Когда я вышел на улицу, было солнечное, свежее утро. Я пересек двор академии и вошел в мужское общежитие. В холе на одном из диванов беззаботно дрых дежурный (дежурным назначали одного из студентов). Я по лестнице поднялся на второй этаж, добрел до своей комнаты, отворил дверь и вошел внутрь.
На своем письменном столе я обнаружил кипу незнакомых бумаг. Взял в руки первую попавшуюся. Это был список тем для рефератов от профессора Мезьярда. Мне предлагалось выбрать любые две и написать по ним рефераты до конца недели. На следующем листе была записка от профессора Марианиса. Он писал, что с нетерпением ждет мою курсовую по магии воды, которую я должен был сдать еще в прошлом месяце. Я отложил этот листок в сторону и взял следующий – список вопросов к зачету по медитации. Остальные бумаги тоже были посвящены разнообразным напоминаниям и уведомлениям. По всему выходило, что мне стоит резко начать учиться, иначе у меня есть все шансы вылететь из академии. Я собрал бумаги в стопку, зажал их под мышкой и пошел в библиотеку.
Когда я пересекал двор академии, то услышал, как меня кто-то громко окликнул. Я обернулся и увидел рыжебородого Кадыка. От его лысой головы, как от зеркала, отражались солнечные лучи. Кадык, провожая взглядом проходившую рядом симпатичную студентку в короткой юбке, повернул голову вправо, и солнечный зайчик от его плеши попал мне в глаз.
- Чтоб тебя, балда! – выругался я, зажмурившись. – Хватит своей плешью сверкать!
Кадык окинул меня злым взглядом.
- Вот, значит, как ты, сопляк, разговаривать стал? Пойдем-ка со мной!
- Куда?
- Убираться. Или ты забыл, что наказан?
Я припомнил, что был наказан за проникновение в алхимическую лабораторию.
- У меня сейчас нет времени. – Я потряс перед Кадыком пачкой листов с заданиями. – Когда все сделаю, позову тебя. Поубираемся.
Полагая, что разговор окончен, я пошел дальше. Когда до крыльца учебного корпуса оставалось всего несколько шагов, мне внезапно стало нечем дышать. Я схватился за горло, которое сжимали невидимые тиски. Бумаги с заданиями разлетелись по земле. Меня подкинуло вверх, протащило по воздуху, а затем неожиданно отпустило. Я упал около Кадыка. Лицо его было красно, руки дрожали от гнева.
- Куда это ты собрался, крысеныш? – прошипел он. – Думаешь, я тебя вечно терпеть буду?
- Был бы у меня фералис, я бы тебе показал, кто тут крысеныш. – ответил я, откашливаясь.
Заклинание Кадыка снова стиснуло мне шею.
- Хватит, - с трудом выдохнул я.
Тиски пропали.
Знает же, гад, что мне нечем ответить!
- Иди за мной! – приказал Кадык.
Я мало что знал об этом старике. Некоторые говорили, что раньше он преподавал стихийную магию. Другие утверждали, что Кадык был ректором и даже посвящен в Высекатели. Но по мне – все это глупые выдумки. Для меня он всегда был лишь старым пьяницей, над которым очень весело измываться. Признаться, я никак не ожидал получить от него взбучку.
Мы вошли в башню, расположенную рядом с воротами академии. Там был хозяйственный склад. Повсюду громоздились деревянные ящики, стояли, одна на другой, ровные ряды бочек. К стенам были прикреплены полки, заваленные инструментами. Кадык всучил мне в руки ведро и швабру, прошел в глубь помещения, присел, принялся шарить руками по полу. Я видел, как он ухватился за какие-то кольца и потянул их на себя. В полу открылась большая дыра.
- Иди сюда, - позвал Кадык.
Я подошел и заглянул внутрь – вниз уходили широкие, испускающие ровный белый свет, каменные ступеньки. Оттуда сильно тянуло гнилью.
- Спускайся.
Я с недоверием глянул на Кадыка, но ничего спрашивать не стал.
Лестница была довольно длинная. Одолев спуск, я оказался в просторном прохладном помещении, по размерам не уступавшем аудитории в учебном корпусе. Ряды длинных каменных столов тянулись шеренгами по обеим сторонам от входа. На столах лежали препарированные трупы, большая часть которых принадлежала нелюдям (в основном гангрелам, лассарам и альпам). Стеллажи вдоль стен были заполнены ножами, топорами, пилами, клещами, колбами, ретортами, пробирками и какими-то сложными приборами. Помещение выглядело одновременно и как алхимическая лаборатория, и как лавка мясника. Разлагающиеся трупы ужасно воняли.
- Что это за место? – спросил я.
- При Жопо д’Рале здесь изучали нелюдей. Теперь тут будет овощной склад, поэтому тебе нужно здесь прибраться. Трупы положишь в эти мешки, - Кадык указал на один из столов, на котором лежала толстая стопка тряпичных мешков. – Поднимешь в башню и сложишь около выхода. Место я освободил. Вот тебе тряпки. Чистящее средство в ведрах под столом. Я три ведра намешал, если не хватит – скажешь, сделаю еще. Вымоешь все приборы и инструменты, вытрешь столы и оботрешь стены, помоешь полы. Можешь приступать.
- Погоди-ка, - насторожился я. – Что-то я сомневаюсь, что ректор дал мне такое задание. Может быть я и наказан, но я не гробовщик, чтобы с трупами возиться.
Кадык долго молчал. Потом сказал:
- Ректор попросил меня расчистить лабораторию. Если ты мне поможешь, я попрошу, чтобы тебе вернули фералис. Выбирай – уберешься здесь и будешь свободен, или будешь работать целую неделю, но в другом месте?
Теперь мне все стало ясно. Ректор дал Кадыку неприятное поручение, а тот взвалил его на меня. Пока я буду тут надрываться, он будет попивать брагу у себя в сторожке да посмеиваться в свои рыжие усы. А когда я закончу, его кошелек потяжелеет на десяток-другой серебряных. Я еще раз окинул взглядом помещение – работы тут дня на два.
- Ладно, балда, так и быть, выручу тебя.
- О том, что ты тут убирался, никому не говори.
Старик ушел, и я остался один.
Я прошелся вдоль столов, разглядывая трупы. Почти все они были расчленены, за исключением одного огромного гангрела. Его паукообразное тело не поместится целиком в мешок. Придется самому порезать на части. Видно было, что лабораторией давно не пользовались: толстый слой пыли покрывал пол, железные инструменты заржавели, кровь нелюдей засохла на столах, словно черный лак. Я тяжело вздохнул, вернулся к выходу, взял ведро, тряпку и пошел к раковинам у дальней стены. Открыл кран – он немного поплевался ржавчиной, затем потекла оранжевая вода. Я открыл все краны (их было пять штук), чтобы муть побыстрее стекла.
В течение следующих двух часов я старательно укладывал в мешки трупы лассаров, похожих на летучих мышей-переростков, с круглыми, усеянными длинными острыми зубами пастями на бледных мордах, и чешуйчатых, ящероподобных альпов. Потом начал собирать останки гангрелов – здесь следовало быть особенно осторожным, потому как эти создания жутко ядовиты. Стоило лишь раз уколоться об один из острых шипов, покрывавших их тела, чтобы умереть. Огромного, нерасчлененного гангрела я порезал на части водными резаками. Было странно, что, хоть я и использовал для создания заклятия энергию своего тела, никаких побочных эффектов я не ощутил.
Мешки с трупами я складывал около лестницы. Предстояло еще поднять их наверх.
Когда я вышел из складской башни, был уже поздний вечер. Я хорошо поработал, и завтра мне оставалось только вымыть стены, столы и пол. От усталости я буквально валился с ног. Во дворе, освещенном фонарями с магическим огнем, как и всегда по вечерам, было полно студентов. Они собирались в шумные компании и гудели, словно пчелиные рои. Кто-то играл в мяч. Я подумал о том, чтобы сходить к учебному корпусу, поискать потерянные листы с заданиями, но плюнул на эту затею и, уперев взгляд в землю, поплелся в свою комнату. Кто-то звал меня по имени, дергал за рукав – я лишь устало отмахивался. У входа в общежитие меня ждала медоволосая стройная девушка. Она была одета в широкий толстый свитер и длинную юбку. Это была Милия.
- Привет, – робко поздоровалась она.
- Привет, - откликнулся я.
- Я была в лазарете, и там сказали, что тебя выписали. Ты хорошо себя чувствуешь?
- Угу. Только устал немного.
- Ты теперь наверное ненавидишь меня? – неожиданно спросила Милия.
- С чего бы мне тебя ненавидеть? – не понял я.
- Я говорила с твоими друзьями. Та драка случилась потому, что я подошла к тебе.
- Драка случилась потому, что нашелся придурок, который ее затеял, - возразил я.
- Дирр – мой брат. Мне очень жаль, что он так себя повел.
Так вот почему Дирр на меня накинулся. Приревновал сестренку, значит.
- Твой брат – идиот! Передай ему, что я с ним еще не закончил.
- Пожалуйста, прости его! Не деритесь больше! – умоляла Милия.
Я понял, что погорячился, объявив, что я с Дирром «еще не закончил». Я и жив-то до сих пор только потому, что Даль вовремя появился на поляне.
- Ладно, скажи ему, чтобы он не боялся - я его не трону, но пусть держится от меня подальше, - примирительным тоном заявил я.
- Спасибо! – в глазах Милии стояли слезы. – Ты добрый!
- Да, такой уж я.
- Ты на меня сердишься? Ведь это я во всем виновата.
- Я уже сказал: во всем виновата не ты, а твой придурочный братец.
Милия окончательно расплакалась.
- Ну чего ты? – спросил я, положив ладонь ей на плечо.
- Извини. Мне правда жаль, что все так вышло. Мой брат – он хороший. Он думает, что заботится обо мне, но от его заботы становится только хуже.
Так мы стояли минут десять – она плакала, и все время за что-то извинялась. Я, приобняв ее за плечи, говорил какую-то чепуху, чтобы она успокоилась, и думал о том, что устал, и что хочу побыстрее оказаться в кровати и заснуть. Проходящие мимо студенты бросали на нас подозрительные взгляды. Я чувствовал себя неловко – рядом со мной плакала девушка, и выглядело все так, будто это я ее обидел. Наконец, Милия успокоилась, и мы с ней распрощались.
В комнате меня ждал неприятный сюрприз – там был Алистер. Он стриг Аттиса, сидевшего перед зеркалом.
- Привет, красавчик, - поздоровался со мной Алистер. - Что-то цвет лица у тебя неважный.
- Отвали, - устало бросил я и завалился, не раздеваясь, на кровать.
- Какой ты противный. Грубиян. – Алистер ничуть не обиделся и продолжал стричь Аттиса.
- Уложить челку набок? – задумчиво произнес Аттис, придирчиво разглядывая себя в зеркало. – Думаешь, так будет лучше?
- Конечно. Это последний писк гилорской моды, - заверил его Алистер.
- Хмм… хорошо.
Алистер очень красив. У него черные волосы, голубые, выразительные глаза, благородные, тонкие черты лица. Его тело необычайно стройное, движения плавные, изящные. Я такого красивого парня раньше в жизни не видел. И он любит мужчин. Когда об этом стало известно, сердца половины девушек академии оказались разбиты. Алистер учится на пятом курсе и очень дружен с Аттисом, который в последнее время буквально помешался на своей внешности.
- Генон, как себя чувствуешь? – поинтересовался Аттис. – Резко пошел на поправку?
- Вроде того.
- А это правда, что ты дрался из-за девушки? – спросил Алистер. – Это так романтично!
- Заткнись, пожалуйста, - попросил я.
- Ты настоящий мужчина. Я люблю таких, - продолжал Алистер. – Как насчет расслабляющего массажа?
- Если ты не перестанешь, я тебе рожу набью.
- Навряд ли у тебя получится, - усомнился Аттис. – Алистер вошел в пятерку Высоких в этом году. Под третьим номером. А Дирр, с которым ты недавно ходил на поляну, в этой пятерке слабейший. Так что, если ты проиграл ему, то Алистеру ты тем более проиграешь.
- Если этот красавчик захочет меня отшлепать, я только «за», - улыбнулся Алистер и состроил мне глазки.
- Это чудо природы в пятерке Высоких? Куда катится академия?! – воскликнул я. – Уверен, что на турнире от них и мокрого места не оставят. Хоть бы они сразу на Академию Тени попались.
Академия Тени уже три года подряд выигрывает турнир и считается сильнейшей.
- Успокойся, Генон, чего ты так разошелся? – осадил меня Аттис. – Или ты просто нам завидуешь, потому что у нас такие модные прически? Хочешь, мы и тебя подстрижем, а то ходишь как лохматый пес и лаешь на всех. Вид у тебя, прямо скажу, неважный. Кстати, мне сказали, что тебя еще утром выписали. Ты где весь день пропадал?
- Убирался с Кадыком.
- Видел, сколько тебе заданий наприсылали?
- Угу.
- Что-то долго не появляется наш сладенький Мелих. Сказал, что за полчаса управится, – начал беспокоиться Алистер.
- А где он? – полюбопытствовал я.
- Варит духи, - ответил Аттис. Его стрижка была закончена. – Алистер, а что из одежды сейчас модно в Гилоре?
- У меня в комнате есть новый каталог. Хочешь – вместе посмотрим.
- Аттис, если ты станешь гомиком, я тебе рожу набью. Уж с тобой-то я справлюсь, - предупредил я друга, который следом за Алистером выходил из комнаты, чтобы полюбоваться на тряпки из нового гилорского каталога.
Вскоре после того, как эти двое ушли, ко мне заявилась делегация одногруппников. Они узнали, что я ходил на поляну с одним из Высоких, и им не терпелось услышать рассказ о том, каково это? Я ответил коротко:
- Это больно. Пробовать не советую.
Не добившись от меня ничего большего, одногруппники, весьма разочарованные, удалились.
Я вспомнил о письме, которое получил от Милии, но нигде его не нашел, хотя точно помнил, что убирал его в нагрудный карман своей синей рубашки. Пропало куда-то. Думать о том, куда оно могло подеваться, было лень – найдется потом.
Я разделся, лег в кровать и быстро заснул.