я.
Всё больше доверяли мне,
Средь них я был как на коне.
Со мною в бой, теперь уж честь.
Повсюду слышна только лесть.
-Какой ты сильный и жестокий,
Не-то, что друг твой одноногий.
На что я им всем говорю:
-Мой друг потерян был в бою.
А эта рохля мне не друг,
Пускай его, потом убьют.
Он изменил, предал меня,
И держит как его земля.
В бою, увидев мощь мою,
Ударил мне он по виску.
Но увернулся я и был таков,
Нажил мой друг себе врагов.
Хотел спасти он власть свою,
Ты слышишь, тебе говорю.
Молись теперь своим богам,
Я сильно мщу моим врагам.
Мой друг лишь тихо содрогнулся,
Потом в лицо мне улыбнулся.
Поднял топор, взмахнул рукой,
Но получил удар ногой.
И повалился на землю,
Вломил я следом по хребту.
Схватил кистень из серебра,
И разорвал ему бока.
Удар рукой по голове,
Теперь вся власть пришла ко мне.
Остался поп и чёрный маг,
Но до него мне много наг.
А чтобы время ни терять,
Отсюда надо убежать.
Пока совсем не одичал,
И разум свой не потерял.
Сегодня ночью тронусь в путь,
А сейчас я лягу отдохнуть.