Красно-оранжевый закат расплывался по чистому небу пролитой акварелью. Лучи вечернего солнца ласково гладили неказистое двухэтажное здание придорожной таверны «Смерть похмелью». Как известно, о том, насколько востребована та или иная дорога у путников, можно судить по виду таверн, которые у этих самых дорог стоят. Так вот, эту дорогу путники выбирали редко.

   Тихо скрипнула дверь. На порог вышел Овер – пухлый хозяин сего заведения, - и полной грудью втянул прохладный вечерний воздух, немного припорченый деятельностью немногочисленной скотины: козой, козлом, старым хряком Лютиком и семейством кур. Вдоволь насладившись ароматами своего дворика, Овер вышел на дорогу и без особой надежды во взгляде осмотрелся.

   Доходный сезон для его таверны окончился вместе с апрельскими холодами – частым явлением в этих местах. В холодную пору в таверне всегда толпилась горстка окоченевших путников, готовых выложить любые деньги за тёплое верданское пиво и не менее тёплую постель, которую, за отдельную плату, можно было разделить с одной из пяти дочерей хозяина. В остальное время таверна пустовала по ряду причин, среди которых были и находящееся по близости болото, и лесное зверьё, и духота, которая стояла здесь всегда, стоило только выглянуть солнцу. Гораздо предпочтительнее выглядели «33 последних литра», что на берегу огромной реки Неохольм.

   Однако этим вечером Оверу повезло: вдали из-за деревьев (а дорога проходила через лес Дэдвуд) показался закутанный в серый дорожный плащ всадник. «Наёмник», - решил Овер, приглядевшись. Всадник действительно походил на наёмного солдата: чёрная куртка, такие же чёрные штаны, кольчужный капюшон, серебряный ятаган у пояса. Причём на наёмника богатого, если уж ему удалось где-то достать лошадь.

   Вскоре он, к большой радости Овера, остановил свою гнедую кобылу у ворот двора.

    - Добрый день, сир! – сказал трактирщик, деловито сложив руки поверх пивного пуза.

    - Таверна «Смерть похмелью»… - прочёл всадник. – Многообещающее название! И сколько у вас стоит комната?

    - Зависит от того, какую выберете, сир. Есть обычные комнаты, по пять слейвов, есть на втором этаже, с ванной – по двадцать. Есть специальные, с кроватью, ванной и зеркалом - по тридцать. За двадцать пять могу предоставить вам одну из моих прелестниц дочек.

    - Неужели? – всадник окинул взглядом дворик. – А что, дочки идут только в комплекте с кроватью?

    - Ээээ... Да сир.

    - Завидное преданное! Ладно, тридцать.

    - Как вам будет угодно, мессир! – просиял трактирщик. – Овер Полька, хозяин.

    - Найт Джиховски, - представился всадник и соскользнул с седла.

    - Привяжите лошадку здесь. Я сейчас позову конюха, - сказал Овер, и они направились к таверне.

   Изнутри «Смерть похмелью» выглядела не лучше, чем снаружи: позеленевшие от сырости доски, небольшая стойка, несколько стареньких столов да стулья – вот всё, что увидел Найт, войдя  в таверну.

    - Ванну сейчас организовать? – поинтересовался Овер, алчно пересчитывая монеты.

    - Налей медовухи. Потом посмотрим, - Найт стянул с себя плащ.

   Трактирщик скрылся за стойкой и вскоре вернулся с деревянной кружкой, наполненной желтоватым пойлом, которую, впрочем, Найт осушил одним залпом.

    - Вы, наверное, издалека, мессир? – спросил Овер, наливая ещё.

    - С чего вы взяли?

    - Обычно в это время года все стараются попасть в «33 последних литра», поближе к реке.

    - Хе, - усмехнулся Найт, - уже нет. Недавно тамошний барон, Аргус, кажется, выдал замуж дочь. К свадьбе приказал во всех окрестных трактирах закупиться вином. Хорошую цену предлагал, ну в «Литрах» не отказались и продали всё. Через месяц их зеогреннский поставщик то ли обанкротился, то ли умер, в общем, поставки прекратились. А таверна своё название оправдала, - он отпил из кружки и продолжил, - Владелец «Литров» оказался предприимчивым и стал выдавать за вино смешанный с настойками из цветов самогон. И всё бы хорошо, но вот неделю назад по тем местам проезжал сам епископ Росский с какой-то миссией в Новой Орапии. Конечно, таверну к его приезду подготовили... Вот только эти святоши пьют исключительно вино. Ну, хозяину куда деваться, налил своего варева, священник его освятил, гости выпили по кубку…

    - И что? – улыбнулся Овер.

    - А вы сами как думаете? Если даже деревенские пьяницы местный самогон ложками принимают? Его святейшество за пять минут нарушил почитай все заповеди, прости, Господи. Говорят, даже к жене хозяина стал приставать. А она, знаете, баба оказалась рисковая: взяла нож и отсекла ему…

   Овер и Найт захохотали. Тут в дверях показался высокий широкоплечий детина, судя по запаху – конюх.

    - Па, там ещё приехали.

    - Да ну? Вот так денёк!

    - Па, там, по-моему, целая семья, па!

    - Семь… Семья? Иду! Извините, мессир, вот ключи, ваша – крайняя справа, - Овер поставил перед Найтом тарелку с похлёбкой и бросился наружу.

   Только Найт принялся обгладывать остатки плохо сваренной куриной ножки, как в таверну буквально ввалились несколько человек разных возрастов в сопровождении воркующего над ними Овера. Одно взгляда Найту хватило, чтобы понять: семейство какого-то купца или вельможи. И раз уж они зашли сюда, то явно не местного.

    - Мам! – взвизгнула высокая темноволосая девушка и попятилась к двери, - Да это же свинарник! Здесь воняет, как от Риви, когда он нагадит в пелёнки! – Тут она заметила Найта и заглянувшего к нему в кружку кота. – Да тут же одна пьянь сидит!

    - Ллиен, прекрати. Даркмен говорил, это отличное заведение, - строго сказала такая же высокая и темноволосая женщина, очевидно, мать. – И потом, где ты здесь увидела пьянь?

    - Ма, наша монашка никогда не пила ничего крепче яблочного сока на майской ярмарке в Кембере, - ехидно заметил одетый в голубой камзол юноша лет двадцати пяти.

    - Я не хочу быть похожей на пропахших спиртом выродков, проводящих ночь в грязи у стен трактира! – крикнула Ллиен, сжав кулаки.

    - Ллиен, Курт, прекратите! – громогласно рявкнул упитанный мужчина, стоящий позади всех.

    - Уверяю вас, здесь вы не найдёте ни пьяниц, ни выродков у стен, - заверил гостей Овер. – Если кто-то из посетителей вдруг выпьет чуть-чуть лишнего, мы тут же уносим его с глаз долой. Непорочность заведения нам дороже всего! Так, у нас есть комнаты по пять слейвов, на втором этаже…

    - Пожалуйста, только цену, - небрежно бросил мужчина, осматривая таверну.

    - А... Ага, значит, есть комнаты по пять, по двадцать и по тридцать слейвов.

    - Одну по двадцать, две по пять, - сказал мужчина, не глядя на трактирщика. – И чем быстрее, тем лучше, мы очень устали с дороги.

   Овер, схватив звенящий мешочек, подбежал в ведущей на второй этаж лестнице, и по таверне разнеслось:

    - Ильза! Елена! Анна! Анна, что б тебя!!! Подготовьте две комнаты с ванной за двадцать и поживее! Ах да, ещё одну за тридцать!

   Тем временем гости, брезгливо осмотревшись, устроились за столом неподалёку от стойки. Трактирщик ещё немного посуетился около семейства и вышел из таверны.

    - Эээ... Комнаты готовы, - раздался со стороны лестницы неуверенный женский голос, заставивший Найта оторваться от унылого созерцания пустой кружки.

   На лестнице стояла невысокая рыжеволосая девушка, одетая в длинное грязное от пыли и платье, в меру худая, своими серыми глазами похожая на Овера. Найт медленно встал из-за стола и поднялся наверх. Судя по всему, второй этаж таверны некогда был чердаком – слишком уж контрастировали зеленоватый пол и пока ещё светлые дощатые стены.

   Комната выглядела, мягко говоря, скромно. «Кроватью» именовался просторный ящик, в который поместили равномерно набитый соломой мешок, вне всяких сомнений давно уже населённый клопами. Вместо ванны посреди комнаты красовалось едва ли пригодное для мытья корыто. Менее убого выглядело только большое круглое зеркало на стене.

   Найт откинул капюшон и, не снимая сапог, плюхнулся на кровать, заставив подняться в воздух облако пыли. Сон подкрался незаметно, и через минуту Найт уже тихо посыпал, убаюкиваемый перекликающимися снаружи птицами.

***

   Открыть глаза его заставили долетавшие из-за двери вопли Ллиен.

    - Это что такое?! Я не буду спать на этом огрызке!!! Мам, ты только посмотри! Это же не ванна, а ящик с водой!

    - Сударыня, мы в первую очередь заботимся о чистоте наших постояльцев, - послышался дрожащий голос Овера. – Видите ли, мы не можем себе позволить часто стирать спальные коврики! Орапские, между прочим!

    - Орапские? Да такие тряпки принято класть у порога! А эта ваша «ванна», судя по всему, в прошлой жизни была ступой на винодельне! У вас здесь вообще есть нормальная кровать или нет?!

    - У нас ещё есть гроб в подвале, - казалось, будто трактирщика заставляют войти в клетку с голодным львом, - но ведь их и делают, чтобы спать там как можно дольше! Наверняка, стоит вам провести в нём ночь, и вы не захотите потом из него...

    - ЧТО?!

   Найт с трудом огляделся. Всё тело ломило после долгой тряски в седле. Холодный свет луны едва пробивался сквозь бычий пузырь, растянутый на окне вместо стекла. Комната уже погрузилась во мрак. Наёмник, кряхтя, встал и направился к светившейся щелями двери. Когда Найт вышел в коридор, Ллина уже спустилась вниз, оставив Овера у раскрытой двери.

    - Сука! – проворчал он, завидев Найта, - тварь аристократическая! Коврик ей с ванной не понравились!

    - С чего это? – сонно спросил наёмник, заглядывая в комнату. Она не сильно отличалась от его, только вместо «кровати» на полу лежал небольшой коврик, украшенный староорапскими рунами, а посреди комнаты стоял деревянный тазик. 

    - Видать, привыкла девка, чтобы ей и перин и ванну медную...  Помяните моё слово, мессир, вот случится чего, окажется вдали от своих дворцов – пропадёт. Кстати, а вам комнатка как?

    - Мне-то? Вообще ничего, в любом случае лучше спокойно спать под крышей у гостеприимного хозяина, чем всю ночь сидеть на дереве, глядя на гуляющих внизу волков.

    - Хорошо сказано, мессир. Вы вовремя проснулись, скоро ужин. 

   Они неспешно двинулись по коридору к лестнице.

    - Вот честно скажу вам, - продолжил Овер, - терпеть не могу таких как эти. Вот если б ещё не платили – вообще бы выгнал.

    - Ну, если бы я не платил – вы бы и меня выгнали, - заметил Найт. По мере того, как они приближались к лестнице, всё отчётливее становился гомон снизу. – Что, ещё кто-то приехал?

    - Да, просто чудеса какие-то, мессир! Представляете, через час после этой семейки прибыли несколько повозок из местного монастыря. А как стемнело, заявились какие-то ребята, говорят, идут в Брельн.

    - Брельн? Что-то не слышал о таком.

    - Вот говорил же я, что вы издалека, - лукаво улыбнулся Овер. – Брельн – княжеская крепость к западу отсюда. Говорят, князь собирает экспедицию куда-то на север. Само собой, на такой сыр сбежится не мало искателей приключений с большой дороги...

   За этими разговорами они спустились на первый этаж. Большую часть столов занимали люди, одетые в тёмно-синие рясы. У каждого к поясу цепью была пристёгнута небольшая книжечка с золотым символом в виде заключённой в пентаграмму длани на обложке. Впрочем, монашеские одеяния не мешали им потягивать пиво и в хмельном одре вести задушевные беседы на самые разные темы: от обсуждений прелестей какой-то из дочек трактирщика до куда более возвышенных.

    - Овер, принесите-ка мне ужин в комнату, - сказал Найт и, бросив трактирщику несколько монет, направился к выходу.

   Свежий ночной воздух окончательно отогнал сон и воспоминания о дневной духоте. Найт пристроил поудобнее ятаган и огляделся. Дворик освещали только окна, да костерок у свинарника. Там же одна за другой стояли три крытые повозки.

    - Господин!

   Найт обернулся на голос. Рядом с костерком, прижавшись спиной к колесу повозки, седел монах лет двадцати, одетый так же, как и его братья в таверне. Отличали его только соломенного цвета волосы и стрижка «под горшок», в то время как у остальных волосы были тёмного оттенка и заплетённые в хвосты.

    - Господин, не найдётся ли у вас слейва-другого для нищего служителя Господа?

    - А с каких это пор служители Господа побираются у стен придорожной таверны? – Найт неспешно подошёл к костру.

    - Будет вам! Мне, скромному монаху, тоже хочется на миг забыться с кружечкой тёплого пива.

    - Вот только на утро Бог тебе напомнит о своём существовании.

    - Господин, я предлагаю сделку: вы мне даёте слейв, а я расскажу вам... да всё что захотите! Я помогаю нашему отцу-настоятелю в монастырской библиотеке. Порой приходится переписывать книги, волей-неволей будешь много знать о мире. 

    - И о чём же ты мне можешь рассказать? Предупреждаю, меня молитвословы и жития не интересуют.

    - Честно говоря, меня тоже. Я ведь вообще из семьи стражника. Вот только у меня были ещё сестра и двое братьев. Тогда деревенским стражникам платили сущие гроши, и как мне стукнуло семь, папаня отдал меня монахам на воспитание. Думал, небось: «меньше голодных ртов, а там глядишь, и кардиналом станет». – Последнюю фразу монах сказал с наигранной суровостью, изображая, видимо, своего папашу-стражника.

    - Ну, до кардинала тебе далековато, - Найт обошёл костёр и улёгся на землю, положив голову на набитый зерном мешок. – И ты мне это хотел рассказать за целый слейв?

    - Отчего ж? Вот хотите, я расскажу вам об Избранниках?

    - Избранниках? Колдунах что ли?

    - Ага, вот и вы делаете ошибку! Колдовства не существует. Давайте-ка слейв. Так вот что рассказывал мне по этому поводу наш отец-настоятель. Он говорил, что всё, что существует на свете, даже воздух состоит из особой субстанции – из невидимых частичек, настолько маленьких, что никто из живых не в силах их увидеть. Да, кажется, как-то так. Ну так вот, между этими частичками есть небольшое пространство, чем оно меньше, тем предмет твёрже, понимаете? Избранники могут изменять его и даже структуру самих частичек так, как захотят. Вот допустим, Избранник изменяет их так, что в пространстве как бы образуется тоннель между его рукой, и, к примеру, мишенью. А в конце туннель переходит в небольшую сферу. Он пускает в него искру, появляется пламя и идёт по тоннелю. Стоит ему заполнить сферу, Избранный приводит частички в нормальное состояние, а пламя разлетается в стороны. Это-то мы и называем «огненным шаром». Ну, так мне настоятель объяснял.

    - Интересная теория, вот только она ничего не объясняет.

    - Вы дальше слушайте. Они ведь не люди. Ну, то есть не совсем люди. В общем, их накачивают какими-то отварами, изменяя мозг. Кажется, они удаляют одну его часть и расширяют другую. В любом случае они могу чувствовать эти частицы. Чем сильнее воля Избранного, тем эффективнее будут его действия. Вот.

    - Знаешь... кстати, как тебя?

    - Марк, сир.

    - Так вот, знаешь, Марк, мне уже доводилось слушать похожую белиберду, вот только про пользу вивисекции для ловли душ.

    - Ну что ж, приятно хотя бы, что имею дело с человеком, тяготеющим к знаниям. Господин, не сочтите за оскорбление, с кем имею честь?

    - Найт Джиховски.

    - Джиховски... – повторил монах, будто пробуя слово на вкус. – Кажется, я что-то читал о каком-то роде Джиховски. Ему принадлежал архипелаг в Тёмных водах. Вы случайно не прапрапраправнук того самого Гильома Джиховски?

    - Да, - невесело усмехнулся Найт. – И если бы не мой прапра, я бы сейчас спал в своём замке, а не шатался бы по миру в чётвёртом поколении!

    - Да бросьте! Много ли удовольствия прожить жизнь в богатстве, только и делая, что пытаясь оттяпать у соседа лишний кусочек земли? А так весь мир увидать можете. Свобода! Эх, как я хотел бы увидеть Университет Рескаль! Там обучают Избранников... и Избранниц к слову.

    - И что же тебе мешает?

    - Я же библиотекарь! У меня кроме рясы и книжки на поясе ничего нет. А Рескаль стоит за тридевять земель от нашего монастыря. Эх, мне бы до Брельна как-нибудь добраться! Князь собирается походом на север, как раз в сторону Рескаля...

   Найт задумался. Последние недели путешествия по Росским княжествам значительно истощили его кошелёк. Да и конечной целью северной экспедиции наверняка был захват какого-нибудь приморского городка. На севере от этих мест находился огромный малоизученный полуостров, соединённый с материком только вытянутым перешейком. К востоку от него располагалась практически не исследованная из-за сурового климата область, а к западу – Тёмные воды...

   Вдруг из таверны раздался визгливый юношеский вопль:

    - Кто это сделал?! Ты! ТЫ!!!

   Переглянувшись, Марк и Найт бросились в таверну. Сцена, открывшаяся им, заставила обоих замереть ещё в дверях. Испуганно молчащие монахи жались к стенам. Перед стойкой со шпагой наизготовку стоял Курт. Напротив него выстроились полумесяцем пятеро ребят, двое парней и три девушки, одна из которых направила на Курта небольшой однозарядный пистолет. Между ними на полу в луже крови лежал мертвенно бледный отец семейства с пустыми ножнами у пояса.

   Увидев вбежавших, две девушки выхватили складные ножи и повернулись к двери. Ребята встали спиной к спине.

    - Чёрт возьми, уберите оружие!!! – заорал стоящий на лестнице Овер. Трактирщик держался руками за перила, не давая вмешаться в происходящее стоявшим позади Ллине и её матери. – Ты, как там... Курт, опусти шпагу! Какого хрена тут вообще происходит?!

    - Она убила отца! Она... Она ударила его ножом!  – дрожащим голосом сообщил Курт, указывая шпагой на одну из девушек.

   Та только слегка прищурила глаз, целя юноше в голову.

    - Устраивайте свои разборки на дороге, а не здесь! – крикнул Овер.

    - Смерть огнепоклонникам! – крикнул кто-то из ребят.

    - Чёртовы фанатики! Святой отец, сделайте что-нибудь!

    - Только Чёрное пламя очистит их грешные души, - подал голос один из монахов, единственный с седой бородой.

    - Да вы монахи или кто?..

   На какой-то миг трактирщик убрал одну руку с перила. В следующую секунду мать семейства ринулась вниз к сыну. Всё произошло мгновенно. Женщина с криком встала между Куртом и направленным на него стволом, но её крик оборвался вместе с грянувшим выстрелом. Несколько монахов, точно выйдя из оцепенения, выхватили из широких рукавов миниатюрные чеканы и бросились на ребят. Те даже не успели среагировать - стальные клювы в считанные мгновения обрушились на их головы. Когда окровавленные братья отошли в стороны, в проходе среди столов лежало пять изуродованных тел.

   Курт, уронив шпагу, ошарашено смотрел на неподвижное тело матери, не в силах пошевелиться. Ллина, трясясь от страха и шока, медленно осела на ступеньки.

    - Чёрное пламя очистит их тела от бесов! – провозгласил седобородый монах. Его голос прозвучал в полной тишине, отдавая железными нотками так, что каждый из присутствующих чувствовал себя подсудимым, слушающим приговор инквизитора.

   Два десятка пар рук подхватили останки ребят и выволокли их во двор, оставив на полу рваный алый след. Через пару минут снаружи послышался треск разгорающегося костра, тут же потонувший в воодушевлённом гомоне монахов.

    - Что тут было? – спросил Найт, стараясь сохранять твёрдость в голосе.

   Овер, ничего не ответив,  направился к Курту, по-прежнему неотрывно смотревшему на мать.

    - Кажется, это были орапы, - тихо сказал Марк. – Язычники.

    - Какие ещё язычники?

    - Староверы, отказавшиеся уверовать в Чёрное пламя. Странно, откуда они вообще взялись в самом сердце Росских земель? Я думал, это наёмники, идущие в Брельн...

   Овер осушил недопитую кружку и попытался привести в чувство Курта.

    - Эй, парень!

   Юноша впервые за несколько минут отвёл взгляд от тела.

    - Она убила их... – одними губами прошептал Курт.

    - Иди и помоги сестре, - сказал трактирщик, выделяя каждое слово.

    - Она...

    - На, выпей, – Овер достал из-за стойки фляжку. – Давай-давай, ну!

   Трактирщик чуть ли не влил в рот парня тёмную  пахучую жидкость. Курт закашлял и огляделся.

    - Будь мужчиной! – прикрикнул Овер. – Ты сейчас нужен сестре! Так, где Норз? Ильза, позови брата!..

   Вскоре на первый этаж спустился конюх. Трактирщик что-то сказал сыну и повёл Ллиен и Курта наверх.  

    - Ладно, я пойду, - подал голос Марк.

    - Погоди, Марк. До Брельна далеко?

    - По дороге – ещё два дня пути. Миль двадцать на запад, если идти напрямую через лес. А что?

    - Да так, думается, мне всё же стоит туда наведаться.

    - Правда? Слушайте, а может, вы и меня возьмёте?  

    - У меня только одна лошадь, а отправляюсь я сейчас. И лишний рот мне ни к чему.

    - Нам всё равно придётся пешими идти, если напрямую. А еды себе я могу в повозках достать. Просто у меня нет оружия, а кто его знает, что может встретиться на дороге. Да и вдвоём как-то лучше идти, чем поодиночке.   

    - Ну как знаешь. Но учти, не дай бог...

    - Да вы что! Ладненько, я побегу за вещами.

   Марк выскочил из таверны. Найт, немного подумав, поднялся в свою комнату. Ехать дальше по дороге ему явно не улыбалось. Конечно, ещё два дня пути по сравнению с месячными скитаниями были ничтожным сроком, но... Идти напрямик стоило хотя бы потому, что скудное содержимое кошелька не позволяло Найту проводить лишние дни в дороге. Чем быстрее он попадёт в Брельн, тем лучше. 

   Ужин, принесённый Овером, лежал на кровати. Наёмник быстро закинул окорок и хлеб в мешок, надел плащ и спустился вниз. Марк уже ждал его с туго набитой сумкой на плече.

    - Я решил прихватить пару книг потолще, - пояснил монах. – Думаю продать их по дороге.   

    - Неужели тебя отпустили?

    - Вы думаете, я кого-то спрашивал? К тому же, братьям сейчас не до меня, - ответил Марк, открывая дверь.

   Снаружи стоял бьющий в нос запах жареного мяса, от которого обоим стало не по себе. Монахи развели костёр прямо посреди двора, правда, пламени видно не было. Тёмные языки можно было заметить только на фоне иссиня-чёрного ночного неба. В ночном мраке слышался неровный хор двух десятков голосов, судя по тону читавших изгоняющую дьявола молитву. Найт быстро проник в конюшню и вывел свою кобылу на дорогу, незаметно обойдя монашеский круг.

    - Ну вот, теперь либо на юг, либо прямо – на запад, к Брельну, - сказал Марк, когда они вышли на дорогу.  

    - Привяжи свой тюк к седлу, и идём.

    - Угу, - Марк обернулся ко двору.

var container = document.getElementById('nativeroll_video_cont'); if (container) { var parent = container.parentElement; if (parent) { const wrapper = document.createElement('div'); wrapper.classList.add('js-teasers-wrapper'); parent.insertBefore(wrapper, container.nextSibling); } }